Несмотря на явное американское происхождение «Оскара», «родителем» его был эмигрант из России — Лазарь Мейр, в историю мирового кино навсегда вошедший как Луис Майер — первый среди всемогущих продюсеров «золотого века Голливуда», король легендарной студии «Metro-Goldwyn-Mayer» (MGM), «великий и ужасный» маленький человек, тихий голос которого мог напугать больше, чем рев диких зверей. 

Именно он сегодня в нашей биографической фотоподборке. 

Как бы ни относились к Майеру историки кино, как Личностью и деловым человеком им нельзя не восхищаться. Свой Олимп он воздвигнул себе сам — чутьем, деловой сметкой, амбициями и феноменальной работоспособностью. Правда, родители маленького Лазаря, родившегося в 1885 году в Минске, были людьми зажиточными и уехали не столько на поиски новых горизонтов, сколько спасаясь от погромов, участившихся в царской России в 90-х годах прошлого столетия.



Сначала их прибежищем стал Нью-Йорк, но вскоре, поняв, что в таком крупном городе пробиться будет сложновато, Якоб Майер переселился в Сент-Джон. Там он сначала торговал вразнос, потом собирал и продавал металлолом. Семья скатилась к отчаянной бедности. Луис взялся за дело отца еще подростком — и быстро обнаружил в себе то, чего не хватало Майеру-старшему — деловую сметку и организаторский талант. 



Через полгода он уже руководил двумя сотнями рабочих. Правда, все документы подписывал отец, потому что Луис был еще несовершеннолетним. Он же назвал компанию «Я. Майер и сыновья», присвоив себе ее и все заслуги сына, что на всю жизнь испортило их отношения с Луисом.



В 19 лет Луис оставил отцовскую фирму и уехал в Бостон. Причиной тому была любовь. Случайная знакомая, которой он пожаловался на одиночество, показала ему фотографию любимой племянницы, Маргарет Шенберг. Чрезвычайно романтичный Луис был пленен и, сняв комнатку в Бостоне, начал ухаживать за девушкой, которой даже не был представлен.



Задача была нелегкая. Шенберги были людьми с претензиями. Отец Маргарет, кантор, считал, что Майер «недостаточно хорош для них». Но и в любви, как и во всем остальном, Майер не отступал. Через шесть месяцев он добился руки Маргарет.



Это был настоящий подарок судьбы. Маргарет была классической еврейской женой — она восхищалась мужем, заботилась о нем и верила в него. Впрочем, энергия и смекалка ее мужа поражала воображение. Бедняк, приехавший в Бостон без гроша в кармане и работавший «шестеркой» в каком-то кинотеатрике, внезапно загорелся идеей взять в аренду одну из «киношек» — и добился этого.



Правда, кинотеатрик, деньги на который Майеру, скрипя зубами, одолжил тесть, был дырой, в которой крутили только низкопробное кино — для «отбросов» консервативного городка Хэверхила. Майер потратил последние деньги на то, чтобы привести его в божеский вид, и разработал «ориентированную на семью» политику, к которой должны были проникнуться доверием добропорядочные жители городка. Через полгода его кинотеатр был самым модным — и самым доходным развлекательным заведением городка. 



Луис не собирался останавливаться на достигнутом. На полученные деньги он продолжал скупать кинотеатры, и через несколько лет уже владел самой большой сетью кинотеатров в Новой Англии. Но теперь Майеру мало было прокатывать фильмы: он хотел их производить. Правда, денег, чтобы создать собственную студию, было недостаточно. Но Луису повезло: фильм «Рождение нации» Д. У. Гриффита, выкупленный для проката буквально за копейки, имел такой бешеный успех, что сделал Майера и других прокатчиков миллионерами.



Луис увидел в этом знак Божий — и в 1914 году основал студию «ALCO», переименованную вскоре в «Луис Б. Майер продакшн инкорпорэйтид». Нельзя сказать, чтобы эта студия сразу заняла лидирующее положение, но дела ее шли неплохо. Особенно, когда, осознав, что будущее кино — за Голливудом, Луис перенес ее в Лос-Анджелес.

В начале 20-х годов, когда акции Майера в Голливуде котировались уже достаточно высоко, богатейший финансист из Нью-Йорка Маркус Лоев предложил ему «сделку века»: объединить свою фирму с приналежащей Лоеву «Метро» и еще одной преуспевающей кинокомпанией «Сэмюэл Голдуин пикчерс"



Как бизнесмен, Луис мгновенно оценил всю гениальность этого проекта: сойдясь вместе, три «кита», одним своим весом смогли бы задавить плавающих рядом мелких «рыбешек"-конкурентов. А чтобы у Майера не осталось никаких сомнений в необходимости слияния, Лоев предложил ему «карт-бланш»: место вице-президента в новой компании с неограниченными полномочиями и правом на «последнее слово».



Утвердившись в новой должности, фактический глава студии занялся самым важным в своей жизни делом: превращением «MGM» в самую прибыльную, самую могущественную, самую «звездную» корпорацию. И ему это удалось. Скрипя зубами, остальные компании признавали лидерство «MGM». Она выпускала больше всех фильмов в год, на нее работали больше всех людей, в ее активе были самые дорогие «звезды» — Грета Гарбо, Джон Гилберт, Норма Ширер, Кларк Гейбл, Роберт Тейлор, Фред Астер и многие другие. «На «MGM» больше «звезд», чем на небе» — писали газеты, и эту фразу Майер с гордостью повторял до конца жизни.



