именно так, там меня закрыли за редкую писанину - спрятали в архив, восстановить не получилось, поэтому перенес всё сюда) может буду иногда писать, например истории о том как я подрабатываю в такси, веселые иногда поездочки.

А что Вас привело на этот сайт? Я так понимаю, Вы раньше писали дневник на дайри.ру?

2005-07-14 22:18
интроверт



В ЭТОЙ ДАВНЕЙ ИСТОРИИ МАЛО БЕСПРИСТРАСТНЫХ СВИДЕТЕЛЕЙ - ЕЩЕ МЕНЬШЕ ОБЪЕКТИВНЫХ СУДЕЙ. НО СЛЕЗЫ НЕ ВЫСОХЛИ...
ПО ВЕЧЕРАМ ЕЩЕ СКОРБЯТ СТАРУХИ МАТЕРИ НА ЗЕЛЕНЫХ БЕРЕГАХ ВОЛГИ, ТЕМЗЫ И МИССИСИПИ.
По ночам в Атлантике, этой извечной колыбели флотов всего мира, жутко становилось иногда человеку...
Ты встречал мертвецов с пропавших кораблей, и волна несла их на своем ликующем гребне, а мертвецы не тонули, раздутые, как и бушлаты на них, насыщенные капкой и воздухом.
Ты слышал, как во мраке вдруг начинали работать дизеля, питая током опустошенные за день батареи подлодки, а вот и она сама низкая длинная тень с бульбой рубки, которую заплескивает море.
Ты видел, как проносилась растворенная в ночи теплая громада крейсера, а куда он идет - об этом зачастую не ведали даже те люди, что несли вахту на его мостиках.
Ты невольно вбирал голову в плечи, когда из ночных туч, с воем поглощая пространство, падала тяжелая "каталина" на двух звенящих моторах, из фюзеляжа ее рушилось что-то похожее на бочку - это еще одна мина прибавилась в океане.
И чаще всего погибал человек в Атлантике самой худшей из всех смертей, которая зовется безвестной. Это не та общедоступная смерть, когда тебя подберут, накроют шинелью и уложат в братскую могилу. У этой смерти нет даже могилы...
U-mail | Дневник | Профиль
URL
2005-07-14 22:26
интроверт



При отправлении конвоя PQ-16 Британское адмиралтейство откровенно признало возможность уничтожения каравана. Черчилль писал тогда Сталину, что погибнет, по всей вероятности, половина всего каравана. Однако 35 транспортов все-таки пошли в СССР, потери же составили лишь 8 кораблей... Мы очень нуждались в грузе, который они везли от наших союзников- англичан и американцев...
Я этого никогда не видел, но мне об этом рассказывали пишет Валентин Пикуль... Над океаном вдруг растет большой "гриб", верхушка которого почти касается туч. Это значит, что далеко за горизонтом торпедирован транспорт. груженный взрывчаткой. Его разнесло буквально в атомы, но сила взрыва и гром его неслышно растворились под куполом неба. Проходит минута, вторая... вода вдруг на много миль покрывается неприятной рябью, и слышится тихий шелест, будто ты попал в парк, где опадают осенние листья. В этом шелесте невольно чудится шепот - ощущение такое, будто погибшие за горизонтом торопятся что-то договорить живым - свое последнее, очень важное. Так гибнут люди, везущие взрывчатку. И дьявол побери эту взрывчатку! - ведь даже взрыва не слыхать - только тихий шелест, только нежный шепот, только рябь на воде, тревожная и пугающая...
К чему я все это здесь рассказал?
А к тому, что английское командование доверило везти взрывчатку нашим советским морякам!
Вот теперь, читатель, все ясно...
В мае уже светло над океаном, и враг обрушивал на PQ-16 свои самолеты с бомбами и торпедами. Англичане противопоставили эскадрильям Геринга только один свой самолет, выбрасываемый в небо с катапульты транспорта. Британский летчик мог сделать лишь один боевой вылет. Мало того, этот отважный парень был приговорен еще на взлете с катапульты, ибо вернуться ему было некуда.
