Там, где не слышно речей громогласных,
Там, где рождаться смертельно опасно,
Там, где никто подаянья не просит,
Там, где уныло царствует осень.
Где в замороженных сном подземельях,
Бредят философы в каменных кельях.
Мёртвых селеньях плещется ветер.
На эпидемию крестятся дети.
Воздух отравленный приторно сладок.
Голод, чума, пустота и упадок.
Бой человечества цепи и плети,
На стыке последних тысячелетий.
Во мраке иллюзий, тоски и сомнений.
Похоть веков и печать поколений.
Раб и слуга, знай своё место.
Римские профили, властные жесты,
Строгие тени прежних тиранов
Гениев смерти, любви и обмана,
Что мир по веленью плоти перекроили.
Где вы теперь? Вас давно позабыли.
Что вы творили, чего вы хотели,
Годы бежали, дни и недели.
Ваши доспехи ржавеют в музеях,
Ваши дворцы давно опустели.
Лишь барельефы на древних гробницах,
Железные души, суровые лица.
Выцветший образ на старых иконах,
Перекрестивший весь мир по-другому.
Где твои дети? В кого превратились?
Души продали и переродились.
Где вы, рабы прошлогодних посевов?
Боги направо, трупы налево.
Мы, прорицатели и пелегримы,
Нищих, слепых и вечно гонимых.
Строили храмы, молились и пели,
Годы бежали, дни и недели
В кольцах истории давятся стоны,
Сожжённых, удавленных и просто казнённых.
И правили ваши блаженные долго,
И славили вашего мёртвого бога.
А сын его молча с креста улыбался,
И кровью рабов неспешна упивался.
Милых капища иконостасы,
Последний плевок вымирающей расы.
Кровью залиты гранитные плиты,
Души раздавлены, лица разбиты.
Тлеют останки волшебного леса,
Мёртвых пророков, безумных поэтов.
Ржавых мясницких ножей вереница.
Мёртвые души, разбитые лица.
Толпы зверей в камуфляжных кольчугах.
Тонкие пальцы, холодные руки.
Последняя месть на последнем дыхании,
Всех геноцид, лжепророки, интриги.
Код крестным знамением новых религий.
Слепые потомки водят руками,
По ветхим страницам, сплетённым веками.
Сходят с ума от идей и законов,
Гитлеров, Цезарей и Наполеонов
Под бременем старых, под знаменем новых,
Волков седовласых в железных оковах,
Вождей и священников старых империй,
Религий, традиций, обрядов, поверий,
Цивилизации молча сгорали.
Жерло печей так застенчиво смотрят.
Кто их накормит? Никто не накормит!
Те, кто пытался, и сами сгорели,
Годы бежали, дни и недели.
Вы ищете знаки в словах непонятных,
И силы, что мир перекрестит обратно.
Но нет никакой сверхъестественной силы,
Просто могилы, слепые могилы,
Забытые всеми, пропахшие гнилью,
Поросшие мхом и горькой полынью.
Лишь иногда, в местах потаённых,
В чащах лесов, в скипах укромных,
В пасмурных реках и тёмных озёрах,
В летней жаре и морозных узорах,
В памяти, в сердце, в тумане белёсом.
Венки из ромашек и длинные косы.
И пусть купола утопают во злате!
Пусть блеском кровавым сверкают распятья!
Время торопит свои колесницы,
А мы лишь слеза в его мёртвых глазницах…
А мы лишь слеза в его мёртвых глазницах…
А мы лишь слеза в его мёртвых глазницах…
