Автопортрет 1629 года

Дирк Якобс (1497-1567)
Групповой портрет корпорации амстердамских стрелков (1561)
Jacobs, Dirk. Group Portrait Corporation of Amsterdam shooters


можно ткнуть и посмотреть покрупнее


"Да что ты знаешь про сильных мужиков.. бюджетник!"
(т\с "Интерны")

Картины такого рода в Голландии 16-17 веков были отдельным жанром, и по смыслу они наиболее близки нынешним фотографиям школьных классов. Их заказывали в складчину представители разных гильдий, чтобы затем вывесить в парадном месте с целью непритязательного любования. На этом в своё время зашибали на колбасу Ван Дейк, Рембрандт, Хальс, Галле, Баренц и другие. Что характерно, художники устанавливали размер платы в зависимости от места на портрете: тех, кто кто не жалел гульденов на духовность, можно видеть впереди, показистее с виду и с разными опциональными артефактами.

Вообще говоря, корпорация стрелков (schutterstuke) - это в чистом виде милиция, сиречь народное ополчение. Или, если угодно, ДНД, добровольная народная дружина. Времена тогда стояли неприветливые, и строгие нидерландские парни после работы кузнецами, ткачами, поварами и сапожниками брали мушкеты и патрулировали улицы городов, стояли в караулах и контролировали округу на предмет отстрела испанцев. В связи с этим можно было бы вспомнить картину Рембрандта "Ночной дозор", которая также изображает городских стрелков. Однако у мейстера Рембрандта на дворе 1642 год, излёт Возрождения, "вокруг совсем другие лица и другая страна". К рембрандтовской поре, ближе к концу войны с Испанией, в стрелки принялись записываться махровопатриотствующие бюргеры, кружевные мажоры, пивные милитаристы и прочие плюшевые вояки, в основном, чтобы немедленно заказать в гостиную ироический портрет с ружжом, бравым еблетом и животом наперевес.

Дирк Якобс писал свою заказуху на восемьдесят лет раньше: времена были пожёстче и покруче, в Европе во всю ширину баяна разворачивался реформационный холивор, а Испанская империя находилась на пике охреневания от собственного величия и имела простые взгляды по вопросу нидерландского суверенитета. Именно в это время Фернандо Альварес де Толедо, герцог Альба, прививал нидерландцам тонкое понимание оттенков геноцида. Потому люди, нарисованные Якобсом, - не пафосные позёры, а малосентиментальные ребятки со стальными яйцами, и лицами, изготовленными с помощью молотка и зубила. "Душа у ловчих без затей, из жил воловьих свита".

Вдумчиво прибирая испанцев и уголовников, эти баэсы отвечали за качество своей работы, а предупреждение о неполном служебном соответствии получали толедским железом. И по их лицам это видно.

Райтшверт (reitschwert – нем. «меч всадника») – прямой тяжёлый меч рейтар, наёмных конных стрелков XVI-XVII веков.

Райтшверт прожил недолгую и не особенно яркую жизнь: внедрение огнестрельного оружия многих сбило в полёте. Ударным оружием второго Рейха он не стал: свои славу и жалованье рейтары добывали не мечом, но пистолетом. Тому были причины: к XVI веку фламандцы, швейцарцы и тому подобные ухари с длинными пиками и коротким смирением окончательно утратили страх божий перед конницей. Для вразумления шкодных мужичишек понадобились новые средства понуждения к миру. Учитывая, что разного рода огнестрелы применялись уже давно, то оставался лишь один прорыв – изобретение колесцового замка. Полученные в итоге maschinenpistole плевались хоть и ненамного, но дальше длины алебарды, и главную функцию – покарать бесстыжих пикинёров - выполнили. Попутно выяснилось, что агрегат лихо снабжает вдовами рыцарское сословие, которое тоже многим давно опостылело. В дополнение к практическим соображениям измельчало и дворянство, испорченное комфортом быта и отказавшееся от прежнего идеала всматриваться в зрачки конвульсирующего врага.

Так в 1540-е годы из технологического прогресса, тевтонской недоброй смекалки и инстинкта самосохранения родились специальные конные ганфайтеры – рейтары.

Основой существования этих частей стали диавольские пороховые слонобои под именем reitpistole, которые доходили в длину почти до метра и имелись у каждого бойца в количестве не менее 2 штук. Кроме этого воплощённого гнева господня в запасе держалось несколько короткостволов – puffer`ов. Рейтары в бою действовали чисто скифы: подъезжали в упор, страшно палили из обрезов и проворно ускакивали взад. Хорошо обученные и пережившие отдачу рейтары применяли «караколе» (caracol – исп. «улитка»; caracole – фр. «скакать»; ит., англ. - «гарцевать»), когда на место ускакивавших немедленно подъезжал следующий ряд всадников, обеспечивая, таким образом, непрерывность огня. Увы, баловаться этим можно было только с пехотой, да и то случалось, что задетые за живое пехотинцы успевали потрепать конников путём подбегания сквозь клубы дыма и пыряния скобяными изделиями. В целом же идея рейтаров оправдала себя на все деньги и в первой трети XVII века они были людьми, от которых пахло победами, весёлым мародёрством и взятыми в плен вражескими девками.

