Так жена рвет в ярости чулки, потеряв надежду их заштопать, так автопилоту вопреки самолет рывком уходит в штопор, так баран с тупым упорством бьет черным лбом об изгородь кашары - я поплыл, я тронулся, как лед, и ночами напролет снятся мне кошмары! (...) Я верчусь, мечусь, впадаю в детство, думал, дурь мою уймут года - а выходит никуда от нее не деться, а выходит ни-ку-да от нее не деться!

Иващенко и Васильев, ИВАСИ

Когда мне плохо - чаще всего я просто разговариваю сам с собой в тишине заснеженного Мира. На моем подоконнике все там же все так же бьются капли от безысходности о железный лист. И железный лист скупо стонет: за что мне это, я не хочу с вами, я чужой здесь! И капли вторят ему: мы все чужие здесь, братец.

Мы все чужие здесь, братец...

Светлый. Чудесный. Солнце осветило твое маленькое личико, когда тебе было пару минут от рождения и на тебя смотрело запотевшее от счастья лицо матери. Она так была счастлива подарить кому-то жизнь. Если бы она могла подарить тебе еще и счастье и свободу и все то, о чем мечтала свою жизнь - она бы не задумываясь это сделала, чего бы ей этого не стоило. Знай это, когда будешь стонать под градом капель, кончающих свою жизнь на твоей холодной щеке...

Когда мне хорошо - я пляшу и пою вместе с солнечными зайчиками. Ты знаешь, братец, милый мой друг, мне так сильно жаль всех, кто не может вместе со мной и зайчиками вот так...так сильно жаль их.

Когда мне просто хочется поделиться с людьми чем-то, подарить им что-то, заставить их оглянуться на горящую свечу - я пишу сюда.

Все так просто, братик.

Улыбайтесь.

Я вдруг понял

что хочу

завтра, в свой день рождения

петь

только

петь

петь

и

петь

Бывший снег. (посвящается Scarlett)

"Старичок уже стал совсем седым, настолько седым, что перестал быть своего белоснежного цвета...а превратился в мутно-серое существо. Он постарел и подурнел, но не замечал этого, потому что у него не было зеркала; а клавиши звучали все так же ярко, громко, то нежно, то резко, безудержно и неучтиво. И ему казалось странным, что они все так же живы и полны, а он чувствует себя таким хилым, пустым, растекающимся...

Нельзя, никак нельзя было думать об этом. Он и не хотел. Всего делов-то: подарить себя кому-то, кому эта жизнь больше нужна. Кому нужна его вечность, его призрачный эльфийский медальон. Он не думал, он выполнял то, что выполнялось тысячи тысяч лет в его природе, в этой родной зеленой и белой природе. Его больше ничего не касалось. Небо было его домом, а Земля - пунктом назначения, местом, непонятным ему и слишком горячим. Но там нуждались в нем.

А сегодня было особенно жарко. И, видимо, клавиши тоже страдали от этого. Они рвались, бились, а когда уставали, жалобно выли, источая тревогу и тоску...все его существо разрывалось от этих звуков. Так горько и печально, как будто бы это пели флейта и скрипка, а не одно лишь фортепиано! И он чувствовал, что когда слышит их, слушает их, то думает о том, что за всю свою такую долгую жизнь он ни разу ничего не нарисовал, не спел, он ничего не пробовал делать, ни танцевать, ни сочинять...казалось, вся жизнь прожита зря, если ты так ничего и не сделал в своей жизни. Он помнил довольно ясно, хоть и был слаб, как шумел, как ленился, как спал, как буйствовал. Но никогда он не творил, и ему было так печально и безнадежно, что все было бессмысленно, что он когда-либо делал.

В эту секунду он услышал такую пронзительную ноту, что с его щеки скатилась горячая слеза. Она была настолько горяча, а он был настолько слаб, что почувствовал, как падает, падает вниз, обессиленный и уже ничего не помнящий. Все ближе к Земле! И ему было так горячо, что этот жар растопил его сердце и его печаль, и он почувствовал дикое, невозможное счастье, потому что он был нужен и уже совсем скоро принесет жизнь кому-то другому, на этой жаркой, живой Земле.

И он разрывался и летел вниз, абсолютно счастливый и наконец-то полный смысла.

И дождь звучал бесконечной константой....

Она вздохнула и отвела худой рукой прядь светлых волос. "Весна" - сказала она вслух и закрыла крышку фортепиано."

Уже запихивая ручку и тетрадку в рюкзак, Скарлетт улыбнулась весело и прошептала: вовремя ты за карандашами-то зашла, Котя.))

                                                                                      by Lina and Kotya  with love  from Scarlett

Если долго стоять под рыжими фонарями, бросающими теплые отблески, или просто идти навстречу стремительному ветру, ошалело ловя стремительный снег...то можно понять, как мягко и медленно оседают его хлопья, большие белые хлопья на застывшую в блаженстве замарашку Землю...

Тебе могут дать энергию. Хочешь - бери. Хочешь, бери, возьми ее себе, и беги, беги вперед, оставляя под ногами пройденную дорогу, за спиной пусть бежит за тобой прошлое неотрывной лентой, но пусть оно не догонит тебя, ведь теперь ты крылатая!..

Тебе могут дать счастье. Хочешь - бери. Хочешь, бери, забери его себе всего, что сможешь унести, и как чашу, полную горячего красного молока, неси аккуратно, не расплескай...неси его, это счастье, подаренное тебе, ведь теперь оно - то детище, которое есть у тебя.

