Встал я рано в пять часов, точнее, в восемь. Рань ранская, однако резинка на месте и все чики-пики. Как остроумно заметил Мансур аль Хорезми (да благословит его Аллах и приветствует) в хадисе "Tasaluq (Подъем)": Только рано проснувшимся Всевышний дарит диаманты откровений и сапфиры мудрости (кто рано встает - тому Аллах подает), но не всем, а избранным. Исключительно таким, у которых утром прекрасное настроение,  в глазах искорки блещут, в руках все горит, а божественный утренний стояк звенит о том, что ты еще жив, поцан. Вощем как сказал один поэт, вы его не знаете:

Думы с утра - высоки и легки,

словно из юности что-то воскресло.

 

Но, увы, не всегда получается обрести сии бесценные дары. 

Бывает и так, что утром люди совсем другие. Задумчивые, настроение ниже плинтуса, стояк угрюмо висит, искры не блещут. В такие часы многие правоверные поцоны, оглядываясь назад, в прошлое, полагают, что жизнь - это ущелье между двумя вечностями и вспышка молнии среди черных туч. А еще они думают, что жизнь - остров в море одиночества и есть в мире вещи, знание которых не приносит пользы, а незнание их не приносит вреда. 

 

Подобные люди утром более лучше одиноки чем всегда. В холодном и влажном воздухе малой родины никакое их пробуждение не располагает к эротическим фантазиям, а иллюзорные и загадочные вещи-в-себе приобретают досадную тенденцию тяготения к реальности и трансцендентальному единству апперцепции.

 

В такие часы не верится, что накануне, вечером мы собирались вместе на санкционированные акции преклонения и восхищения, пили коньяк, светили в небо фонариками, играли в шахматы, рисовали на запотевших окнах автозаков сердечки, слушали Вивальди, Баха, King Krimson, Майлса Девиса и говорили, что эта музыка прекрасна. А потом, уже совсем ночью, занимались любовью или просто спали, прижимаясь друг к другу теплыми жопками. 

 

Однако, утром, проснувшись, мы неожиданно, о чудо, обнаруживаем, что стали другими людьми, и теперь зависли перед зеркалом и пристально вглядываемся в незнакомые черты, удивляясь, что нас все еще зовут прежними именами. Правда потом, спустя минуту другую, наваждение проходит, привычная жизнь неизбежно берет свое и все как то устаканивается. Ибо что есть чудо? Суперпозиция маловероятных событий, зародившихся в наших сердцах, и только. Именно поэтому не может быть ничего прекраснее фантазий, посещающих двинутых на всю голову людей. Таковы правила жизни. А правила жизни для всех одинаковы.