Но внезапно ты вспомнила про Билла, представила, какого было ему... Вдруг, Том отреагирует так же, как и ты отреагировала на Билла. Пока ты думала, Том отошёл, просто отошёл. Он опустил голову, заложил руки в карманы толстовки. Ты замерла, боясь пошевелиться.
- Значит, не вернёшься? - спросил Том, обернувшись.
- Зачем? - обессилено выдавила ты.
- Ну... Мы, вроде как, за тебя отвечаем, ты у нас на попечении... - Том хмыкнул и улыбнулся.
Боже, и как ты могла сомневаться в своей любви к этому человеку? Разве дрожь и лёгкое головокружение, охватившие тебя при вашей первой встрече в парке при его улыбке не были тому доказательством? Разве не испытала ты тайную радость, которую однако пыталась подавить, когда узнала, что Том сын Симоны и что именно он будет сопровождать тебя? Нет, ты упрямая ослица, ты не понимала доводов своего сердца. А теперь поняла... Но уж так ты была заложена, что всегда сама отталкивала своё счастье...
- Слушай, я сильно устала, давай решим все вопросы с утра, я постелю тебе в гостиной, окей? - ты собиралась уже выполнить сказанное, как тебя остановил вопрос Тома...
- Ты из-за Билла не хочешь возвращаться?
- Что? - остановившись, но, не оборачиваясь, спросила ты. "Всё-таки Билл рассказал всё брату. Конечно, они же близнецы. А Том сейчас сделает мне выговор. Давай, Томми, начинай!"
- Билл ничего мне не рассказывал, - сказал Том, будто прочитав твои мысли. - Но я же не слепой и не глупец. Что-то произошло между вами, и ты уехала. А Билл сидит теперь в своей комнате в самом дальнем углу, что-то напевает, рисует... Он даже отказался от пиццы, от неё-то он никогда бы в жизни не отказался! Значит, случилось что-то серьёзное. Вэлари, что произошло?
Ты вздрогнула, но не повернулась и молчала, лишь закусила костяшки пальцев, сжатых в кулак, чтобы не поддаться слезам и волнению. Конечно, ты не могла рассказать Тому, что произошло, это было выше твоих сил...
- Вэлари, расскажи...
Ты снова вздрогнула. Так было всегда, когда этот томный голос произносил твоё имя. Томный... Никакое другое определение не подошло бы точнее. Он весь томный, манящий, желанный. Ты с трудом сглотнула, еле произнесла, чуть ли не по слогам:
- Не надо на меня давить...
- Ты его отшила... - это был не вопрос, скорее констатирование фактов.
Ты резко обернулась, посмотрела на Тома. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди - выжидательная поза. Но ты сразу отвернула голову и невидящим взглядом уставилась в сторону.
Том шумно выдохнул и прошёл на кухню. Ты последовала за ним, села напротив него за обеденный стол. Том снял свою чёрную кепку, за ней повязку, которую ты обнаружила не без удивления. Он обнял своё лицо руками, провёл пальцами по лбу, снова шумно выдохнул. Ты уставилась на светлую скатерть, усеянную мелкими цветочками. Никогда ещё они не казались тебе такими глупыми.
- Он же ребёнок, Вэлари... - прошептал Том. Ты уловила в его голосе горечь. Он переживал всё с братом, будто вместе с Биллом ты отшила и его тоже. - Он наивный, доверчивый, он воспринимает всё близко к сердцу...
Твоё сердце сжалось, перед глазами встал щенячий взгляд Билла. Ты была не в силах вымолвить ни слова, да и что ты могла сказать? Ты подняла голову, впилась взглядом в лицо Тома.
- Прошу тебя, не делай ему больно... - сказал он, смотря на тебя в упор.
- Слишком поздно... - прошептала ты.
Звонок мобильного телефона был как гром среди ясного неба.
Том немного привстал на стуле, достал из кармана своих широких джинс телефон, плюхнулся обратно, в недоумении посмотрел на дисплей, взял трубку.
- Да?
В тишине кухни ты услышала тихий голос Билла, доносившийся из динамика:
- Том, возвращайся скорей!
Дальше пошли короткие гудки. Том нажал отбой, посмотрел на тебя обеспокоенным взглядом.
- Что-то случилось, - тихо сказал он. - Этот номер только для экстренного случая... Твоё сердце пропустило один удар. Ты вскочила из-за стола, едва не опрокинув стул. Тебе хотелось бежать, лететь к этому хрупкому человечку, не дать его в обиду, защитить его от невзгод.
