вода остановилась, колеблется и не течёт
зыбкая металлическая пелена
лёгкий летний лёд
ещё не ясно, ещё не важна сторона
но этот звук уже здесь

ночью
потоки капель обнимают сердце
в письмах пусто
на тропинках подрастает трава
Вкус Радости - имя здешнего колодца.

от тишины шелестом вверх потоки солнечной пыльцы
бывает пробуждение из-за холода
а бывает из-за тепла
пауки поджимают лапки и скатываются на землю
танцует веретено легче пуха
кругами разлетаются волны
и тают в свободной тонкой глади

утром трескаются камни и средь острых граней ветер

из ниоткуда из тоннелей , в подземной тьме
по одиноким тропам седых теней, средь глыб, по высохшим руслам подземных рек,по каким-то мёртвым коридорам, шахтам, трубам, по тёмной воде, под темной водой,
под тёмной водой, в тёмной воде, с тёмной водой
в утро.

утром трескаются камни

и сосны ввысь из ниоткуда.

клубы и клочья изумрудного мха под небесами
реки и ветра
жёлтые капли, желтые мазки, жёлтые камни, и желтые фрагменты неба, застыли на одной ноте.
лето, а воздух как лёд
чистый и сладкий.

чёрные линии в даль
ветви обнимаю древний колокол
говорят, рыба здесь горькая.
золотистые отблески падающих дождевых капель......
влажный шум дождя;
темнает.

бирюзовый веер, а по самой его кромке белая линия.
в складках много прозрачных росинок и одна не прозрачная; может жёлтая, а может и розовая.

мотыльки беспрерывно неспешно мельтешат внутри запаянной стеклянной сферы
Всегда оставаясь в состоянии полёта и ни когда, не умирая, что-то там другое с ними, их то больше, то меньше и сами они разные.
прохладный аромат обволакивает сферу, и кажется, что от поверхности стекла в аромат вплетается лёгкая сладкая нотка, какая бывает у нагретой солнцем старой сосновой древесины. А вот прекрасные белые лилии, что парят рядом, абсолютно ничем не пахнут, будто это и не цветы, а изящная игра света.
внизу чёрные свежие холодные воды
и в них горят какие-то точки.

все её камни разом провалились в бескрайний бархат.
солнечный ветер ей прямо в лицо
всё небесней
всё свежее пряный дым
и уже нечего там видеть.
птицы из трав взметнулись в небо
рыбы из льда ушли во тьму

босиком по тонкой шёлковой ленте

стебли у этой травы похожи на тонкие белёсые мышиные хвостики, листики мелкие игольчатые серебристые с одной стороны, красные с другой. около корней почва ссыхается в плотную корку на которой не растёт даже мох, только накипь лишайников белыми и желтыми пятнами и разводами окружает основание кустика. цветы одиночные, замкнутые то синие как зимнее небо, то рыжие как летний вечер.
когда она встречается случайным людям, людям не знакомым с ней, они пытаются сорвать и сохранить стебли, оторвать унести и показать кому-то цветы,
скот же никогда не трогает её, даже если только что пригнан из тех мест где она не произрастает.
верят, что в местности где она растёт не бывает пожаров, а люди не могут умереть от укуса змеи.

застыли
яркие листья на сером ветру словно брызги кипящей смолы на выветренной древесине
воздушные реки утекают в блеклый закат
желтыми бликами жмурится согретый ветром лес
и клочья сумерек сливаются в единую пелену.

зелёные льдинки, изящние знаки
усталые серые глаза
сладкая холодная вода из колодца

над гладью пруда, поверх золотистых рыбьих спин
догорает на лету древесный лист, в воду упадёт пепел
любопытные рыбы сплывутся к пеплу, одну из них схватит чайка.
по онемевшей от сырости гитаре будут барабанить капли, лень просыпаться.
а отец ещё затемно ушёл.

нежный голубой цвет в ладонях,
мятый обрывок нержавеющей стали, немного желтой пыльцы на подушечках пальцев
крики птиц.... крики птиц.... крики птиц....
кружится теплое солнце
льется светлый аромат, да так что и ветер присмирел.
белые штрихи на камнях.

К северу высится пресный прямоугольник панельного дома
Доносится лёгкий запах стен
добрый мертвец остановился в нескольких шагах,
играет польская шарманка
а видимое, всё впитало в себя мерный влажный свет.

На западе облако вспыхнуло золотым, серым и оранжевым

и померкло чёрно-синим эхом.

среди старых мёртвых медово-жёлтых стеблей
сквозь воду бьют ярко-зелеными лучам
нежные ростки тростника,
льдинка тает на тонком фарфоре
узкая синяя полоска тянется вверх
оранжевым шелестом нарастает прибой
на серебряной ложке воткнутой в песок,
застыла капля росы

шкурки цикад носит ветер

обрывок марли, облачко снежинок, три рыжих лепестка, свет и сжатая ладонь.

с белого мака на лоб перепархнула бабочка,
не щёкотно.
солнечные зайчики повсюду

и смеющийся дом на крутом травянистом холме, и канитель звенящих птиц над ним завернуты в тихое жёлтое провинциальное небо.

Камни пахнут ладаном и медом, обвязаные грубой верёвкой. В воздухе кружится золотистый пух тополей. Слепой старик закутанный в красную ткань, напоминает источенное ветрами прямостоящее дерево. Друг на против друг стоят два переносных приёмника потрескивая транслируют звук эфира.
Впускают детей и те разбрасывают прохладную смолистую листву.
Листья ложатся душистым ковром на воздух над горячим каменистым грунтом у стоп старика образуя вокруг него большой зелёный диск.
Мимо проносятся четыре белых пса, бегущих на ещё только им слышные звуки флейты с далёкого холма.
На кануне всегда льёт дождь

Когда снадобье из рубиновых трав с засушливого склона, пьётся медленно маленькими глотками.
Когда текучее потрескивающее сияние желтого шара дарит тёмной печали ивовых ветвей отблеск вечности(верности).
миг.
Прозрачность.
Словно летел мотылёк и вдруг исчез на половине взмаха своего крыла.

