Проклятье века — это спешка, и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка, попав затравленно в цейтнот.

Поспешно пьют, поспешно любят, и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят, а после каются, спеша.

Но ты хотя б однажды в мире, когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле, почуяв пропасть у копыт.

Остановись на полдороге, доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге — хотя бы просто о себе.

Под шелест листьев обветшалых, под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок, остановившийся — велик.

Пыль суеты сует сметая, ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая вольется в ноги, как свинец.

Есть в нерешительности сила, когда по ложному пути
вперед на ложные светила ты не решаешься идти.

Топча, как листья, чьи-то лица, остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться безумством спешки не убий.

Когда шагаешь к цели бойко, как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога, — ты по себе шагаешь сам!

Когда тебя толкает злоба к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова, не поспеши, не соверши!

Остановись, идя вслепую, о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля, и бомба в воздухе, замри!

О человек, чье имя свято, подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата остановись, остановись!

Евгений Евтушенко
1967 год