Смоленское кладбище – одно из старейших кладбищ Петербурга (появилось в начале 18 века), здесь покоятся мощи Ксении Петербуржской, ставшей покровительницей города. 
Как многие старинные кладбища эта местность связана с историями о встречах с призраками. Говорят, что «обитатели» являются живым, прогуливаясь по дорожкам даже днем… 
На Смоленском кладбище хоронили людей разных сословий и профессий. 

189* год
Из дневника Николая Вербина
В этот день я прогуливался по Смоленскому кладбищу. Тихое место для уединения располагало к размышлениям.
Осенний день выдался пасмурный, и даже в полдень казалось, что вокруг сгустились сумерки. 
Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметил, как ко мне навстречу по узкой дорожке неспешным шагом направляется высокий статный человек. 

Когда прохожий подошёл ближе, я рассмотрел его одежду - он был облачен в мантию с белым крестом, характерным для адептов Мальтийского ордена.
Горделивая осанка и походка прохожего указывали, что предо мною знатный человек. К сожалению, не удалось разглядеть черты его лица. Не зная причины, я склонил перед незнакомцем голову в знак почтения. 
Когда я очнулся, прохожего рядом не было. 
 

«Мальтийский рыцарь» - промелькнула мысль. Вспомнилось, что наш покойный государь Павел I носил титул Мальтийского ордена. Многие знатные кавалеры ордена нашли свое последнее пристанище в Петербурге. Если верить легендам, мальтийцы приблизились к магическим тайнам. Возможно, "бедный Павел" познал неизведанное. 

Где похоронены рыцари ордена? Нам не узнать. Смоленское кладбище пострадало после наводнения 1824 года. Надгробия и кресты были смыты, могилы занесло землей, и даже родственники не могли отыскать захоронений предков. Церковные книги с записями имен погребенных также оказались утеряны после наводнения.
 

Мимо прошла девочка с фарфоровой куклой в руках. Обернувшись, она лукаво взглянула на меня, склонив голову на бок. Я не успел задать разумного вопроса: почему юная барышня гуляет одна? Девочка скрылась за деревом. Я последовал за ней. И, повернув на тропинку, увидел могилку с навесом от дождя. У креста, украшенного скульптурой скорбящего ангелочка, сидела фарфоровая кукла - точь-в-точь как у прохожей девочки... 

*Примечание о мальтийцах в России
Император Павел I получил титул магистра Мальтийского ордена в 1796 году. Император жаловал ордену городские земли, часть которых мальтийцы использовали для церкви и кладбища. Его сын Александр I, вошедший на престол в 1801 году, не стал адептом ордена. Сын получил корону, свергнув отца. Как повелось ещё со времен Древнего Египта - царь, взошедший на трон благодаря заговору, вершит дела наперекор предшественнику. Мальтийский орден попал в опалу. Земли были конфискованы, а останки кавалеров ордена - перенесены на Смоленское кладбище в 1807 году. Перезахоронение произошло тайно ночью.

Почитать подробнее о мальтийцах в Петербурге: 
tiropolk:
Рыцарское кладбище в Санкт - Петербурге

 

Люблю прогулки по кладбищу. Особенно в осеннее время года. 
В этот день я приехала на Смоленское кладбище. Я брожу по кладбищам "куда ноги поведут" и не ищу могил знаменитостей. И мне невольно вспоминаются строки стихов:
 

В пасмурный день казалось, что на соседней тропинке с того света выходец шагнет мне на встречу, как это произошло с пра-пра-дедушкой. Но, к сожалению, мальтийский кавалер мне не встретился. 
Через несколько минут прогулки я оказалась на "Блоковской дорожке". 
 

Первоначальная могила поэта Александра Блока

"Блоковская дорожка" получила своё название от места первоначальной могилы Александра Блока, который в 1921 году был похоронен на Смоленском кладбище. В 1944 году тело поэта было перенесено на «Литераторские мостки» Волковского кладбища. Но верные поклонники творчества Блока посещают две могилы в день его смерти.

