Материал подготовлен Георгием Сухно, Скерневице, Польша. 27.о4.13 

http://petrleschenco.ucoz.ru/forum/31-621-1

 СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ ГОРОДОВ

ТЕАТР СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ 

 

Ивдель. Таким он стал. Знает ли город свое прошлое? Помнит ли? На сайте "СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ ГОРОДОВ" (ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ САЙТ. ДОЛГИЕ ЛЕТА ЕМУ!) один из участников разместил фотографии Ивделя. Старые современные, одно фото - Вера Лещенко с аккордеоном - у нас стащил. Но мы не жадные, вот об одном сожалеешь, когда смотришь эту подборку: нет подписей под фото. Будем надеяться, что не было времени написать.

 

Ивдель. Таким он был.

"Ивдель — самый северный город Урала, ставший известным благодаря своим исправительно-трудовым колониям. Четыре зоны были в городе и ещё одна — для пожизненных — в ивдельских лесах. Ивдельлаг — сталинское творение, размещавшееся в посёлках Вижай, Талица, Шипичный, Северный, Ушма. Мы прибыли в Ивдель перед майскими праздниками. С Викой и балериной Милой нас поселили в один барак. Вику направили на лесоповал, а мы с Милой были определены в культбригаду — Театр Специального Назначения (ТСН). Там имелись сценические костюмы, музыкальные инструменты, реквизит. Говорили, что всё это — трофейное достояние. Осуждённые ведь тоже люди, должны культурно время проводить. У нас и в бараке пианино было из трофейных. Когда я садилась за инструмент, перед тем как прикоснуться к клавишам, всегда мысленно произносила его бывшим хозяевам: «Если живы, храни вас, Господи!» 

Театр, конечно, был таковым только по названию — обычный барак, который располагался на территории мужского лагеря. Шесть километров ходу от нас. Каждый день под конвоем в любую погоду мы шли туда, потом обратно. Сами придумывали программы, репетировали. Не всё нам разрешали, перед показом лагерное начальство все отсматривало и выносило свой вердикт: «Для зэков», «Для тюремного персонала». Так я стала привыкать к худсоветам, которые преследовали меня всю мою сценическую жизнь, житья не давали. Здесь был конвой, приходилось или хитрить, или подчиняться. Там, на воле конвойные сапоги рядом не топали, но в затылок постоянно кто-то дышал, наблюдал, учил и приказывал. 

Тем не менее подготовка программ, репетиции давали хороший заряд, творческий подъём. Боль, горечь, обиды отступали на время, хотя конвойные не оставляли нас ни на минуту. Культбригада выступала в основном перед заключенными, политическими и уголовниками, иногда для лагерного начальства и местных жителей. По два концерта в месяц мы давали в помещении самого театра, остальные — в лагпунктах, куда выезжали на автобусах, иногда на автозаках, в отдалённые поселки — на проходящих поездах. Перед каждым концертом от политработника инструктаж получали сначала артисты, потом зрители. Нас иногда предупреждали, что в зале сидят матёрые убийцы. И всё же у меня не было страха, там всё было честнее. Чувства в тех местах обострённее и потому более искренние".