Не нужно было лишних слов. Том ринулся в прихожую, сжимая трубку в руке. Ты кинулась туда же, достала из шкафа длинный чёрный вязаный кардиган, накинула его на себя, застёгивать не было времени, так же, как и надевать какую-то удобную обувь, типа кроссовок. Ты всунула ноги в шлёпки, посмотрела на Тома, он как раз завязал шнурки на кроссовках. Ты метнулась к двери, пропустила вперёд Тома, закрыла замок ключами.
На улице было достаточно темно, хлестал ужасный ливень, сильные порывы ветра пробирали до костей. Пока вы бежали до машины, успели промокнуть и замёрзнуть. Том на ходу доставал ключи и отключал сигнализацию, потом юркнул за руль. Ты остановилась перед машиной, как вкопанная, не обращая внимания на мокрые волосы, хлеставшие по лицу. Перед тобой возвышался чёрный "Кадиллак Эскалейд". Ты услышала стук. Том стучал по стеклу пассажирского сидения, он уже успел включить зажигание. Ты села в машину. Том вдавил педаль газа до отказа, машина тронулась и помчалась на огромной скорости в сторону дороги на Лойче. Том вывернул руль, "Кадиллак", не снижая скорости, вписался в поворот. Ты успела схватиться за ручку на двери, а то иначе можно было бы не избежать трагедии.
- Пристегнись! - рявкнул Том. Ты не стала спорить, щёлкнул замок. Ты посмотрела на Тома. Он был весь напряжён, сощурившись, вглядывался в дорогу, из-за потока воды ничего не было видно. Костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели. Ты сжала кулаки, мысленно молясь, чтобы всё было в порядке. Машина покрыла расстояние от Магдебурга до Лойче довольно быстро. Вы выбрались из "Кадиллака", и тебя буквально оглушил шум дождя и ветра, которых в салоне не было слышно. Вы помчались к дому, Том быстро справился с замком. Он никак не показывал своё волнение, только спешил. А вот ты не могла похвастаться такой же выдержкой - заметно побледнела, дрожала. Вы ворвались в дом, как два урагана.
- Билл!!! - что есть мочи прокричал Том и ринулся вверх по лестнице, ты не отставала. Вы вбежали в комнату Билла, и тебе захотелось закричать от увиденного... Если сказать, что там был беспорядок, значит, ничего не сказать. В комнате стоял разгром! Стулья были перевёрнуты, занавески сорваны вместе с карнизами, постельное бельё валялось на полу, изодранное в клочья, перья из вспоротой, по всей видимости, ножом подушки, поднялись в воздух от внесённого вами сквозняка. Владелец этого бардака сидел, вжавшись в стену, между кроватью с одним матрацем и шкафом с разбитым зеркалом, осколки которого лежали на полу в метре от этого сжавшегося в комок существа. Из-за острых коленок, обтянутых джинсами, не было видно лица Билла. Но как только вы ворвались в комнату, он поднял голову... Его лицо было искажено душевными страданиями, а из покрасневших глаз непрерывным потоком текли слёзы. Билл попытался улыбнуться, но улыбка была похожа на гримасу отвращения. Он поднял правую руку, придерживаемую левой, и положил на коленки. Ты глухо вскрикнула, прикрыв рот руками. Том замер от шока, произведённого увиденной картиной. Обе руки Билла полностью были окровавлены. Ран было не видно, но крови было такое количество, что не было никаких сомнений, что они были серьёзными. Первым пришёл в себя Том, он достал из толстовки телефон, кинутый туда ранее, и стал набирать номер скорой. Ты же кинулась к Биллу, перепрыгнув через осколки, обняла его, прижала его голову к своей груди, укачивая как ребёнка.
- Мой бедный мальчик... - прошептала ты, чувствуя, как у самой текут слёзы.
Билл тихо плакал в твоих объятиях, а ты не обращала внимания ни на что вокруг: ни на кровь, заливающую бежевый атлас твоей пижамы, ни на мокрые волосы, прилипшие к лицу. Для тебя в этот момент существовал только Билл – маленький обиженный тобою ребёнок. Ты уже поняла, что это всё значит. Нет, в комнате не побывали бандиты или хулиганы, нет, это не грабители разнесли всё вокруг, это он сам. И осколки зеркала и рана Билла – лучшее тому доказательство.
