Приближается осень, какая по счету приближается осень,
Новая осень незнакомо шумит в листьях,
Вот опять передо мною проезжают, проходят ночью,
В белом свете дня - красные неизвестные лица.
Неужели все они мертвы, неужели это правда.
Каждый, который любил меня, обнимал, так смеялся,
Неужели я не услышу издали крик брата,
Неужели они ушли,
А я остался?
 

в нашем мире все ходят в туалет по-разному.
женщины - чаще всего сидя.
мужчины -  чаще всего стоя.
женщины - чаще всего в женский.
мужчины - чаще всего в мужской.
но мы сейчас не об этом.

давайте представим, что вы решили зайти в среднестатистический мужской туалет абстрактного заведения. что же вы там увидите?
сначала - ряд умывальников, желательно с жидким мылом; по боковым стенам от них - или сушилки, или бумажные полотенца; над ними - зеркала. чаще всего под умывальниками скапливаются лужицы воды, размер которых зависит от пафоса заведения.
идём дальше и видим - о чудо! - строй по-зубному белых писсуаров притягательной формы, будто говорящих тебе: "подойди ко мне, расстегни свою ширинку, достань пенис из трусов и помочись в меня! скорее!"
но никто их не хочет.
мы смотрим на другую сторону и видим огромную очередь из мужчин, держащихся за промежность в непередаваемо великом желании дотерпеть, перед закрытыми кабинками, где чаще всего именно стоят, справляя нужду другие мужчины их типа.
хотя, бывало и так, что, открывая кабинку, я видел стоящего сбоку от унитаза в застёгнутых штанах парня, которого я находил в туалете почти каждую перемену, когда он, скрываясь, что-то делал в углу ко мне спиной. я видел сидящих девушек, не желающих закрывать за собой двери в мужском туалете (зачем?). я видел... разные вещи.

мы что, живём в стране членокомплексов?
и наша privacy настолько извращённа, что не умещается в формат писсуара?

я захожу в автобус первым, за мной набивается куча людей. со стороны мы смотримся как консервированный зелёный горошек.
я встаю в середине автобуса, зацепившись за поручень на уровне моей талии у окна. спереди я прижат к некой женщине, которую я из-за такого положения дел почти что обнимаю; справа от меня парочка школьниц, успевающих пересмеиваться и шутить; слева - непримечательный мужчина, полностью навалившийся на поручень, глядит в окно до безумия флегматичным взглядом.
на окне я замечаю плакат - скоро же выборы - с замечательным слоганом "перемен требуют наши сердца. голосуй за кпрф".
женщина передо мной немного елозит, пытаясь сменить позу: в результате моя нога оказывается между её двух, а ладонь покрывается её грудью. я усмехаюсь над этим положением про себя. тут я чувствую, что на повороте она прижимается ко мне чуть больше, чем нужно. я думаю, что мне привиделось. потом вижу в её руках старый тубус. потом вижу её возраст. потом вижу отрезок её губ - она оборачивается, чтобы проверить периферическим зрением, не заметил ли я чего-то необычного. я не заметил.
мы продолжаем нашу игру - на каждом повороте она принимает новую позу, всё более и более прижимаясь ко мне. я отставляю большой палец своей руки от поручня так, что при желании он может надавить на сосок. она чувствует это. оборачивается. не смотрит мне в глаза. она понимает, что я её разгадал. и прижимается своей грудью к пальцу.
 

голова уплывает навстречу входящему потоку воздуха, ветра, теплее, чем на севере. сердце, или то, что обычно называем душой, никак не может избавиться от странного бремени. налево раздаётся кошкино горловое пение, направо скулит и лает собака.

хочется найти пневматическую винтовку с металлическими пулями, выйти на балком, прицепиться длинным дулом и выстрелить этой расплющивающейся от потока воздуха массой. да вот, боюсь, стреляю я не слишком точно.

это состояние не имеет ничего общего с пережитыми на днях эмоциями: гуляниями, кафешками - словно подростки мы были, впервые встретившись без возможности полностью наговориться. линии судьбы и времени имеют свойство складываться иначе - либо чем думали, либо чем не думали - что мало меняет в общем ходе истории, одной знающей как надо.

девиации вызывают интерес в оппозиции к обыденности. внутренний стержень вырабатывается его видимостью. я сижу в парке с военным ансамблем, фонтаном, и... и курю сигарету.