Катапультированный просто садился в океан, самолет тут же тонул, а пилот оставался на резиновом плоту, где весла, банка тушенки и компас были его единственными друзьями. Надежда на то, что его заметят и подберут, практически была очень слабой... Здесь мы сталкиваемся со своего рода камикадзе - только на европейский лад!
Впрочем, этот британский летчик с PQ-16 успел свалить две немецкие машины, после чего погиб сам, уничтоженный по ошибке собственной артиллерией, Прощай, парень, ты свое дело сделал! PQ-16 прошел. Его провели. Его протащили через смерть.
Удивительная судьба выпала па долю скромного теплохода "Старый большевик", который в составе PQ-16 тянулся к родным берегам от самой Америки. Капитаном корабля был Иван Иванович Афанасьев, любивший в критические моменты повторять:
- Ничего, ребята, проскочим...
Трюмы транспорта были заполнены только взрывчаткой!
Воду он еще мог принять - страшен для него был огонь!
Как назло, все мины, будто заговоренные, лезли именно под нос "Старого большевика" - тридцать штук их попалось по курсу, и только искусство капитана Афанасьева спасло теплоход от неизбежной, казалось бы, гибели.
Потом появилась подлодка противника. И опять торпеда в гуще транспортов выбрала не кого-нибудь, а именно "Старого большевика".
- Боря! - кричал Афанасьев рулевому.. - Лево руля... а теперь право клади!
Рулевой Аказенок увернул тяжелый корабль от торпеды. Первый помощник капитана Петровский посмотрел на небо.
- Вот, - сказал, - сейчас и навалятся.
- А ты не каркай, - пробурчал капитан.
Один торпедоносец они сбили прямым попаданием в бензобаки. Другой сбросил торпеду, но "Старый большевик" отшвырнул ее прочь за корму сильным буруном винтов. Я, как бывший рулевой, понимаю всю ювелирность этого рискованнейшего маневра. По сути дела Борис Аказеиок работал на штурвале архиточными движениями, - так химики в лабораториях передвигают реторты с гремучей ртутью...
С палубы они проследили, как во мгле торопливо скрылся вражеский торпедоносец.
- Сбросил-то, паразит, одну торпеду, - догадался Петровский, - а под брюхом у него вторая болталась... Значит, сейчас вернется, чтобы продублировать атаку!
- Ничего, проскочим, - утешил капитан своего помощника.
Жить и плыть на тоннах взрывчатки, когда из воды бьют по тебе торпедами, а с неба, будто крупой, посыпают бомбами, - такая жизнь не по нутру была даже капитану Афанасьеву, человеку чрезвычайно выдержанному.
- Но жить-то надо, - рассуждал он. - Черта всем нам в рот немытого, но выспимся, когда всю эту баланду сгрузим...
Семь союзных транспортов немцы уже отправили на дно.
Команды поврежденных транспортов тут же переходили на суда эскорта. А затем британские миноносцы огнем орудий беспощадно уничтожали покинутые корабли.
Иногда случались даже анекдотичные ситуации: сверху транспорт бомбит немец, а с воды его расстреливает англичанин. Работали так, будто сговорились.
- А сколько добра гибнет, - переживал Петровский. - Ведь один такой транспортюга дивизию может снабдить для боя...
Непонятно почему, но противник вдруг дружно навалился на наш теплоход.
Может, их разведка пронюхала о том чудовищном грузе, который скрывался в трюмах "Старого большевика"? Вот когда началась работа! Зенитные автоматы, установленные на спардеке транспорта, обойму за обоймой выстреливали в небеса. Первые сутки в бою... вторые...вот уже и третьи!
Вахтенный журнал был наспех исписан заметками об атаках.
Сорок семь атак с воздуха на один гражданский корабль, с палубы которого стреляют штатские люди в ватниках и ушанках, а на ногах - валенки...
Присутствие же в трюмах взрывчатки, конечно, не украшало их жизни!
- Зато смерть у нас будет легкая, - говорили матросы. - Как пшикнет разом, и мы все сразу в дамках!
Люди команды отлично сознавали, что никто из них не спасется и все они, случись взрыв, превратятся в пар, который тут же легким облаком растает над бездонностью океана.
Каждый понимал, что прямое попадание бомбы - смерть.