Это ты виновата, ты сделала ему больно. Нет, во всём виноват Том, он оставил Билл одного в таком состоянии. А вообще, Билл не узнает истинную вину брата. Ведь из-за него ты поступила именно так... Из размышлений тебя вывели чьи-то руки, отнимающие у тебя Билла. Ты быстро поднялась и непонимающе уставилась на людей в белых халатах. В глазах Билла читались изумление и страх. Его увели, а ты стояла в растерянности, не зная куда податься и что делать. Том как раз заканчивал разговор с одним из санитаров, который сразу же удалился. Ты смотрела на него, видела, как он побледнел, как развернулся к стене, как ударил по ней кулаком, как по стене сполз на корточки, спрятал лицо в руках.
- Том... – прошептала ты против собственной воли.
Он ответил каким-то мычанием, с трудом поднялся, посмотрел на тебя. Столько скрытой боли, тоски... Ты подошла и обняла Тома за шею. Он приобнял тебя за талию, доверительно уткнулся подбородком в твоё плечо. Ты прижалась к нему всем телом, пытаясь подавить охватившую тебя дрожь. Ты чувствовала его прерывистое дыхание у себя на шее... Ты почувствовала слабость во всём теле, чувствовала как затекли ноги, но так не хотелось отпускать его от себя, так не хотелось отпускать его тепло, его запах... Нет, это был запах не какого-то дорогого парфюма или каких-то косметических средств, это был его запах, запах его тела... Конечно, с тонкой нотой духов. Однако они не перебивали его настоящий запах...
Ты услышала, как Том глубоко вдохнул, будто что-то хотел сказать, но передумал. Вместо этого он прошептал голосом полным горечи:
- Ему так больно... так страшно...
- Том... С ним всё будет хорошо... – так же прошептала ты, закрывая глаза, чтобы не выпускать на волю новые слёзы.
- Ты не виновата... – Том будто прочитал твои мысли. – Не вини себя...
Тишина... Только дождь за окном... Сколько времени вы стояли, прижавшись друг к другу? Сколько времени вы потеряли напрасно? Билл один, ему страшно... Надо бежать к нему. Нельзя больше оставлять его одного ни на минуту. Но, Боже, как не хотелось отпускать Тома... Ты открыла глаза, со вздохом разочарования отстранилась от него.
- Надо ехать... – ты хотела сказать «к Биллу», но вдруг поняла, что совершенно не можешь выговорить это имя. Это было невыносимо больно...
Том кивнул, поднял с пола сумку, закинул на плечо. Ты с удивлением смотрела на него, мысленно спрашивая себя, когда он успел собрать вещи Билла, ибо ты догадалась, что это были они.
- Вы были слишком увлечены друг другом, - никакой иронии, ничего, лёд.
Ты нахмурилась. Откуда Том мог знать, что в тот момент для тебя был только Билл – его брат? И вообще, было столько вопросов, которые совершенно некогда было задавать, и на которые ты уже не надеялась получить ответы. - Куда его повезли? – спросила ты.
- В ближайшую нормальную больницу, до неё минут пять, - ответил Том. Он критически осмотрел тебя с ног до головы. – Наденешь что-нибудь из вещей Билла?
Тебе ужасно не хотелось этого, ужасно не хотелось хоть чем-то быть ему обязанной. К счастью, все футболки Билла были малы тебе в груди. Конечно, Билл такой худощавый и высокий. Хоть ты и не была самой низкой и худой девушкой в мире, однако твоей груди позавидовали бы многие худенькие хрупкие куколки. Джинсы же Билла ты даже не стала мерить, мысленно сравнивая его миниатюрную фигурку со своей не столь миниатюрной попой.
Итак, ты осталась в одном сухом нижнем белье. Укутавшись в мокрый кардиган, ты натянула не очень мокрые шорты и позвала Тома. Вы вместе быстро оценили ситуацию и пришли к выводу, что безразмерная одежда Тома лучше, чем ничего.
Через пару минут Том принёс тебе одну из своих футболок с толстовкой и вышел из комнаты. Ты быстро надела белую футболку, поверх неё серую толстовку. Они были огромных размеров и чудом держались на тебе. Но тебе было наплевать, как ты смотрелась в этих вещах. Это была одежда Тома, и хоть она была свежевыстиранной, она всё равно пахла Томом. От его запаха у тебя перехватило дыхание, настолько он был волнующим, настолько родным и любимым... Ты с трудом нашла ключи от своего дома, брошенные тобою на первом этаже, перекинула через руку кардиган, вышла из дома, без сожаления выкинула пропитанную кровью майку в мусорный бак и уселась в «Кадиллак» в ожидании Тома. Он запер дом, кинул на заднее сидение рядом с вещами Билла несколько пакетов и сел за руль. Он улыбнулся тебе впервые за последний час.