Как-то январским вечером 1927 года, ужиная с друзьями, Майер посетовал, что хотя кино существует уже более тридцати лет и за это время достигло больших успехов, нет организации, которая фиксировала бы этапы его развития, занималась общими кинематографическими проблемами, — в общем, была для кино «родной матерью». Едва эта мысль была высказана, как за ней родилась другая — создать такую организацию, выбрать ее председателя, обозначить сферы деятельности, вручать ежегодные призы…



Он развил бурную деятельность, и вскоре о будущем создании Американской Академии искусства и науки знал весь Голливуд. Он понимал, что этим сведет успех дела к нулю — его детище тут же объявят подконтрольным «MGM». В результате, пост президента предложили «нейтральной стороне» — актеру Дугласу Фэрбенксу. 

11 января, через несколько дней после исторического ужина, в лос-анжелесском отеле «Амбассадор» Фэрбенкс объявил о создании Киноакадемии, библиотеки при ней и учреждении ежегодных премий за достижения в области кино. Но воплощать в жизнь идею с наградами никто не торопился: всех — начиная с Майера — больше занимало создание библиотеки (потом ее назовут его именем), архива, поиск помещения и прочие организационные вопросы. До премий дело дошло только в 1929 году. 



Главный художник «MGM» набросал внешний вид награды, скульптор Джордж Стенли изготовил первую статуэтку. Первая церемония награждения состоялась в 6 мая 1929 года и была похожа скорее на домашнюю вечеринку. За неделю двадцать судей выбрали претендентов в каждую номинацию, а уже на самой церемонии пять мэтров кино (актеры и режиссеры) выбирали из них самых достойных. Майер понимал, как важно для Академии общее признание, вера в ее объективность, и поэтому стерпел, когда специальными призами наградили его конкурентов «Уорнер Бразерс» (за первый звуковой фильм) и раскланялась с его заклятым врагом Чарли Чаплиным, вручив ему специальную премию «за гениальность сценариста, актера, режиссера и продюсера».



В дальнейшем дороги Майера и Киноакадемии разошлись, но босс «MGM» никогда не отказывал детищу в своей поддержке. Он вел третью церемонию награждения «Оскаров», шефствовал над архивом и библиотекой. Уже без него — в 1935 году — статуэтка получила имя: заведующая библиотекой Маргарет Геррик «опознала» в награде своего дядюшку Оскара. 

Поиграв немного «в Академию», Луис Майер с удвоенной энергией вернулся к делам студии. У Майера было безошибочное чутье на вкусы публики. Не хуже разбирался он и в людях: весь персонал — от «звезд» до секретарей — Майер подбирал сам. «Студия «MGM» напоминала сказочную школу, где нет выпускного класса, — вспоминала Кэтрин Хепберн, — платили там маловато, но зато мы были защищены».



У студии были самые дорогие и лучшие юристы, журналисты, медики, и, что не афишировалось, негласная договоренность со студиями-конкурентами. Если та или иная «звезда» пыталась вырваться из «рая», ей мягко намекали, что нигде больше в Голливуде она работы не найдет. Майер не терпел неуважительного отношения к порядкам студии или к себе лично, и с нарушителями мог быть безжалостен. Суперзвезда 20-х годов Джон Гилберт нахамил боссу «MGM» — и услышал в ответ: «Джон, мне это обойдется в миллион, но я сделаю тебя безработным». «Звезды» стали ходить по струнке.



«Королю Голливуда» Кларку Гейблу стоило только заикнуться, что он не хочет играть в «Унесенных ветром», как Майер поставил его на место вопросом: «А нищим ты стать хочешь?» Гейбл молча вернулся на съемочную площадку.



Не менее суровым босс «MGM» был и в частной жизни. Он обожал свою семью — и любя, бесконечно, до тирании, опекал ее. Двух своих дочерей Эдит и Айрин он просто душил заботой, для них он был абсолютным, непререкаемым авторитетом. «Отец был не только всемогущим, он был всезнающим, — писала Айрин. — У меня в сознании он даже путался с Богом из-за слова «всемогущий»… C папой нужно было согласовывать все — даже цвет губной помады и высоту каблуков».



Он обожал Айрин, но когда она против его воли вышла замуж за Дэвида Сэлзника, продюссера конкурирующей студии, вместо поздравлений Майер пообещал ей, что когда-нибудь муж ее бросит. Правда, вскоре отец и дочь помирились, но его пророчество все же сбылось: после десяти лет совместной жизни Дэвид покинул Ирэн ради молоденькой актрисы Дженифер Джонс. 

Сам же Майер, несмотря на обилие красавиц на «MGM», долгое время был заботливым мужем и прекрасным семьянином. Проблемы начались только когда его жене запретили (по состоянию здоровья) выполнять супружеский долг. В конце концов, он развелся и снова женился — на приятной женщине средних лет — Лорене Лейсон. 



В 30−40-е годы консерватизм Майера и «MGM» как нельзя лучше соответствовал мироощущению американцев, что приносило студии огромные доходы. Но с начала 50-х взгляды изменились, и политика «MGM» многим стала казаться устаревшей. Этим воспользовались молодые помощники «короля Луиса», которые в результате серии интриг в 1951 году выжили его из заветного кресла. 

Остаток жизни (а Майер был уже болен лейкемией, которая в 1957 году свела его в могилу) бывший босс «MGM» тщетно пытался вернуть хоть крохи своего былого положения. За него отомстило время: студия, которую при нем называли Лучшей, постепенно разорилась, пришла в упадок, и сейчас не входит даже в первую десятку крупнейших американских кинокомпаний.

Другое же детище Майера — Киноакадемия — живет и процветает, а ее награда — «Оскар» — с каждым годом становится все весомее и популярнее. Майер, кстати, на склоне лет тоже получил статуэтку — «за неоценимый вклад в киноискусство». И значимость этого вклада оспорить трудно. Ну, посудите сами: за что боролись бы в Голливуде, не будь у них «Оскара»?

Источник