Ты посмотри, какая ночь! -
свой чудо-полог опустила,
весь серебром его расшила, -
как у царицы шлейф ! – точь-в–точь!

Как на полотнах старины,
полёт комет златою нитью,
в мир дивных звёзд волшебной кистью
мечты земные вплетены.

А Воздух!... Кажется, что он
вобрал в себя всю сладость сказки,
весь шорох трав, все в мире краски ,
и тайным миром напоён!

Чуть слышно Ветер за окном
ласкает нежные левкои..,
на красоту сердца настроив,
поёт о чём-то неземном...!

Лидия Клочкова-Заруцкая

На что списать плохое настроение?
На осень, что уже вошла в права?
На недостаток тёплого общения,
На то, что редки добрые слова?

Ещё одна причина новомодная:
У каждого – свой кризис возрастной…
И гормональный сдвиг – такая вводная
Имеется – причиной основной.

На то, что у соседей, словно молится,
Собака воет, видно, от тоски…
Что ягоды рябины за околицей –
Красивы, изобильны – но горьки?

На новости, одна другой трагичнее,
На подлостей людских слепую рать?
На то, что я всю жизнь – своё и личное –
С общественным пытаюсь увязать?

На то, что исполняются пророчества,
И тает вера в счастье и мечту?
На то, что помирать – совсем не хочется,
И жить – уже почти невмоготу?

Не спишешь на погоду – небо синее,
Листва ещё свежа и зелена,
И чертит самолёт тугую линию –
Она на синем явственно видна.

Причины – объективно-субъективные,
Я их могу понять и объяснить.
Да только настроение противное
Мне не поднять и не переменить…

Марина Чекина

Домовой

В нашем доме живет привиденье,
И ручаюсь я вам головой,
Что холодные гибкие тени
В дальних комнатах - наш домовой.

Он вчера появилсь некстати,-
Видно, рано окончил дела,-
Подошел, постоял у кровати,
Посидел в темноте у стола.

В ванной руки помыв и обтерши,
Покачался в струях сквозняка,
Покружился индийской танцоршей
Меж печальных теней потолка.

И потом себя вел, как невежа,
Будто это не он, а двойник,
Будто неугомонный приезжий,
Будто ветренный отпускник.

Не по нраву всем нам его роздых -
Дом на целое лето сдаем.
Нам полезнее дача и воздух,
Мы сдаем привиденье внаем.

Прочерки, прочерки - вырвана с корнем история:
Все многоточия, строчки, сомнения, правила.
Практика стёрла графитный набросок теории -
Время не терпит боящихся сразу и набело.
Нежность на кончиках пальцев никчёмным сокровищем,
Не разделить, не отдать, не стряхнуть, не избавиться...
Я же люблю его, Господи, искренне - что ещё?!
В этом меня даже Ты не заставишь раскаяться!
Своды законов Твоих мной не раз перелистаны,
Заповедь с номером семь - нет печальнее повести...
Господи, что будет чище - бессовестность истины,
Или прикрытая подлость поступка по совести?
Ты наказал нас разлукой - быть может, заслуженно.
Хочешь - смирюсь с этой карой? Поэту - поэтово...
Стану песчинкой, окатанной болью в жемчужину,
Но не в ладонях чужих - сбереги хоть от этого!
Я не смогу. Это более, чем наказание...
Если ты слышишь, Всевышний, пошли мне терпения...
Я бы ещё попросила простить мне отчаянье,
А за любовь и у Бога не просят прощения...

Неждана Юрьева

* * *

Та ведь боль еще и болью не была,
Так... сквозь сердце пролетевшая стрела,
Та стрела еще стрелою не была,
Так... тупая, бесталанная игла,
Та игла еще иглою не была,
Так... мифический дежурный клюв орла.
Жаль, что я от этой боли умерла.
Ведь потом, когда воскресла, путь нашла, -
Белый ветер мне шепнул из-за угла,
Снег, морозом раскаленный добела,
Волны сизого оконного стекла,
Корни темного дубового стола, -
Стали бить они во все колокола:
"Та ведь боль еще и болью не была,
Так... любовь ножом по горлу провела".

Не торопитесь уходить!
Постойте у открытой двери!
Нельзя же с легкостью забыть
Тех, кто вас любит, кто вам верит!
Не торопитесь отвергать,
Когда вам душу открывают...
Достаньте мудрости печать,
Сумейте просто промолчать!
Вы ведь сумеете, я знаю.
Не торопитесь разлюбить,
Все чувства сразу отвергая, -
Тепла вам может не хватить,
Чтоб отчужденья лед растаял.
Не торопитесь успевать,
Найдите миг остановиться!
А вдруг получится узнать
И там, где надо, появиться...
Не торопитесь все забыть,
От вздорной мысли отмахнуться...
Как нелегко все возвратить!
Как нелегко назад вернуться!
Игорь Федосеев

* * *
На станции гудели паровозы,
Скрипели у колодцев журавли,
И алые, торжественные розы
За пыльными оградами цвели
Мы у реки встречались вечерами,
Мы уходили в дальние поля,
Туда, где за песчаными буграми
Дышала давней тайною земля.
Там и поныне у речной излуки,
На полдороге к дому твоему,
В пустую ночь заламывая руки,
Былое наше ищет нас.-К чему?
Есть много в мире белых роз и алых,
Есть птицы в небе и в ручьях вода,
Есть жизнь и смерть. Но ни с каких вокзалов
В минувшее не ходят поезда.

