Жанна Антуанетта Пуассон восторженно оглядывала театральную залу Пале-Рояль. Великолепие королевского театра поражало воображение; ложи, обтянутые темно-синим бархатом, казались Жанне верхом роскоши.

Однако и ее мать, и она сама разместились в дальнем ряду высокого яруса – простым парижанам вход в ложи аристократов заказан, а Жанна - дочь лакея. В театре царила суета. И вдруг все стихло. По рядам зрителей прокатился восторженный шепот: «Король!..»

ЛЮБИТЬ ИЛИ БЫТЬ ЛЮБИМОЙ?

Жанна вытянула шею, пытаясь разглядеть короля.

Говорили, что Людовик XV статен, пылок и красив настолько, что ни одна женщина не может перед ним устоять. Распутство не ставилось царственному волоките в вину: все знали, что королева Мария отказала мужу в супружеском ложе, заявив, что, родив десять детей, теперь хочет пожить в свое удовольствие.

Заиграла увертюра. Но Жанна не отрывала взора от красавца в длинном напудренном парике, сидящего в королевской ложе.

…Десять лет назад, в декабре 1730 года, мать привела ее, 9-летнюю заболевшую девочку, к гадалке. Гадалка без труда предрекла быстрое выздоровление, а затем добавила: «Эта худышка станет возлюбленной короля!»

Теперь же, увидев Людовика, 19-летняя Жанна с радостью и болью поняла: это она будет его любить. Этого, и никакого другого, мужчину. 
Отныне и навсегда.

ОХОТА – ДЕЛО ТОНКОЕ

Жизнь, однако, шла своим чередом. Жанна вернулась в свой привычный мир – домашний. Ее родители были небогаты и весьма возрадовались, когда крестный отец Жанны предложил ей выйти замуж за своего состоятельного племянника. Жанна стала мадам д’Этиоль, но отнюдь не серые глаза мужа грезились ей по ночам, а темные очи короля Франции.

Она жадно ловила любые известия о нем, и однажды весной 1744 года узнала, что государь заболел. Это была невероятная новость, ведь монарх славился исключительным здоровьем. И вдруг – сильнейшая лихорадка!

Вот тогда-то Жанна словно очнулась: она живет с нелюбимым мужем, а единственный в мире мужчина, о котором тоскует ее сердце, может умереть. Да если бы Жанна была рядом с Людовиком, она вообще не допустила, чтобы он простудился!

К счастью, король поправился, Жанна успокоилась – но решила больше не терять время в бесплодных грезах. Счастье не идет в руки само, поняла она. Следовало отыскать к нему тропы – возможно, не такие уж простые, возможно, извилистые; но вместо нее кто станет их разыскивать? Предсказание – лишь слова, а теперь настало время действий.

…Не стоит полагать, что молодая, не слишком крепкого здоровья и не очень красивая, зато с детства хорошо образованная женщина была лишена честолюбия и артистизма. Помимо любви, ей хотелось и денег, и прочного положения в обществе. Нравилось ей все то же самое, что нравилось и Людовику – театр, искусство, поэзия, охота. Возможно, если бы не случайное слово гадалки, Жанна обратила бы внимание на вельможу помельче; но предсказание было сделано, и Жанна в него поверила. Идея пришла в голову Жанне, когда она разведала о тайном убежище короля: в Сенарском лесу у него имелся небольшой охотничий домик. Там Людовик отдыхал, уединившись с друзьями. Конечно, приблизиться к королю Франции и там было непросто, но пара сотен ливров лесничим открыла ей доступ на «королевскую тропу». Жанне удалось распознать тайны психологии мужчин. Прежде, чем пленить его высочество во плоти, Жанна намеревалась пленить его воображение. Эффектная ситуация и полная анонимность – вот на что она делала ставку.

Подготовить представление было не так уж просто, да и не дешево – средства господина д’Этиоль пригодились. Но главное – требовалось добиться, чтобы все выглядело естественно.

…В тот раз охота удалась, да и солнечный день был превосходен. Король неспешно ехал по опушке леса…

И вдруг наперерез ему на белом коне промчалась неизвестная дама в алой амазонке. Пораженный Людовик застыл на месте, но незнакомка исчезла. Через день представление повторилось. На этот раз прелестное видение пронеслось мимо в элегантном голубом фаэтоне, в ало-розовом плаще, едва прикрывавшем обнаженные плечи. И снова чаровница исчезла… Пару дней Людовик только и говорил о невероятной, фантастической встрече.

