Была почти ночь. Ну, сумеречный такой свет был. Здание серое, большое, там лестницы широкие и закручиваются всевозможными путями. Там были преступники. У них почему-то манекены были. Я сама с ними не справлялась и потому позвала копа. Но я их хорошенько побила и пряталась от них ловко. Я будто сверху по тем лестницам спускалась, а они двигались будто мне навстречу. Мимо одной серьёзной группы я проскочила, спрятавшись в одной нише. Она была будто что-то недостроенное, там были блоки такие котельцовые. Оттуда открывался вид на главный холл у входа в здание. Там стоял коп. А чуть дальше уже были те парни. Они подростками были. и вооружены. Они манекен один в мешок-рюкзак засовывали, чтобы унести его из здания куда-то. Где были другие манекены, я не знаю. Этот манекен был как большая резиновая кукла в полный рост человека. Резина довольно плотная, но при этом мягкая, и потому манекен хорошо гнулся. Так что они его практически вдвое сложили, чтобы засунуть в тот мешок. Получилось, что он как бы сидел, поджав колени к подбородку в том рюкзаке. Мы с копом жестами как-то договорились, чтобы я спрыгнула оттуда, и стали подкрадываться к тем юношам, чтобы отобрать у них манекен. Преступление ведь якобы. Уличили тот момент, когда они уже засунули манекен и завязывали тот мешок, так чтобы нам не пришлось потом ещё с этим возиться. Они отбивались сначала, хотели схватиться за оружие, но потом увидели, как я легко расправилась с несколькими из них, некоторые сами разбежались. Другие ещё остались – их взял на себя коп пока я мешок завязала как следует, взяла его и побежала. Коп за мной. Те за нами уже не гнались. Шли по той дороге как от водокачки к поликлинике. Время было всё такое же сумеречное. Навстречу иногда шли тётеньки разные, надо было сделать так, чтобы они не догадались, что мы несём. Этот манекен ещё иногда вылезти хотел, руку высовывал. Коп нёс его как корзинку на руке. Я дала ему шарф, чтобы он сверху накинул на него, чтобы меньше видно было, что там. И так и шли.

А потом вдруг резко картина переменилась. Время то же – сумерки. Какая-то поляна, вокруг никого. Только напротив стоит Серёжа. Шагах в пяти от меня. Может, больше. Он просто стоит и смотрит на меня, руки будто в стороны развёл слегка. Я слегка дрожу. Вижу сон уже не со стороны, а своими глазами. Моя рука вытянута. И вдруг я стреляю несколько раз. Прямо в грудь. Подбегаю к нему и рыдаю. У него было 3 большие раны в груди. Я не могу сказать об этом его маме, потому звоню в полицию, чтобы они приехали и сами ей всё сказали.

Ещё во сне я не поняла, что это было, как это возможно. И несколько раз прокручивалась эта сцена: вот он стоит, я стреляю, потом подбегаю к нему и рыдаю. И фраза звучит сквозь всхлипывания: «я убила его».

Это же не дуэль была! Это выглядело как дуэль, но он ведь был безоружен. Я несколько раз пересматривала эту сцену. У него не было оружия. Он и не собирался никак меня ранить. Но он видел, что я нацелила на него пистолет, и ничего не делал. Он просто принял эти выстрелы, раздавшиеся залпом.