Не надо приходить на пепелища,
Не надо ездить в прошлое, как я,
Искать в пустой золе, как кошки ищут
Напрасный след сгоревшего жилья.
Не надобно желать свиданья с теми,
Кого любили мы давным-давно;
Живое ощущение потери
Из этих мест нам вынести дано.
Их час прошел. Они уже подобны
Волшебнику, утратившему власть,
Их проклинать смешно и неудобно,
Бессмысленно им вслед поклоны класть.
Не нужно приходить на пепелища,
И так стоять, как я теперь стою…
Над пустырем холодный ветер свищет,
И пыль летит на голову мою…

И каждый вечер так: в холодную постель
с продрогшею душой, в надежде не проснуться,
и снова легион непрошенных гостей
устраивает бал... Чтоб им в аду споткнуться!

Нет, лучше уж в петлю. Нет, лучше уж любой,
какой-нибудь кретин, мерзавец, алкоголик,
о лишь бы, лишь бы Тень он заслонил собой
и болью излечил - от той, последней боли...

О, как безжалостно поют колокола,
как медленно зовут к последнему исходу,
но будешь жить и жить, и выплачешь дотла
и страсть, и никому не нужную свободу...

В. Леви

СОТЫЙ

Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибешься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет – один против всех.

Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечет.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.


И будут для друга настежь всегда
Твой кошелек и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чем говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.


Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встает за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдет за тобой
На виселицу – и в ад!
Перевод Григория Кружкова

Розы увяли, и ваза пуста.
Дождь серенаду поет.
Грусть, словно черная краска, густа.
Кто-то, забывшись, зовет ...

Стол не похож
на спасательный круг,
Пальцы прижались к перу,
Сердце упало от холода рук,
Радость, к тебе не приду.

Мысль потянулась и
стала струною,

Звук прокричал и
затих.
И не звучит, что написано мною,
Где-то потерян мотив.

Дождь - как по клавишам
пальцы - звучит,
И пианиссимо плачет,
Ветер за дверью
по нотам ворчит,
Слог по линеечке скачет.

Может, фортиссимо
крикнуть в простор,
Броситься прочь от линейки,
И, как отчаянный, старый
актер
Перевести в пьесе стрелки?

5. 12.2001

Увидела сейчас в чьем-то дневнике стихотворение, оно пришлось под мое нынешнее состояние.

Добрый вечер, мой друг, добрый вечер!
С вожделеньем смотрю на тебя.
За окошком беснуется ветер
На исходе дождливого дня.

В предвкушении сладких мгновений
O тебе целый день я мечтал.
Будто юноша, в пылком волненье
Я часы и минуты считал.

Сколько лет нами прожито вместе!
Но всё с тою же страстью хмельной
Я спешу к тебе, словно к невесте,
Чтобы трепетно слиться с тобой.

Знаю, ласково буду я встречен
И укутан в твой тёплый туман.
Добрый вечер, мой друг, добрый вечер,
Мой надёжный и верный... ДИВАН.
РАШИД АКЧУРИН

АЛЫЕ ПАРУСА

Сказками я с дочкой провожаю
Каждый день вечернюю зарю:
Коням в стойлах гривы заплетаю,
Перстни красным девушкам дарю.

И от перьев пойманной жар-птицы
Обгорают пальцы у меня,
А звезда во лбу у царь-девицы
Светит ночью ярче света дня.

Но в глаза мне дочка смотрит прямо:
- Расскажи мне сказку поновей,
Сказку, что когда-то ты и мама
Полюбили в юности своей.

Ох, как не люблю я просьбы эти!...
Все ж придется рассказать. Изволь,
Ну, так вот. Жила-была на свете
Девочка по имени Ассоль.

Странная она была девчонка -
Только к морю направляла взгляд,
Принимая каждую лодчонку
За пунцовопарусный фрегат.

Платьишко - заплата на заплате.
Но упрямо сжат был дерзкий рот;
"Капитан приедет на фрегате,
И меня с собою заберет!"

Как жилось девчонке этой трудно,
Легче даже Золушке жилось!
Но уж как мечталось непробудно!
А в мечтах и радости и злость.

Злость к подругам, к мелочным соседям,
Для которых сказка - лишь обман,
Кто твердит: "Вовеки не приедет
Твой великолепный капитан".

Зависть не нуждалась и в ответе!..
Ветром принесло морскую соль,
И, ее вдохнувши, на рассвете
Выбежала на берег Ассоль.

Море ноги ей расцеловало,
А она, легко вбежав в прибой,
Даже чаек крик перекричала,
И ее услышал рулевой.

Брызги волн ей замочили юбку,
Холоден был утренний туман...
Но уже неслась навстречу шлюпка,
И стоял на шлюпке капитан.

У Ассоль спросил он только имя,
И тогда-то, ослепив глаза,
Сказка окаянная над ними
Алые взметнула паруса!

Так я дочку развлекаю к ночи...
Пусть про нас с усмешкой говорят,
Что от парусов остались клочья
И на камни наскочил фрегат.

А на этих клочьях только дыры,
Да и те, мол, выточила моль,
Что половиками для квартиры
Бросила их под ноги Ассоль.

Что, мол, капитан теперь в отставке,
Путь его - не впрямь, а наугад...
Дочка! Мы внесем свои поправки:
Люди ведь неправду говорят!

Дочка отвечает: - Что за толки!
Мы рассеем их за полчаса.
Я сама сумею без иголки,
Снова сшить такие паруса,

Что корабль сорвется сразу с мели,
Полетит в морскую синеву...-
Только бы мы вместе захотели
Эту сказку вспомнить наяву!

1954
Сергей Наровчатов
Читать далее...