крылатое эхо


простой день и несколько предметов присыпанных пеплом, падают в безмятежность,
как спящие дети в холодный и ветреный небосвод родной земли.

сухая рыбешка раскидана по желтой от времени карте сердечно-сосудистой системы
рядом рыжие хризантемы пьют влагу из глубины резной вазы, доцветают....
вдалеке течет и вихрится живая вязкая искристая вода
прибрежная поросль колышется, звенят речные голоса
шелестит песок,
на дне оброненные кем-то инструменты для письма,
обволакивает тёмный ил,
кутают изумрудные нити.

пробитый сизый череп, лужица чернил, из неё по светлому дереву стола вереница черных точек, лаковое сетчатое крылышко сверчка,
матовый желтый бисер среди сухих стеблей,
слепой темный розовый свет за окном,
очки в паутинках трещин,
приглушённый мягкий гул
не падает снег
не тикают часы.
рисованные голубые капли на бумаге.

три камня на сухом песке
меж ними тонкий лист осоки
и хрупкий словно пепел бирюзовый мотылёк.
катится прохладный звук речной волны.
вокруг белеют ветви

посреди застывшего пресного моря

бисер горного хрусталя в длинной седой хвое .
ветер из полумрака, несёт чистейшие слёзы с Далёких Темнеющих

на мокром старом серебре ярко жёлтый след.

широкие серые холодные сырые
своды, раскидистые арки,
огромные каменные колонны;
горькая ветреная тишь.
струится в ней мягкое, еле заметное, как свежий дым, тепло;
протекает переливаясь, слабое как аромат цветов на далёких засушливых равнинах,
тихое как твой свет.
нет начала у этого дня.

солнце среди можжевельника
словно тушь на пожелтевшей бумаге высоко внутри летят журавли
в пыли замерла змея с голубыми глазами
солнце среди можжевельника
мята и чабрец цветут
мотылёк сел на полынь
в русле пересохшего ручья зеленеет ивы росток
....
ночной ветер стих
холодная роса пробудила спящих
среди камней осторожно пробежала лиса

Словно в древнем белокаменном театре всюду разлит прямой и пресный, белый и немного сизый свет…..

и больше ничего такого нет.
Солнечным летом откликается сегодня душа на эти простые великие деревья и безликое ровное небо.

известковая белая пустошь, выжженное до белизны небо,только ветер тихо шипит, люди здесь не умеют считать и до двух.
....
она выточила флейту из берцовой кости, её отец - немой старик с золотыми как степь глазами.

холодный мёд, пряди лёгких рыжих волос, ириса и подсолнечника желтые цветы, кобальтовая синь, и бледный пурпур, теплое молоко - всё растворено в этом безгранном и бездонном сумраке туманного вечера.
всё растворилось и только листья, только мягкие шаги, только твоя тихая беспечность.

пучки травы солнечно-древесных вариантов охры. каменные плиты сухие слегка тёплые и неровные. воздух пряный, свежий, прозрачный. тихая метель из всякого осеннего сора, танцует узоры. стихло всё. небо выгнулось голубой чашей.

иссиня-фиолетовое безбрежное марево окутало облачко зеленоватых листьев и чёрных ветвей выхваченное из тьмы оранжево-хрустальным диктатом уличного фонаря.

глубокие серые вещи


контуры выжженные лёгким и страшным огнём
и совсем не уловимый перламутр на гранях..

знаешь, я не уверен что мы сможем когда-нибудь хоть что-то сказать друг о друге.

прохладные острые перья облаков
в призрачном голубом фарфоре.
словно крик большой чайки
происходит всё

дождик падает в туман.
белые-белые цветы
и тёмные росчерки железных конструкций
на влажной, нежной и прохладной
зелени луга.

на изгибах прошлогодних стеблей пустые коконы дрожжат
и тихо-тихо шуршит паутинка о сухой газетный лист.
тепло пришло и в эти края.

неподвижным взглядом кутаюсь в солнечный туман
раствориться прорасти сотнями листьев и сбыться
падать и падать в седой океан
холодной каплей.
огненной бабочке сниться.

изумрудные иглы травы огибают серые пятна

пробиваясь сквозь намокшую пыль

и лёгкость золотистым пухом обнимает

тяжелый придорожный камень.



 

пульсирующая нить оборвалась и обмякла извившись.

ерошатся изломами листья

старый свет окрашивает воздух чайно-оранжевым,

чёрными потёками вечер становится поздним.
 

 

 

дети людей звонко играют с воздухом на холме
поют радужные ручьи сбегая по оранжевым шрамам склона.
около обрыва чёрная дискета торчит из замшелого куска земли

дождь, звон фарфоровых чашек

желтеют пятна краски на чёрно-фиолетовой мятой бумаге
веточка мяты, старинный пустой флакон,
весенний влажный ветер поднял пыльную бурю....
каплей крови блестит божья коровка на тёплом оконном стекле.

как холодные язычки красновато-зелёного пламени тянется  по ветру аромат сочного травостоя
кажется мгновение........ 
и лежит уже сухая  трава - обнимает веточками землю

над ней такое наивное небо.

свет как сквозь снимок пустоты на старой плёнке
теплый вечно свежий шепчет юг с ледяным акцентом......
и падает на равнину полную сна.

серый снег розовый снег синий снег
сияющий снег
неровными палками деревья щетинятся вверх
селевым потоком шум уносит потерянный тонкий смех....