В ночь с 1-го на 2-е умер дедушка мужа.
Я его почти не знала. Однако, это не помешало ему расширить мою коллекцию снов о покойниках.

… Помещение какое-то незнакомое. Какая-то комната с мебелью средины 20-го века.
Свекр говорит, что они никак не могут найти дедушку.
Я в «тяжелом» сновидении (когда словно что-то давит, трудно встать, ходить, иногда даже поднять голову или открыть глаза).
Глаза у меня открываются, но встать с кушетки я не могу.

Надо сказать, что дедушка последние годы страдал эпилептическими припадками. Непонятно, в связи с чем, но иногда его сознание просто покидало тело.
Выглядело это примерно так: Тело вдруг падало. Или продолжало сидеть, если до этого сидело.
Через несколько минут он снова начинал шевелиться и разговаривать, но совершенно не понимал, где находится и что происходит. Мог пытаться откинуть оконную штору, чтобы в 12 ночи в тапочках идти в магазин за хлебом.
Примерно через полчаса (а лучше после сна), к нему полностью возвращалась адекватность. О припадках он потом не помнил, и даже не всегда верил, что они были.

Осознанности у меня нет ни капли, напротив я чувствую себя очень уверенно и точно знаю, что делать и как себя вести. Видимо, проявляется «ночное я». Кроме того, я еще не привыкла к мысли, что этот человек мертвый и весь сон честно считала, что он просто никак не придет в себя после очередного припадка эпилепсии.

Я начинаю искать пропавшего с помощью телефона.
Через некоторое время мои действия притягивают его в комнату, и он появляется.
«Тяжесть» сновидения к этому времени проходит.

Выглядит Дедушка значительно лучше, чем при жизни. Я вообще это отметила, покойники в сновидениях чаще выглядят на свой возраст, но бодрыми. Как если бы состарились, ничем никогда не болея.

Дедушка совершенно растерян. Он не может ничего вспомнить, не понимает, что с ним происходит, а главное – он забыл свое имя. Мое присутствие его, как будто, несколько успокаивает. Он меня прямо не узнает, но, видимо, чувствует что-то знакомое.
Постоянно пытается до меня дотронуться, взять за руку. Прикосновения просто обжигают. Хотя я и понимаю, что от меня много не убудет и серьезного ущерба вреда мне не причиняется, "ночное я" сильно против, поэтому ставит между нами невидимый барьер (чисто намеренье). При этом мне-то дедушку вполне жалко.

Успокаиваю его на словах, как могу, говорю, что скоро (уже завтра) он все, что нужно вспомнит. Мое «ночное я» откуда-то это знает наверняка. (Кстати, «завтра» по нашим временным меркам 3 дня).

Но он не успокаивается, и больше всего его волнует его имя. Я это имя помню. Но не говорю ему. Даже когда он прямо просит, я ему отвечаю, что даже если скажу сейчас, он все равно сразу забудет. Он должен вспомнить его сам.

Тогда он начинает рыться в книжном шкафу. Сначала достает две каких-то книги в желтых тканевых переплетах (меня почему-то заинтересовал год издания – 53-й). Потом вдруг выхватывает одну красную. Говорит, что это книга сказок, которую ему читали в детстве. Я почему-то снова смотрю только год издания -1925. (По времени, кстати, очень может быть, его год рождения 24-й).
Он начинает лихорадочно листать эту книгу, в надежде найти там свое имя. Вдруг вырывает оттуда страницу, берет карандаш и начинает водить им по бумаге.

Я шучу: «25-й год – это же антиквариат. Разве так можно? К тому же это твои воспоминания». Он отвечает, что ему все равно, он должен испробовать все возможности.
Оказывается, он решил заняться автоматическим письмом. Водит карандашом по бумаге в надежде случайно написать свое имя. Идея мне почему-то нравится, я уверена, что он на правильном пути. Но при мне у него так и не получилось. Хотя я несколько раз отмечала, что ему удавалось вывести первую букву имени. Но после нее снова начинались невнятные каракули…