Привет, ромашки

Младший брат заглянул в ее комнату. Вот еще, любопытный тип.
- Опять на вокзал пойдешь завтра? – спросил он ее.
- Не твое дело и нечего следить за мной. Иди спать, поздно уже. – все это она сказала, не отрывая взгляд от мелкого рисунка.
- А ты не воняй своим лаком.
- Иди уже себе, и вонять не будет.
- Не пойду, ты тоже не спишь!
- Маааам! Скажи ему!


И закрыла дверь в свою комнату. Не до того ей, а если он такой умный, то пусть математику делает сам. Через минуту она убрала флакон с глаз долой и наклеила марки на приготовленный конверт. На языке остался сладковатый привкус, который щекотал и дразнился. Конверт она отвезет в соседний поселок, чтобы опустить в синий почтовый ящик. Это было как волшебство – отправлять себе письма.

На следующий день, в четверг, Настя проснулась раньше, чем обычно, подождала, пока сон ушел, как вода во время отлива, прислушалась к звукам на кухне – мама готовит что-то вкусное. Вытянула руки вверх и зажмурилась, зевая.

До вокзала было сорок минут ходьбы, но разве это много, это глупые пустяки. Взяла кусочек пирога с яблоками, шла и откусывала его на ходу, стараясь не запачкать ногти, которые рисовала вчера целый вечер в свете настольной лампы.

Почту в поселок привозил приятный молодой человек на велосипеде. По четвергам он подъезжал к зданию железнодорожного вокзала, который служил местным почтовым отделением, перекидывал одну ногу через сиденье велосипеда и останавливался, чтобы поправить сумку на плече.

А она уже стояла возле входа, как месяц назад, когда увидела его в первый раз. Чуть не столкнула его тогда, выбежав из двери на улицу, махая рукой Машке, которую заметила через окно.
- Ух-ты, черт! Ушиблась? – в темных глазах сверкал интерес и он совсем не сердился, поднимая разбросанные газеты.

Настя больно ударилась ногой о велосипед и он растирал ушибленное место, отведя ее в сторонку. Она смущалась, потому что боль уже ушла, а она молчала, не останавливала его руку, смотрела вниз. Такие длинные сильные пальцы, не отпускай, пусть так и будет. Пусть тепло поднимается вверх, под платье, никто не узнает. Когда он закончил, она сказала «спасибо» и быстро ушла.

В следующий раз он привез ей полевые ромашки вместе с конвертом, она смутилась случайного касания рук, опустила глаза, делая вид, что вдыхает запах, испачкала нос в желтой пыльце, от чего он потом смеялся и говорил ей что-то приятное. Внутри поворачивались какие-то маленькие рычажки, его голос входил в нее через сплетенные пальцы, как ключ в замочную скважину.

Прошла еще неделя сладких мучительных ожиданий и снова четверг, она стоит возле здания вокзала, такая худенькая, в простом платье, на фоне белой стены вокзала, и смотрит вдаль на дорогу, прикрывая глаза и веснушки от солнца. Ей так хотелось, чтобы он взял ее за руку, гулять через поле, далеко-далеко, срывать цветы, смотреть вместе на небо, примяв спиной густую траву, слушать, как стучит у него в груди. Так близко – всего несколько сантиметров, от сердца до сердца. О чем он сейчас думает?

Увидела вдалеке велосипед, сделала вид, что совсем не смотрит в ту сторону, а сама тайком улыбалась. За пять минут до счастья.