- Тебе очень идёт!
- Ты льстец, Том... – так хотелось назвать его полным именем, но ты не знала его фамилии...
- Каулитц, - подсказал Том.
- Сандерс, - улыбнулась ты.
Тебе совершенно не хотелось нарушать тишину, которая воцарилась в салоне, когда машина тронулась, но любопытство взяло верх.
- Том... Можно спросить?
- По-моему ты уже спросила, - усмехнулся Том, не переставая быть напряжённым.
- Я про вас с Биллом... – начала ты, не зная, как обосновать свою мысль. Но Том уже не впервой проявлял себя догадливым мальчиком.
- Не веришь, что мы близнецы? Да, мы непохожи, но мы одно целое... Мы очень похожи характерами, ну и внешностью, если присмотреться, особенно если с Билла смыть всю эту дребедень... – в голосе Тома при упоминании о брате ты услышала некую нежность и умилилась. – Только Билл, наверное, более эмоционален и доверчив, а я...
- Более сдержан и замкнут... – закончила ты за него. Том кивнул. Незачем отрицать очевидное.
- Тем более, Билл младше меня.
- Как это младше? – не совсем понимая, спросила ты.
- Ну, знаешь ли, не одновременно же близнецы рождаются! На свет появляется сначала один близнец, а потом второй. Я родился на десять минут раньше Билла и теперь постоянно чувствую себя ответственным за него и за его поступки.
- А ты никогда не жалел, что у тебя есть брат?
- Билл – самое дорогое, что есть у меня в жизни. Когда вы прибыли на место, буря немного утихла, дождь прекратился, и на улице стоял промозглый туман.
Вы вылезли из машины и побежали к главному входу. Том долго переругивался с молоденькой блондинкой из регистратуры, которая на тебя странно косилась.
- Молодой человек, я ничего не знаю! – в который раз произнесла она, невинно хлопая длинными ресницами и всё так же странно косясь в твою сторону.
Наконец, ты не выдержала, подошла к стойке, облокотилась об неё руками, навалилась и таким образом оказалась лицом к лицу с блондинкой.
- Около двадцати минут назад сюда привезли худого черноволосого паренька, у него что-то с рукой, - сквозь сжатые зубы проговорила ты. – Где он?
- Его повезли в реанимацию, - пискнула блондинка, нервно теребя наманикюренными пальчиками лист бумаги. – Он каких-то таблеток наглотался, а они только в машине скорой помощи подействовали...
Тво¬ё сердце пропустило один удар, ещё один... Казалось, ты уже не можешь себя контролировать. Ты одной рукой схватила ворот розовой блузки блондинки и потянула на себя, та привстала, испуганными глазами перебегая с тебя на ничего не предпринимающего Тома за твоей спиной.
- Где? – прошипела ты.
- Второй этаж, налево, в конце коридора, - почти прохрипела блондинка. Ты выпустила её помятый воротничок, обернулась, чтобы посмотреть на Тома, но тот уже мчался по направлению к лестнице. Ты поспешила за ним. Перепрыгивая через две ступеньки, ужасно шлёпая обувью по полу пустынного коридора, теряя на ходу лёгкие босоножки, ты вслед за Томом добежала до отделения реанимации. Перед двустворчатой дверью стоял мужчина в белом, загораживая собой проход. Том грязно выругался, кричал, но ни твои слёзы, ни доводы Тома не подействовали на немого стража. Наверное, у тебя началась истерика, потому что ты кинулась на него, пытаясь оттолкнуть, силясь попасть в это закрытое для вас отделение.
Ты не заметила, как оказалась в объятиях Тома, просто рыдала, уткнувшись лбом ему в грудь. Том медленно поглаживал тебя по волосам, и ты чувствовала, как у него дрожат руки. Ты слышала его судорожные вдохи, тяжёлые выдохи и понимала, что ему сейчас очень больно и страшно... за человека, который был ему самым родным, за человека, который находился по ту сторону дверей... За его брата, за Билла...
Ты слышала, как колотилось сердце Тома в бешеном ритме, чувствовала, как твоё сердце не отстаёт от его. Казалось, что они больше никогда не смогут вернуться к прежнему темпу.
