Тройная правда "чёртовой куклы" Зинаиды Гиппиус.

Я – молодая сатиресса,
Я – бес.
Я вся живу для интереса
Телес.
Таю под юбкою копыта
И хвост…
(Вл. Соловьёв)

…Очень красивая. Тонкая, гибкая. «Глаза большие, зелёные, русалочьи». «Бакстовские» мужские панталоны, лаковые туфли с бантами, камзол, жабо, свободно распущенные локоны, «кокетливо повёрнутая голова». Невольно возникает нелепое в каком-то смысле сравнение с описаниями Ахматовой: «Ты стройна, словно струйка прозрачного дыма гашиша…» (Грушко). Да, в чём-то они с Гиппиус были похожи, родственны, в творчестве, например. В чём-то, особенно в отношениях с людьми, личной жизни – безнадёжно разные. Ахматовская страдательная покорность противопоставлена отнюдь не дамской жажде сопротивления Зинаиды Николаевны. Гиппиус и псевдонимы для критических статей брала мужские – Товарищ Герман, Лев Пущин, Антон Крайний с его походными песнями-агитками. (Последний, наряду с «красным» антагонистом Д. Бедным, стал даже более заметной литературной фигурой, чем собственно З. Гиппиус.) Где непринуждённо-вызывающие красота и обаяние скрыты за безумно горячими, горящими до ходульности, «антисовдеповскими», как тогда говорилось, характерами поэтических образов. Но…

Вместе с тем в числе немногих авторов русского зарубежья она пользовалась репутацией «живого классика», по словам К. Азадовского. Что вообще-то дорогого стоило в их с Дмитрием Сергеевичем положении: они создали вокруг себя «инкубатор идей», один из центров эмигрантской общественно-литературной жизни – «Зелёную лампу». Накрывавшую своим «воскресным» абажуром – в наёмном, за небольшие денежные взносы, зале – высочайших интеллектуалов эпохи: Г. Иванова (президент «лампы»), И. Бунина, А. Ремизова, Б. Зайцева, Л. Шестова, В. Руднева и др. «…аудитория иных собраний насчитывала несколько сотен человек!» (Терапиано).


Каждый её выход в свет был словно выход на сцену театра. Густо нарумяненная и набеленная, она шла «поражать, притягивать, очаровывать, покорять. (В то время как порядочные женщины в тогдашней России от «макийажа» воздерживались, вспоминал С. Маковский.) …высоко откинув острый локоть, она поминутно подносила к близоруким глазам золотой лорнет и, прищурясь, через него рассматривала людей, как букашек, не заботясь о том, приятно ли им это или не приятно» (А. Вильямс).


1.


2.


3.


Москва, Ялта, Тифлис, частая Европа… Ей, можно сказать, несказанно повезло. До революции, не задорого купив с мужем квартиру в Париже, они впоследствии благодарили Христа за подобную «рождественскую» предусмотрительность, избавившую их от реляционного абстракционизма, абсурдизма комбедов (комитетов бедноты):
Не выжить мне, я чувствую, я знаю,
Без пищи человеческой в раю:
Все карточки от Рая открепляю
И в нарпродком с почтеньем отдаю.
Гиппиус, как и Бог в её понимании и даже кощунственном самосравнении – «дешёвом демонизме», – думает и пишет о трёх только вещах: «О Человеке. Любви. И Смерти».


1.


2.


3.


4.


Совместно с Ахматовой, Цветаевой встала в первые ряды духовно тончайших живописцев эпохи, широко интерпретируя неизбывные символы жизнетворчества Серебряного века... Она – непосредственный зачинатель и участник возрождения русского религиозного ренессанса начала XX века, воплотившегося в открытии Религиозно-философских собраний в Питере (1901) и новом осмыслении «хождения в народ».
Ничто не сбывается.
А я верю.
Везде разрушение,
А я надеюсь.

"…я хорошо знаю, что бывают такие люди, которые, боясь неестественности, надевают маску неестественности, – такую неестественность, которая не искажает подлинную природу личности, а просто скрывает её".
Флоренский о З.Гиппиус

http://russ.ru/pole/Dama-s-lornetkoj