И это попадание - прямое!!! - случилось...
U-mail | Дневник | Профиль
URL
2005-07-14 22:28
интроверт



(продолжение):
Крупная немецкая бомба взорвала бак транспорта. Вспышка пламени ослепила всех стоявших на мостике. И грянул взрыв - вот, кажется, и конец... Но храбрецам всегда отчаянно везет: взрывчатка не сдетонировала. Зато начался пожар, огонь уже облизал надстройки. Немецкие пикировщики, привлеченные дымом, усилили натиск своих атак. От страшного сотрясения корпуса на теплоходе сами собой остановились машины...
- Теперь крепко стой, ребята! - горланил из дыма Иван Иванович. - Здесь тебе мамок нету... давай, черти, работай!
Когда "Старый большевик", казалось, уже погибал - вот-вот взорвется на собственном грузе, к нему подскочил британский корвет и направил на него свои орудия.
- Читай, что пишут, - велел Афанасьев сигнальщику.
Корвет передал решение флагмана конвоя PQ-16: пока не поздно, покинуть судно, а команде перейти на корабли эскорта.
- Вот те на! - удивился, капитан. - Отвечайте на флагман: "Спасибо, но мы не будем хоронить свое судно..."
На кораблях конвоя возникло некоторое замешательство. Тут было сейчас уже не до вежливой дипломатии, и корвет в азарте, рискуя собой, подошел к самому борту "Старого большевика".
- Мы не можем ждать вас! - прогорланили с мостика прямо в дым, прямо в треск огня. - Мы еще раз предлагаем... прыгайте все на нашу палубу. А судно мы расстреляем.
Англичане наблюдали непривычную для них картину: в то время, когда мужчины сражались с огнем, за пулеметами сидели русские женщины в ватниках, обвешанные пулеметными лентами, возле пушек на подаче снарядов тоже стояли женщины...
- Нет, - отвечал союзникам Иван Иванович. - Большое спасибо, но расстрелять меня и немцы могут. Не затем перли мы груз, язви его в корень, от самого Бостона, чтобы здесь потерять.
- А тогда, - объявили им с корвета, уходящего прочь, - дайте хоть радио своим, что вы от нашей помощи отказались.
- Дадим радио! Ваша совесть чиста... Доброго пути вам!
Водяные пушки корабельных гидрантов с гулким выхлопом били столбами воды по пламени. Презрение к смерти, которое проявил капитан, передалось и его команде. Дружно (даже раненые) все бросились на тушение пожара. Охваченный огнем корабль с грузом аммонала - что может быть страшнее? И корабли спешили пройти мимо. Скоро из видимости пропали последние суда каравана.
Долго еще виднелись в небе колбасы аэростатов, привязанных к мачтам конвоя.
Потом и аэростаты исчезли с горизонта.
Караван PQ-16 ушел, а теплоход остался в океане один.
Один в огне! На нем, конечно, поставили крест. Такие не возвращаются.
Это не люди, это уже покойники...
Медленно, день за днем, миля за милей, тянется караван. Быстрым эсминцам и вертким корветам такой темп не по душе - они рвутся в стороны от тихоходов; пишут восьмерки и зигзаги, слушая воду "асдиками" - не крадется ли враг?.. PQ-16 приближался к советским водам, и смерть отлетала от кораблей. Команды эскорта и транспортов в напряжении следили за горизонтом.
И вдруг - тревога! - замечено не известное судно.
- Оно нагоняет нас, сэр!
Черный от ожогов корабль, почти уже неживой, развивал предельные обороты.
Казалось, мертвец восстал со дна океана. А кто он - почти не узнать в этом обгорелом скелете. Но он двигался. Он спешил. Он был жив. Он мигал прожектором... Ревом восторга огласились корабли конвоя PQ-16, когда в этом пришельце с того света узнали корабль, брошенный в океане.
- Вы подумайте, сэр: они не только сбили пламя, они умудрились запустить машину... Как они смогли отыскать нас?