Вспомнились эпизоды биографии писателя, смерть которого оплакивал весь Петроград. 
Друзья и просто поклонники Блока пронесли гроб по городским улицам (их путь составил более 6 км) в тишине без оркестра. Современник поэта В. Вейдле вспоминал о похоронах: "Потом мы его хоронили, десятого, на другой день. «Мы», то есть все в тогдашнем Петербурге, кто был причастен к литературе и просто кому дорог был Блок и дорога была поэзия. Нас было много. Гроб мы несли на руках, сменяясь по четверо, от дома на Офицерской до Смоленского кладбища. Вспоминая об этом, слышу внутри себя его голос, читающий «Возмездие», и одновременно чувствую на плече тяжесть его гроба... Не было поэта после Пушкина, которого так любили бы у нас, как Блока."
 

Фото Александра Блока, датировано июнем 1921 год (за два месяца до смерти), 
поэт умер в возрасте 40 лет.

Анна Ахматова на смерть друга писала:
А Смоленская нынче именинница. 
Синий ладан над травою стелется. 
И струится пенье панихидное, 
Не печальное нынче, а светлое.
Принесли мы Смоленской заступнице 
Принесли Пресвятой Богородице 
На руках во фобе серебряном 
Наше солнце, в муке погасшее, 
Александра, лебедя чистого

По воспоминаниям друзей, Блок перед смертью потребовал, чтобы все экземпляры его революционной поэмы «Двенадцать» были уничтожены. Поэма, написанная в 1918 году, когда революция казалась началом новой эпохи перемен. Но вскоре "власть дегенератов" показала свою сущность, и отношение Блока к большевикам изменилось (что было характерно и для Сергея Есенина, который тоже поначалу "верил в революцию", но затем переосмыслил взгляды, став "врагом"). 

Друзья поэта Николай Гумилёв и Анна Ахматова жёстко критиковали поэму "Двенадцать".«Вторично распял Христа и ещё раз расстрелял государя» - писал Гумилёв. Ахматова отказывалась участвовать в литературных вечерах, если должны были декламировать "Двенадцать". 

Вызывал недоумение эпизод поэмы, где сам Христос ведет двенадцать красногвардейцев-уголовников по улицам Петрограда. Один из современников писал: «Так с какой же стати ему (Христу) вести эту банду? Увидишь Блока – спроси его об этом».
 

Могила "40 мучеников". 
В годы репрессий 40 священников были похоронены заживо.

Меня окликнула женщина:
- Я могилу "40 мучеников" ищу. Может, вы знаете? - спросила она.

Ещё одна жуткая история времен репрессий. «Борцы с мракобесием» похоронили заживо 40 священников. Несколько дней из-под земли раздавались стоны. Старожилы рассказывали, что вдруг среди ночи на могилу упал луч света - и всё стихло. Говорят, призраки казненных священников бродят по дорожкам кладбища, читая молитвы. 

- Второй раз прихожу, найти не могу, - вздохнула прохожая, - сказали, что здесь где-то искать надо…
К сожалению, я не знала, где искать могилу. Прохожая, осмотревшись, продолжила поиски.
Обернувшись, я увидела табличку «40 мучеников». Женщина ещё не успела далеко уйти, и я догнала её. 
 

Мы разговорились.
- А я верю, что по старым кладбищам бродят привидения, - поделилась женщина размышлениями.
Густая листва под ногами зашуршала.
Я вздрогнула от неожиданности.
- Это крысы, - сказала прохожая, - их тут много.
Действительно, промелькнул серый комок, скрывшись в листьях. 
 

- Приходят призраки, - продолжала женщина, - однажды своими глазами видела. Давно это было. Шли мы с сотрудницами с работы, уже темнело. Решили через кладбище «угол срезать». Девочки чуть вперёд меня ушли, я немного отстала. И вдруг вижу в стороне тёмный силуэт в плаще с капюшоном. Он стоял ко мне боком, наклонив голову. Странно, но я даже не испугалась. Может, потому что не одна была.
 

Памятник с мраморной собачкой, "верным Хатико".


Могила профессора Кучерова

Гуляя по кладбищу, я задумалась о небольшой проблеме, решение которой долго не могла найти. 
Говорят, если гулять по Смоленскому кладбищу, думая о неразрешённой задаче - появится догадка. Даже на самые сложные вопросы приходит ответ. На Смоленском кладбище похоронены ученые 19-20 веков. Есть утверждение, что призраки мудрецов подсказывают прохожим. Удивительно, что именно после прогулки у меня появилось долгожданная идея. 
 