25 февраля 1745 года в Париже, в ратуше, должен был состояться грандиозный бал-маскарад. К событию, на котором непременно должен был быть король, Жанна, отбросив скромность, оделась в костюм богини Дианы – алая накидка, обнажающая плечи и грудь, распущен¬ные волосы, золотой лук со стрелами.

Король должен был вспомнить встречу в лесу!

Ровно в полночь начался маскарад, а в половине первого (о, как тянулось время для Жанны!) в распахнутые двери Зеркального зала вошли... восемь тисовых деревьев. И тут же за спиной Жанны послышался торопливый шепот: «Третий справа – король!». Это королевский камердинер, мсье Бине, отрабатывал 200 ливров, полученные от «Дианы». Уже через минуту она грациозно танцевала с королем. Ее остроумная речь заставила его смеяться: Людовик был околдован и собирался сказать, кто он таков. Но, едва он отвернулся, чтобы снять маску, прелестная Диана исчезла, будто в волшебной сказке. Король пришел в волнение – немедленно найти! И расторопный Бине был отправлен на поиски. И, разумеется, довольно скоро нашел прекрасную незнакомку.

МИГ ТОРЖЕСТВА

Свидание в тайных покоях прошло бурно и страстно. Однако уже наутро Жанна поставила новую задачу – добиться места не только королевской постели, но и в жизни короля. Для этого требовалось… на время исчезнуть.

Она перестала выходить в свет. Через месяц камердинер Бине сообщил Жанне, что Людовик тоскует, не видя ее.

На другой же день Жанна прибы¬ла на бал, где был Людовик. Алея румянцем, она смущенно пролепетала, что муж, узнав об измене, поклялся убить ее. Впрочем, это к лучшему, ведь она все равно не сможет жить без своего короля…

Людовик был поражен. Никто еще не решался пожертвовать жизнью ради него. К тому же, разве он сам, соблазнив эту невероятную женщину, не жаждет стать ее защитником? В тот же вечер король разре¬шил Жанне остаться в Версале, дабы укрыться от гнева мужа, а ничего не понимающего д’Этиоля отослал в провинцию. Со временем Жанне, страдающей от своего сомнительного происхождения и опального мужа, Людовик дал титул обедневшего и угасшего рода – она стала маркизой де Помпадур.

ЭПОХА ПОМПАДУР

При дворе Жанну приняли с особенной ненавистью... все, кроме королевы, которая была рада умной и активной «сопернице». К тому же госпожа Помпадур была далеко не писаной красавицей, да еще и не первой молодости, и это примирило Марию с Жанной. Жанна же приглядывалась: что больше всего ценит в жизни ее мужчина, чего он терпеть не может? Оказалось, Людовик обожает всяческие развлечения, а боится… скуки.

Что ж, Жанна талантливо начала превращать жизнь в череду праздников. Людовик обожает балы, маскарады и всевозможные увеселения – Жанна научилась их отменно организовывать. Король мечтает о собственном фарфоре, который в то время был редкостью, – маркиза построила первый во Франции завод Севрского фарфора и даже сама сделала модели первых ваз и скульптур. Людовик помешан на духах – Помпадур создала особые духи и косметику, невероятно привлекающие короля. Людовик обожает искусства – Помпадур стала покровительствовать живописцам, декораторам и скульпторам, которые создали прихотливый и чувственный стиль рококо. Сам период в истории Франции позже назвали эпохой Помпадур!

Еще маркиза начала устраивать спектакли и вокальные вечера. Сама играла и пела, а король восседал в первом ряду по-домашнему – в халате. Он вообще очень любил «жить по-простому». Обожал, когда маркиза кормила его супом с трюфелями собственного приготовления. О, путь к сердцу этого мужчины лежал еще и через желудок! Итак, вот он, ключ к сердцу ветреного, красивого, как бог, венценосного мужчины – надо жить его жизнью, принять его интересы. Маркиза Помпадур стала для Людовика необходимой, как воздух. Всегда непредсказуемой, вечно неразгаданной, всегда готовой прийти на помощь.

Собственно, не слишком жадная до постельных утех, Помпадур была любовницей Людовика около пяти лет, а затем еще долгие годы оставалась его верным другом и наперсницей. Злые языки говорили, что временами она буквально правила Францией. Что ж, гадалка не солгала. Предсказание наметило путь: но шла по нему Жанна Антуанетта Пуассон своими ногами.