Флагман конвоя PQ-16 поднял на мачтах сигнал: "ВОСХИЩЕН МУЖЕСТВОМ ВАШЕЙ КОМАНДЫ"
И все корабли каравана расцветили свои мачты букетами флажных приветствий. "Старый большевик", весь в рубцах и ожогах, скромно просил по семафору, чтобы ему показали место в ордере. Весть о подвиге теплохода тут же по радио дошла до Лондона, и Британское адмиралтейство переслало морякам свое восхищение и теплую благодарность за небывалое в истории мужество.
Заняв свое место в походном ордере, "Старый большевик" приступил к тяжкой обязанности прощания с павшими. Они лежали сейчас на корме, одинаково завернутые в казенные простыни, в ногах каждого груз, ускорявший падение в бездну, и погибших женщин было не отличить от мертвых мужчин...

Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало, воды блестели.
Явилось начальство, пришел капитан -
И вечную память пропели.
Напрасно старушка ждет сына домой.
Ей скажут - она зарыдает.
А волны бегут...
U-mail | Дневник | Профиль
URL
2005-07-14 22:31
интроверт



История № 2:
Советский лесовоз "Ижора", груженный досками в Архангельске, производя ремонт в машине, отстал от обратного конвоя QP-8, который уже семь дней пробирался из СССР в Англию. Лесовоз - скромный труженик, неказистый и старательный, каких немало блуждает по морям. В его холодной кают-компании, над столом, что накрыт кухонной клеенкой, висел еще довоенный плакат: "Все на борьбу за сокращение сроков стоянки! Дадим стране самые высокие показатели труда!" (Караваны, идущие из СССР, именовались в обратном порядке - не РО, a QP.) Вот эта "Ижора" имела несчастье напороться в океане прямо на "Тирпица" - флагмана всего гитлеровского флота (для справки: "Бисмарк" и "Тирпиц", два великана типа Титаника, только подводки, могли развивать скорость до 30 узлов, линкоры несли на себе по 8 башенных орудий всесокрушающего калибра, имели в ангарах самолеты, торпедное вооружение и команды в 2400 человек. Ничего подобного, ни у одной страны больше на вооружении не имелось).
Геббельсовская пропаганда считала их непобедимыми.
Цилиакс обратился к командиру линкора с просьбой:
- Капитан-цур-зее, не откажите в любезности дать один залп из главного калибра по этим бревнам.
На что получил презрительный ответ Топпа:
- Вам известно, во что обходится Германии один бортовой залп моего "Тирпица"? Мы же стреляем чистым золотом...
Столь драгоценный верзила не пожелал связываться с робким лесовозом, а поручил это дело миноносцам. Мы не знаем, что именно переживали советские люди на борту "Ижоры", когда увидели, что беспощадный противник уже выходит на дистанцию залпа... Во всякое случае, верно одно: они не спустили флага, хотя надеяться на снисхождение врага им никак не приходилось:
Цилиакс вел переговоры с эсминцами через радиофон:
- Подойдите к нему ближе, начинайте прямой наводкой... Снарядов десять, я думаю, вполне хватит для такого корыта!
Выпустили десять, двадцать, тридцать...
"Ижора", которую рвали снарядами в куски, не тонула.
Вдруг истошный вопль раздался в наушниках Цилиакса:
- Русские начали радиопередачу... кодом!
Дело принимало дурной оборот. Но тут во всю свою мощь заработали на "Тирпице" глушительные установки. "Бум-бум-бум, - " - раздавалось в эфире, уррл... ур-р-рл... ур-р-р-рл... бум-бум!" Сильными помехами немцы забивали сигналы советского корабля.
- Рассадите им радиорубку! - командовал Цилиакс.
Флот британской метрополии уловил трепетные сигналы. Адмирал Товей, державший флаг на линкоре "Кинг Георг V", принял с вахты свежую квитанцию.
Он был удивлен:
- Их топят, но... где же координаты этой "Ижоры"?
- Радист оборвал передачу. Видимо, убит за ключом, сэр...
Прошло полчаса. "Ижора" не тонула. Орудийные площадки эсминцев вдруг замолчали, словно в недоумении.
- Продолжайте, - велел им Цилиакс.
"Фриц Ин", "Герман Шенман" и "Z-25" снова открыли огонь. Элеваторы таскали и таскали к орудиям свежие снаряды, но вдребезги разбитая "Ижора" не сдавалась. Наконец обессиленный Цилиакс понял, что эта бесподобная живучесть корабля вызвана наличием на нем нетонущего груза.