Эти более современные надгробия привлекли моё внимание. На первом памятник-колонна, украшеная раковиной с жемчужиной. На фото красивая дама в шубке. Наверно, она была актрисой. 
А на другом памятнике (сзади) - фото женщины. Меня поразил ее взгляд, я даже не решилась снимать крупным планом. Вот такие впечатления. Возможно, атмосфера места. 

В годы революции кладбище подвергалось актам вандализма "борцов с царским режимом", дегенераты-большевики одобряли разорение могил аристократии. Были идеи вообще снести кладбище, а на его месте построить детский садик. В "лихие 90-е" кладбище также пострадало, подвергаясь атакам мародёров и псевдо-магов, мнящих себя некромантами. Только последние годы начались реставрационные работы памятников. 
 

Анна Ахматова
А все, кого я на земле застала,
Вы, века прошлого дряхлеющий посев!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 
Вот здесь кончалось все: обеды у Донона,
Интриги и чины, балет, текущий счет...
На ветхом цоколе — дворянская корона
И ржавый ангелок сухие слезы льет.
Восток еще лежал непознанным пространством
И громыхал вдали, как грозный вражий стан,
А с Запада несло викторианским чванством,
Летели конфетти, и подвывал канкан...
1942





Яков Полонский
Знаю сам, что непробуден
Мертвых сон и что к луне
Доступ мой не столько труден,
Сколько доступ их ко мне!
Знаю сам, что воздух чище
За чертою городской;
Отчего же на кладбище
Сердцу жутко в час ночной?

Так и кажется, что тени
Мертвых колокол сзовет…
На церковные ступени
Призрак сядет и вздохнет;
Иль, костлявыми руками
Мертвеца приподнята,
Глухо стукнет за кустами
Надмогильная плита.

Суеверие ль в наследство
Получил я от отцов?
Напугала ль няня с детства
Появленьем мертвецов?
Но из области мечтаний,
Из-под власти темных сил
Я ушел — и волхвований
Мрак наукой озарил.

Муза стала мне являться
Жрицей мысли, без оков,
И учила не бояться
Ни живых, ни мертвецов.
Отчего ж невольный трепет
Пробегает по спине
Всякий раз, как листьев лепет
Здесь я слышу при луне?

Много в небе звезд далеких,
Небо тайнами полно;
Но на дне могил глубоких
Меньше ль тайн погребено?
В мире звезд, по крайней мере,
Ум наш крыл не опустил
И открыл, не внемля вере,
Тяготение светил.

В мире тленья не выносит
Ум — свидетельства немых,
И, бескрылый, робко просит
Убежать скорей от них.
Здесь боюсь я вспомнить разом
Все поверия отцов, —
Няни сказочным рассказам
Здесь поверить я готов!

Ян Майзельс 

В тиши почти что деревенской,
Свершая чувственный обряд,
Я был на кладбище Смоленском
Среди надгробий и наград.

Шел мелкий дождь. Была суббота.
Терзал мой мозг печальный стих.
Меня влекло куда-то что-то
Под зелень улиц нежилых,

В земную тишь миропорядка
И в неземную благодать.
Под шум дождя мне было сладко
О тихой пристани мечтать

На берегах реки Смоленки,
В переплетении корней.
Поодаль, у бетонной стенки
Две утки плавали по ней.

А чуть левее, у забора
Бесились псы, забор храня.
Я понимал, что я был вором
В их понимании меня.

И увязались псы за мною,
Из кожи рвались и из жил -
В их пониманьи я земною
Своею жизнью дорожил.

Иного мира, неземного,
Где все уже предрешено,
Воображения больного
Понять им, бедным, не дано.

Но здесь, на кладбище Смоленском,
Мог помечтать я, как поэт,
Что в городке далеком энском
В меня направлен пистолет.

Вмиг разрешая все проблемы
И сократив мучений срок,
Я буду там, где будем все мы, -
Быть может, раньше на годок.

Уйду туда, в иные дали,
От Черной речки пустоты.
А за оградой не рыдали
И молча ставили цветы.

Вороны каркали упорно.
Кружились листья над рекой.
Дождь умирал... И кто-то в черном
Шептал слова за упокой.