на васильевском острове торгуют вкусными плюшками. фонари ночью смотрят на невском глазастыми кошками. на мосту через к. Грибоедова - музыка правит картинкой.

на вокзал невозможно проехать подземным транспортом. отправление точно заверено красным паспортом. опоздание было бы лишними тратами в кассе и... и fatali dato.

Дорогая моя принцесса из страны утренней тишины, как ты там? Пусть не говоришь ты на великом и могучем, да и на английском так и не смогла описать все свои чувства ко мне. Я всё равно буду писа́ть,  как и ты мне написала, по-своему, зато честно.

Никогда, наверное я не признаюсь тебе, но  и у меня что-то в груди защемило, когда ты стояла тогда на перроне, убивая время до чрезвычайно точного поезда прогулками по платформе и прощаниями с нами, такими неожиданно близкими ставшими тебе.

Твое «хочу» (или «люблю», или «ненавижу»  - больше ничему не успел научить), моё «тоже», nang-nang chup-chup и чмоки-чмоки – когда я ехал обратно в машине, я не мог не закрыть глаза и не воткнуть в уши плеер. Я всегда любил вспоминать.

Ты же понимаешь, у нас так не принято…  Ну раз пришла – говори…  Не могу… Пока не скажешь – не отпущу…  Я понимаю, ты хочешь бо́льшего… У нас не так много времени, но я не хочу, чтобы это произошло слишком быстро… Я не могу больше терпеть, можно?.. (улыбаюсь) Два дня – это не слишком быстро?.. Почему мы такие разные?.. Приходи ко мне сегодня… А если не приду?.. (улыбаюсь) Ну тогда я высплюсь хотя бы раз за эти две недели… Ты знаешь, у меня так много проблем сейчас дома… Забудь о них – и тебе станет легче… (улыбается) Откуда ты такой на меня свалился?.. С Севера, ты же сама всё знаешь… Четыре года, боже мой, четыре года… Относительно вашего мироощущения, мы почти ровесники… (с кулачками в грудь) Я чибя нинабеджу!.. (улыбаюсь) И я тебя тоже люблю, darling…  

И правда, давно со мной такого не было – за все две недели ничего подобного – как только я приехал и зашёл обратно в свою комнату, ко мне пришло понимание того, как мне будет не хватать твоего хрипловатого голоса и теплой кожи, my dear hamu-chan.)

Wishing you all the best,
  Your, Jimi. 

Посмотрите друг на друга. Вот сейчас, обернитесь, взгляните вокруг себя и посмотрите друг на друга. Запомнили? запомните хорошенько, потому что через несколько лет кто-то из вас, возможно, женится друг на друге; кто-то просто переспит - возможно уже этим летом. Один из вас может скатиться по наклонной и сесть года через три. А вот тот парень, не помню имени, который только и умеет, что играть на трубе - скоро станет новой звездой джаза. А та девочка, которая занимала призовые места в олимпиадах по психологии, начинается Фрейда и неофрейдистов, и организует психоаналитическую фирму, и будет делать неплохие деньги. Ещё кто-то станет бизнесменом, вроде того, что сегодня спонсировал ваши подарки. Другой уйдет в толстолобые чиновники. Третья станет астрономом, ну или архитектором. Да и все, все вы куда-то поступите, где-то будете учиться, где-то будете работать, заведёте детей даже...
Только вот, блядь, какая бы хуйня с вами не произошла, что бы не сделало против вас наше ебаническое государство, оставайтесь людьми. Оставайтесь людьми. СЛЫШИТЕ, ОСТАВАЙТЕСЬ ЛЮДЬМИ! Людьми, нормальными, простыми людьми. И всё, и больше ничего не надо, больше для вас не должно быть мотива, цели, стимула, чего-то там ещё...

И вот лет через десять вы прекрасно увидите, кто из вас смог, а кто нет.

Я же говорю - посмотрите друг на друга сейчас.
 

- ты - ленивая сволочь, - говорю я джею.
- ты - ленивая сволочь! - отвечает он.
- тебя не устраивает твоя пассивность? - спрашиваю я его.
- тебя не устраивает твоя пассивность! - кричит он.
- так измени уже что-нибудь! - срываюсь я.
- так измени уже что-нибудь!!! - яростно вопит джей.
- изменю, - говорю я и отворачиваюсь от зеркала, прежде чем он сможет мне ответить.