- Все дело в том, - заметил при этом Топп, - что у русских повышенный коэффициент прочности. Их изделия неказисты на вид, но зато они подвержены разрушению на самых высоких нормах международных стандартов... Увы, этот лесовоз превосходит все нормы!
Цилиакс, уже взбешенный, распорядился на эсминцы:
- Пожалейте своя погреба... Если не взять снарядами, так черт уж с ним, разоритесь на две торпеды!
Начался красивый и точный заход "Фрица Ина" в атаку на неподвижную цель.
Дело простое - как на полигоне. Но красотой все и закончилось. Две торпеды выстелили свои следы мимо заколдованной "Ижоры". Командир "Тирпица" кривил в усмешке губы:
- Кажется, этот русский пароход, весь в дырках, обойдется Германии намного дороже одного моего бортового залпа...
Цилиакс через радиофон велел эсминцам подойти к нему.
- Я хочу видеть краску стыда на ваших лицах! - сказал адмирал командирам.
Возле борта флагмана закачались, черпая воду низкими палубами, три неудачника-эсминца. А еще дальше дымила "Ижора" со своими архангельскими досками.
Цилиакс выждал, когда притихнет рев вентиляторов.
- Где ваша доблесть! - заорал он. - Неужели вы не способны разломать даже этот плавающий сарай?
С мостика "Z-25" гаркнул в рупор молодой командир:
- Мы не виноваты, что сарай не горит и не тонет.
- Вы дождетесь, что, он еще и вас потопит, - ответил Цилиакс.
"Фриц Ин", описав циркуляцию, вдруг поднял сигнал, чтобы все перед ним расступились и не мешали. На полной скорости, выбрасывая из труб пламя и копоть, он пошел прямо на "Ижору". Сближение росло стремительно: "Фриц Ин" целился курсом так, чтобы пройти впритирку с бортом русского лесовоза.
Рискованный маневр, но он удался противнику...
Когда борта кораблей поравнялись, с эсминца сбросили за корму серию глубинных бомб, поставленных на кратчайшую дистанцию взрыва. Эти бомбы, едва коснувшись воды, сработали. Мощные взрывы, убивающие подлодки насмерть, ударили "Ижору" под самое ее днище, почти выталкивая корабль из моря, и только тогда лесовоз затонул. Помните, люди, эту "Ижору"!
U-mail | Дневник | Профиль
URL
2005-07-16 00:45
интроверт



Дочитал Пикуля, много познавательного для себя вынес из его произведения. Как много ошибок совершает высшее начальство! Сколько невинных жерт пострадало от их ошибок! Английский адмирал флота Дадли по кличке "Не делай этого Дадли" (вечно сомневающийся), приказал 17 каравану рассредоточится в океане. Немецкие подлодки как будто ждали этого приказа, они уничтожили по одному почти весь караван. А как часто самолёты, подлодки и эсминцы бомбили по ошибке своих....
Около Мурманска в прибрежных водах один сторожевик,- вчерашний рыбак, с недавно поставленной пушкой, обнаружил "врага" и начал бомбить наш Эсминовец. После удачных уходов от серии торпед и всплытия с необходимыми позывными у них состоялся такой диалог:
- Спроси его, бомбил ли он недавно лодку? (капитан сигнальщику)
Сигнальщик отмахал вопрос на сторожевик флажками.
- Читай, что он пишет нам в утешение - Сознается, - сказал сигнальщик. - Пишет, что бомбил...
- Отвечай ему так: "Сукин сын, ты бомбил нас", - и потом, когда очухаются, ты им добавь следующее: "Желательно встретиться на берегу для обмена боевым опытом".
Глаз прожектора сторожевика стыдливо промолчал.
Сторожевик вернулся с моря, и его навестил командир подлодки. По внешнему виду пожилой команды, по тому, как неумело отдал у трапа честь подводнику вахтенный, командир лишний раз убедился, что эти ребята совсем недавно плавали под скромным флагом с двумя селедками на полотнище.