Тебе могут дать воздух. Хочешь - бери. Хочешь, бери, задыхаясь, вдыхай его, улыбайся в безумстве фраз, слов, рук! Задохнись, задохнись, задохнись в этом воздухе невозможного, нереального!! Бери его, вдыхай, не в силах вымолвить не слова, и - лети!.....

И это будет самая блаженная смерть.

А Зима принесет силу, и мы тоже ее возьмем, и станем большими и сильными и будем...будем...летать.....

Каждый из нас двоих принесет другому что-то новое. Мы научим друг друга чему-нибудь неожиданному...внезапному.)

My life as a duck...а теперь это время для действий, для того, чтобы искать.

I know everything about you: your father was a duck!..

О том, какие дарят подарки, о том, какая река всех гостеприимней, о том, какой центр пустынно-старый, о том, что такое мороз, о том, как тесен этот Мир. Даже для подвигов.

Все было просто: Центральный дом художника, выставка, прогулка по зиме, улыбки. Но все оказалось сложнее! Ужас. *ужасается в тряпочку*

Однажды ранней весной я тоже захотела потрогать лед на Москве-реке. Я никогда не думала после ентого инцидента, что сама потом буду вытаскивать почти саму себя из этой гостеприимной речки^^

Джей, но ты не тяжелая!^_________________________^

А еще я обидился! Вот. Потому что тырить подвиги никогда не было хорошим делом! *воздевает указующий перст* (ну да ладно. на сей раз прощаю)

Ведь ты...ведь ты подарил мне ЧАШКУ! И с каким названием, ах...ах!

Всем, всем! Представляю Великую Чашку Коти: РЫЖИЙ КОТ!

Спасибо!^^

Но гостеприимная речка оказалась неожиданно *прям-таки* холодной! На морозе это почувствовалось сразу, судя по лицу и словам Джей. Так что...но центр оказался в домах старинной постройки, а тепла от них, как от курицы хлеб...

Что-то я)) не то)))...

В общем! Джей, не расстравайся, дорогуша, мы хорошо погуляли, я теперь знаю четко, что такое Охотный Ряд, хах^^ Дааааааааааайски дес!

и вам, и вам. А какие Вы дарите подарки?

Под Миядзаки, под мою искренность, под мой психизм, под мой бред, под стакан простой холодной воды с градом.

Я хочу, чтобы у каждого дневника с его хозяином появился такой человек, как я по отношению к Скарлетт появился в этот вечер под музыку из творений Миядзаки.

Этот дневник стал для меня первым таким, который хочется прочитать абсолютно весь, только прочитав название поста. Содержание, скажу сразу, оправдывает мое стремление прочитать пост из-за прочтения одного названия.

Дальше - больше... Уют, вечера, дождь, гитара, танец. Бесконечный танец в Небе. В Городе Вечного Вечера, так, Скарлетт? Простота изъяснений, мыслей, слов, желаний и тем - того, что желал автор донести до читателя. Простота, фантазии абсолютно пркрасные, утонченные по-своему, хотя и прямые, как в детстве - чудные, можно сказать, бредовые, да только не так резко. Простота, фантазии, целостность самого Мира. Весь дневник - как страна. Страна чудесная, сказочная. Да, да, вот именно так, ВОЛШЕБСТВО И СКАЗКА! Страна или мир....

И кажется, что за этим всем стоит что-то очень серьезное, что-то неизмеримо большее, что-то человек хотел сказать...хотел сказать...всем этим... Через такую простоту и радость человек хотел передать что-то очень важное. Или не хотел, или это просто - его пласт. Да только, может, кажется?.. И кажется, и чудится, что вот-вот я увижу улыбку этого человека - очень широкую, ясную и бесконечно, неизмеримо искреннюю.

Хочется подчеркнуть множество слов, чтобы показать важность и правдивость моих букв, сложенных в слова... Хочется повторять и повторять, для меня так важно это высказать, это чувство!.. Хочется, читая, улыбаться бесконечно и, не пойми от чего, слезы в глазах стоят...лежат? Да, в общем-то, неважно.

Особо важное слово - чудо. Танцы по крышам, превращение облаков, ничего глобального, вечера, фонари и шарфы - чудо.

И нет идеальности. Где-то да проскользнет что-то осторожное, что-то неправильное. Неправильное по-своему, по-своему в своей неправильности милое. Ничто идеальное не может быть таким родным, милым, теплым, уютным.

Рыжим.

И, не то чтобы от не желания, ничего не можется написаться в комментариях. Очарованный, продолжаешь всматриваться в строчки, хотя знаешь - нельзя много раз читать такое, перестанет быть единственным и неповторимым. В твоей голове уже будут дублеры.

А потом пришли вопросы. Чем важно - "22"? Да, интересно, кавычки там же, на той же кнопке. Какой он, шарф Чудака? Он рыжий? Однородный ли, шерстяной ли? Может разных оттенков одного цвета?

И это только одна страница(полностью прочитанная с восхищением за один раз).

Я хочу пожить в Городе Вечного Вечера, очень хочу... Почти также, как в Ехо.

А ты научишь меня танцевать?.. Нет, нет, не отвечай, подожди...постой…не поворачивайся. Наверно, я – это сюрприз…подожди, прежде чем ответить…в этот  волшебный миг.

В этот волшебный миг...

P.S. Простите, вырвалось. Поднимаю стакан шампанского с градом вместо льда за вас, чудесная Скарлетт!..