Под катом - подробности и галерея картинок

Оружейная палата Вены. Либо спецзаказ, либо солянка из того, что отыскалось у оружейного мастера в холодильнике: рукоять и навершие полутораручного меча, широкая крестовина мечей XVI-XVII веков, клинок с односторонней заточкой палаша, бугель и, наконец, гарда венецианской скьявоны.
По-настоящему конструктивное сотрудничество, дружба народов периода Высокого Возрождения.

Антонис Мор (1516-1576), голландский художник при испанском дворе.
"Пехерон, придворный шут графа Беневенте и герцога Альбы"

Настоящее имя Пехерона - Эрнандо де ла Крус.



"Я понял, что не шуты существуют при королевских дворах, а королевские дворы при шутах".
(Искандер Ф. "Сандро из Чегема")

Schiava (ит.) - рабыня.
Schiavona (ит.) - славянка.
Schiavina (ит.) - просторный зимний плащ из грубого сукна.

Скьявона (esclavona, schiavona) - прямой обоюдоострый меч. Первоначальная разработка и применение относятся к концу XVI века и приписываются славянским наёмникам в гвардии дожей Венеции.

Известно, что в разнообразных армиях мира славян издавна уважали за лихость, неприхотливость и высокий профессионализм. Особенно же ценили их в спецвойсках наподобие гвардейских отрядов за идейную стойкость и личную преданность. В нашем случае извечным конкурентом венецианцев была Оттоманская Порта - скопище богопротивных мусульман. Однако это она для Венеции всего лишь экономический соперник, а для суровых балканских парней из Хорватии, Далмации или Словении турки - исконные, первейшие, смертные вражины: "сколько раз увидишь его, столько раз его и убей". Поэтому с малоазийскими басурманами южные славяне бились всякий раз как в последний и скоро составили себе репутацию не последних ребят в этом деле.

Изрядно показали себя братья-славяне и в сварах с христианнейшими европейцами. Причём для Венеции те войны вышли пострашнее, чем противостояние с турками, ибо грызня с Портой была борьбой за торговые пути, рынки сбыта и сферы влияния, в некотором роде борьба нанайских мальчиков, любимые враги. Главные замесы приключались большей частью на море или в припортовых землях: Эвбея, Лепанто, Превеза. Почти во всех случаях Венеция огребала, получала минуса в рейтинге, но ни единого раза мусульмане венецианскую метрополию не трогали, хотя, казалось бы, сам Аллах велел развивать наступление. Всё это был такой специальный режим сосуществования: два маленьких бизнеса, ничего личного.

Войны с католиками - это не то же самое, это войны на выживание. Самый масштабный пример – Лига Камбре 1508 г. Мало никому бы не показалось: император Священной Римской империи Максимилиан I, король Людовик XII Французский, герцог Феррарский, герцог Савойский, граф Мантуи, плюс разная шушера мелкой россыпью, а для пущей красоты - папа Юлий II. И вся бриганда договаривается ни много ни мало о разделе Венеции. "Силой огненных мечей", натурально. А ещё в истории любви Венеции и Европы были папские интердикты, систематические битвы с армиями Габсбургов, неприязнь к мальтийским рыцарям за солдафонство в делах с турками, Фрундсберг и много другого. Но вот не посылали султаны к дожам тайных убийц, хоть какие были обрезанные гады. А ближайшим соседям и братьям во Христе римским папам это дело было – как два пальца об асфальт.

При этом когда сами венецианцы жгли города матери-Италии, то резались с огоньком, и врагу старались дотянуться до горла, будь то Коньячная лига или Четырёхлетняя война. Правда, не получалось - союзники венецианцам всегда попадались бдительные, сторонники системы сдержек и противовесов.

Впрочем, это тонкости и детали. Важно, что между молотом и наковальней Востока и Запада бойцы-славяне так прославились среди венецианцев, что этноним "скьявона" (именно в женском роде, что представляется особенно душевным и ласкающим слух) прочно утвердился за их штатным оружием. Одновременно усилиями североитальянских мастеров развилась эстетическая составляющая скьявоны - сложнейшая гарда-корзина со множеством ветвей и дужек.


"Преданным стражам порядка, храбрым славянским воинам, за защиту от иностранцев республика Венеция публично выражает вековую признательность.."
Мемориальная доска на Славянской набережной, Венеция (взято и повернуто на полградуса с сайта Гоблина)

Под катом ТТХ, выдержки из классиков и изображения