При появлении офицера, грудь которого была украшена, звездой Героя Советского Союза, командир сторожевика привстал со стула-вертушки. Это был человек преклонных лет, его натруженные руки слегка вздрагивали. Сейчас он имел звание лейтенанта. Над карманом его кителя неярко поблескивал орден Красного Знамени. Только не боевой славы - трудовой...
- Позволю себе заметить, - начал подводник, - что своих на войне бомбить не рекомендуется... Дайте-ка листок бумажки!
На листке, вырванном из тетрадки в клеточку, подводник сделал карандашом несколько стремительных росчерков.
- И вот цель! - сказал он, ловко обозначив свою лодку. - Первый заход вы пошли так. Одобряю. На развороте потеряли, однако, немало времени. Не одобряю. Вот если бы на контрольном бомбометании вы сбросили серию не в этой точке, а здесь...
- И... что? - спросил рыбак.
- Как что? - удивился подводник, смеясь. - Мы бы с вами уже не разговаривали сейчас... Вы поймите одно: вам повезло, как никому другому.
Никто из наших людей, отбомбив противника, не имеет возможности встретиться с врагом, чтобы узнать у него - как его бомбили? А вам повезло: перед вами сидит человек, который ускользнул от вашей атаки. Учтите же мои замечания!
Прослушав целую лекцию, старый моряк поднялся из-за стола, а в углах глаз, выцветших от соли и ветров, мерцали глубоко спрятанные слезы.
- Сынок, - неожиданно сказал он. - Прости уж нас. Видит бог, мы не хотели... Это так, святая истина! А за науку спасибо... мы учтем на будущее!
Распили они в каюте пол-литра и расстались друзьями.

Часто доходило до анекдотических ситуаций: Тонущий корабль с воды добивали свои же, а сверху по нему лупили немцы, как будто сговорившись. Или когда танки, находившиеся на кораблях, распечатывали из палубных контейнеров и палили по самолётам неприятеля-немца.
Корабли, как я люди, умирали по-разному... Корабль умирает, но человек остается, цепляясь за спасательный шкерт, человек, обожженный взрывом, ослепший от мазута, тянет руку к товарищам на плоту и хрипло кричит, в восторге:
- Кажется, мне повезло... Мне чертовски повезло!
После пяти дней сидения все начали чувствовать себя так, будто у них сломана спина.
Люди, как и корабли, тоже погибали по-разному, а мудрое человечество, тысячелетиями качаясь на морях, еще не изобрело такой шлюпки, которая могла бы заменить человеку корабль. Случалось, что моряки, попавшие в шлюпку, стояли в ней по грудь в воде. Их глаза стекленели. Люди засыпали от холода. (В борта спасательных шлюпок вделаны воздушные цистерны, Отчего шлюпки, даже полностью залитые водой, все-таки не тонут.) Более бодрые пытались растормошить их, но все было бесполезно. Выброшенные за борт мертвецы не тонули и долго (иногда сутками) сопровождали своих товарищей, качаясь на волнах рядом с ними... В море законов для смерти нет, и порою выживали старики, а цветущие молодые матросы "отдавали концы". Выживали пессимисты, настроенные озлобленно-мрачно, считавшие, что всем - амба, капут и баста!
И, наоборот, погибали оптимисты, полные розовых надежд на то, что все это - ерунда, о которой потом будет приятно вспоминать в старости... Хотя был июль, но о холоде полярных широт забывать не следует (а вода не замерзала, ибо она соленая). Эгоисты хотели отсидеться, ничего не делая, чтобы сберечь силы, и умирали! Зато боевые ребята, не жалея сил, брались за весла, и выживали! В смерти тоже была последовательность: сначала она забирала лежащих, потом настигала сидевших, но она не трогала тех, кому не хватило места ни лежать, ни сидеть. Такие люди стояли в шлюпках, как в переполненном трамвае. Стояли сутки, вторые, третьи, четвертые сутки подряд... Вот они и выжили! Физиологически это понятно: шлюпку бросало с волны на волну, в поисках равновесия, чтобы не вылететь за борт, стоящим приходилось постоянно двигаться, отчего кровь не застывала в их жилах, а сердце билось нормально.

с дневничком) удачи...)