Какие удивительные люди живут среди нас — настоящие герои, дела которых восхищают, но имена при этом остаются никому не известными.
Только сейчас узнала — оказывается, летом прошлого года умер Виктор Кулаков, человек, который восстановил усадьбу «Хмелита» и в течение тридцати лет был ее директором.

Кулаков — человек поразительной судьбы. В начале шестидесятых годов он был механик одной из московских автобаз. И каким-то ветром этого работягу занесло в Крутицкое подворье, где архитектор и реставратор Петр Барановский читал неформальные, едва ли не полуподпольные лекции о русской архитектуре. И Кулаков не просто этим увлекся.

Он, выпускник ПТУ, стал соратником и учеником Барановского. У того была мечта: восстановить Хмелиту — расположенную в сорока километрах от Вязьмы усадьбу, редчайший пример елизаветинского барокко. Усадьба была построена в 1753 году Федором Грибоедовым, дедом автора «Горя от ума», сам писатель в течение пятнадцати лет приезжал туда каждый год в гости к своему дяде Алексею Федоровичу. После революции там устроили склад колхозного лыка, от случайной спички оно загорелось, и следующие несколько десятилетий барский дом стоял в виде страшной и пустой, лишенной крыши руины.

И Кулаков решил восстановить Хмелиту. И он ее восстановил! Спустя почти двадцать пять лет после встречи с Барановским. Он получил архитектурное образование, стал инженером-реставратором. Он явился сюда в 1989 году и стал здесь жить среди пустых пространств, мертвых деревень и страшно пьющего немногочисленного местного населения. Девяностые были, конечно, дикой эпохой, но это было еще и время огромных, почти неограниченных возможностей. Кто палку взял, тот и капрал. Хочешь создавать преступную группировку — создавай. Хочешь прийти на пустое место, восстановить усадьбу, превратить в музей и стать директором — флаг тебе в руки. Если сможешь, конечно. Как он это смог — величайшая загадка человечества. Где он находил спонсоров, как выбивал финансирование? Усадьба медленно восставала из руин в течение десяти лет (на фото она в нынешнем виде).

Мне несколько раз приходилось ездить в Хмелиту. И это было каждый раз сильное впечатление, когда трясешься в раздолбанном рейсовом автобусе, кругом дремучие леса, и вдруг вырастает этот дворец, как брошенная в снега жемчужина.

Был большой вопрос, в каком виде ее реставрировать. В девятнадцатом веке дворец довольно неумело перестроили — к фасаду приделали банальный портик с колоннами и уничтожили двойную лестницу с роскошным барочным изгибом, напоминающим раскрытые для объятий руки.

— Сначала я был против того, чтобы ее восстанавливать, — говорил мне Кулаков. — А когда стал директором, понял, что без этой лестницы нам не жить. И лестница стала нашим брендом!

Он сделал еще одну вещь, которая никому не приходила в голову. Он ухитрился разыскать последних владельцев усадьбы! Им тогда было за девяносто: Николай и Владимир Волковы-Муромцевы, потомки старого дворянского рода, родственники Шереметевых, Милорадовичей и Дондуковых-Корсаковых. Один из них жил в Великобритании, другой в Швеции. Они уже много лет были между собой в ссоре — и он к тому же, успел их помирить.

И он привез стариков в этот дом, который они покинули семь десятилетий назад, отправляясь в Белую армию, а оттуда уже в эмиграцию. Мне кажется, все это — сюжет для романа, для сериала, не знаю для чего.
Общаться с самим Кулаковым было нелегкое испытание. Каждая вторая его фраза была: «Ну ты пей, пей!», помню, он буквально заставил меня выпить с ним на двоих бутылку какого-то коньяка местного разлива под названием «Мир буржуазии», а закусывали мы лимоном. (После этого я пыталась произнести слово «
грибоедоведы», но все получившиеся варианты были не очень. Наиболее удачным был, пожалуй, вариант «грибоводы») Спирт был для него, как бензин для автомобиля, иначе он работать не мог. А работоспособность у него была поразительная. Помимо усадьбы он еще отреставрировал в Хмелите старинный храм Казанской иконы Божией Матери и добился создания мемориала «Богородицкое поле», посвященного памяти погибших в «Вяземском котле».

Был независимый и смелый. Мединского в публичных интервью ругал последними словами, хотя тот формально был его начальник. Он не только восстановил усадьбу, он отчасти вытащил из глубочайшей депрессии окрестный район. С появлением музея вокруг как-то все оживилось и стало развиваться. В Хмелиту построили дорогу, там появилась гостиница. По будням привозят школьников, по выходным туда толпами ездят брачующиеся. Ни одна экскурсия в Вязьму не обходится без посещения Хмелиты.

Какая необыкновенная, какая очень русская судьба! Но имя Кулакова мало кому известно, и смерть человека, восстановившего усадьбу Грибоедовых, прошла незамеченной. Мы ленивы и нелюбопытны.

Из: Екатерина Шерга на Facebook
https://www.facebook.com/