Жила или живёт (мы не будем это уточнять) юная личность по имени Шапочка (мы не будем употреблять "Красная" чтобы не придавать одному цвету ярко выраженное доминирование) которая делила жилое помещение на правах долевой собсвенности со своей матерью на самом краю большого леса, в общем там где обе получили собственнось по наследству. Однажды мать попросила, очень вежливо, ее взять корзинку со свежими фруктами и бутылку минеральной воды и отнести это все домой к бабушке — не потому что это была женская работа (как заметили бы вы), а потому что cие негендерное социальное деяние источало великодушие и способствовало порождению чувства общности со своими ближайшими родственниками. Причем, заметьте, бабушка отнюдь не была больна, а напротив, находилась в полном физическом и душевном здравии и была способна полностью позаботиться о себе, как и всякий взрослый индивид.
И вот наша Шапочка направилась со своей корзинкой через лес. Многие считают, что леса представляют собой скучнейшие и опаснейшие места, и посему никогда не ходят туда. Однако же Шапочка была вполне уверена в своей расцветающей сексуальности, так что эти фрейдистские инсинуации и намеки были ей по барабану.
По дороге к дому бабушки Шапочка была остановлена Волком (мы специально не употребляем цвет Волка, дабы быть корректными к политическим партиям, сексуальным ориентациям и людям по естественым или техногенным причинам не различающим цвета) , который поинтересовался, что же находится в корзинке. Шапочка объяснила, что там находятся несколько полезных для здоровья и сертифицированых бутербродов, (от надёжных поставщиков) предназначенных для ее бабушки, которая несомненно способна позаботиться о себе, как и всякий взрослый индивид.
Тут Волк заметил: «Послушай, дорогая, это совсем небезопасно для маленькой девочки — гулять в одиночестве по такому лесу».
На это Шапочка отвечала: «Я нахожу вашу сексисткую фразу крайне оскорбительной, но я не буду придавать этому значения, имея в виду ваш традиционный статус изгоя общества, очевидно, ведущий к непрерывному стрессу, который в свою очередь способствует развитию вашего собственного, несомненно, имеющего право на существование, мировосприятия. А теперь, если вы позволите, я продолжу свой путь».
И Шапочка продолжила свой путь по большой тропинке. Но именно вследствие своего статуса изгоя общества, способствовавшего освобождению от рабской приверженности и переходу к прямолинейному западному сознанию, Волк знал более быстрый путь к дому бабушки. Он ворвался в дом и съел бабушку — вполне закономерный поступок для такого представителя семейства плотоядных. И затем, явно не стесненный традиционалистским подходом к тому, что такое мужское, а что такое женское, воспользовавшись унисексуализмом натянул бабушкину ночную сорочку и забрался в кровать.
Войдя в дом бабушки, Шапочка обратилась к ней: «Бабушка, я принесла тебе не содержащие жиров и карбоната натрия бутерброды, сертифицированные учрждениями имеющими государственные лицензии дабы приветствовать тебя в качестве мудрой и образованной главы рода».
В ответ из кровати донеслись негромкие слова (произносимые, конечно, Волком): «Подойди ближе, девочка, чтобы я могла тебя увидеть».
«О, прости, я ведь забыла, что ты видишь не лучше летучей мыши, — сказала Шапочка. — Бабушка, какие у тебя большущие глаза!».
«Они видели многое, и многое прощали, моя дорогая».
«О, бабушка, какой у тебя большущий нос — что, впрочем, весьма относительно, своеобразно и в чем-то привлекательно».
«Он нюхал многое, и многое прощал, моя дорогая».
«О, бабушка, какие у тебя большие зубы!».
И Волк ответил ей: «Я счастлив быть тем, кто я есть и что я есть», — и выпрыгнул из кровати. Он схватил Шапочку когтистыми лапами, намереваясь ее сожрать. Шапочка закричала, но вовсе не от страха, вызванного явной тенденцией волка к транссексуальности и пользованию одеждой другого пола, а от возмущения столь явным вторжением в ее персональное жизненное пространство.
Ее крики были услышаны проходящим дровосеком (который, впрочем, предпочитал называть себя "менеджером по дровам"). Ворвавшись в коттедж, он увидел эту схватку и попытался вмешаться. Но стоило ему занести топор, как Шапочка и Волк остановились.
«И что вы себе думаете о том, что вы делаете?» — спросила Шапочка.
Персона менеджера по заготвке дров заморгала глазами и попыталась ответить, но не произнесла ни слова.
«Ворвался сюда как неандерталец, тыкает тут свои оружием! Что вы себе думаете, я спрашиваю? — воскликнула Шапочка. — Сексуально озабоченный, алчный придурок! Да как ты смел подумать, что женщины и волки не могут решить своих проблем
без вмешательства человека!»
Услыхав вдохновленную речь Шапочки, бабушка выскочила из пасти Волка, схватила принадлежащий дровосеку топор и снесла ему башку нафиг. После этого сурового испытания Шапочка, Бабушка и Волк почувствовали общность своих намерений. Они решили организовать альтернативное хозяйство, оформленное в долевую собственность, основанное на взаимном интересе и кооперации, после чего жили в своем лесу долго и счастливо.