Наконец, ты успокоилась, дрожь во всём теле отступила, но волнение заставило похолодеть руки, убрать все краски с лица. А Тома трясло... Ты обняла его за пояс покрепче, таким образом, надеясь унять его дрожь, но понимала, что ничто не сможет его успокоить... Кроме Билла, с которым всё хорошо, с которым всё в порядке... Как ты на это надеялась. Тебе ужасно хотелось узнать, что происходит в этой комнате, но закрытые двери не пропускали ни единого звука. Наверное, это было и к лучшему. Так родные больных не могли слышать пугающее пищание датчиков... или их тишину... Ты немного отступила от Тома, посмотрела ему в глаза, ободряюще сжала его руку, как бы призывая его верить в лучшее. Ты отошла, села на пол спиной к стене, уткнулась затылком в холодный кафель, руками сжала манжеты толстовки, закрыла глаза, снова открыла, уставилась на Тома. Он нервно ходил взад-вперёд, мотаясь от одной стены к другой, теребил пальцы, поглядывал на закрытые двери.
Время тянулось нескончаемо медленно... Казалось, что секунды и минуты растягивались на часа...
Тебя отвлёк шум. Открылись двери. Ты резко вскочила, том замер, оба вы устремили взгляды в открывшийся проход в отделение реанимации.
Первой вышла медсестра - женщина средних лет, придерживая одной рукой капельницу, а другой что-то показывая идущим за ней людям, которые выкатили каталку.
Сердце упало, на ней лежал Билл. Мертвенно бледный, со впавшими щеками, из вены тянулась трубка капельницы, правая рука плотно перевязана, волосы разметались в разные стороны...
- Боже, мой мальчик... – прошептала ты.
Вы кинулись к каталке. Том сжал свободную от бинтов кисть брата, смотрел на него полным тревоги и волнения взглядом и умирал от отчаяния.
- Что с ним? – прошептал он слабым голосом, проводя пальцами по мертвенно холодной щеке близнеца.
- Кто вы такой, молодой человек? – возмутился один из санитаров. – Не мешайте, пожалуйста!
- Я его брат! – выкрикнул Том, с видимой неохотой выпуская руку брата из своих.
- Это меняет дело, - проворчал санитар. – Вам надо сообщить все данные вашего брата, чтобы мы занесли их в регистрационную книгу. Мисс Шетхилд вам всё расскажет! – он посмотрел на женщину, придерживающую капельницу, та кивнула.
Двое санитаров увезли каталку с Биллом под вашими испуганными взглядами.
- Что с ним? – набросился на медсестру Том.
- Сначала пройдёмте в отдел регистрации... – начала, было, женщина, но Том не дал ей договорить.
- Я хочу знать, что с моим братом! – прокричал он
- Успокойтесь, - проговорила женщина. Она и бровью не повела на выпад Тома, видимо, уже давно привыкла к бурной реакции родственников своих подопечных. – Не буду перегружать вас медицинскими терминами, а объясню всё доступными вам словами. Ваш парень повредил вену, но всё не так серьёзно, как могло показаться. Намного хуже то, что он наглотался таблеток, судя по всему, какого-то успокоительного. Еле откачали! Ещё бы пару таблеточек и можно было бы его даже не пытаться реанимировать. Сейчас он без сознания, да и шок у парня не малый, так что пустят вас к нему не раньше чем через день.
- С ним точно будет всё хорошо? – тихо спросил Том
- Не беспокойтесь вы так! Он, конечно, крови много потерял, но мы быстро управились, сделали ему переливание. Организм у него молодой, оправится быстро, не переживайте. Только вы следите за ним, а то в следующий раз можем и не успеть.
Том промолчал в ответ.
- А теперь пройдёмте, пожалуйста, в регистратуру, - женщина направилась к лестнице. Вы с Томом переглянулись облегченными взглядами и направились за ней.
Блондинка за стойкой испуганно расширила глаза, когда завидела тебя, но ты не особо обратила на это внимание, так же как и на остальной персонал больницы, с недоверием косящейся на парня в одежде, большей его во много раз и на девушку в длинной толстовке и футболке до голых коленок.
Пока Том ходил к машине за вещами Билла и сообщал его паспортные данные блондинке, заносящей их в компьютер, ты подошла к зеркалу около приёмного отделения, посмотрела на своё отражение и грустно ухмыльнулась. В последние дни ты выглядела просто ужасно... "Как только всё наладится, я задам Тому жара" – подумала ты.
Ты видела, как он подошёл к тебе сзади, посмотрел в зеркало поверх твоего плеча. Ты смотрела на его отражение, мысленно улыбаясь. Без кепки он выглядел естественнее и даже милее... Том положил руки тебе на талию, подбородком уткнулся тебе в плечо. Он стоял молча, просто смотрела на твоё лицо в зеркале исподлобья. А ты боялась шелохнуться, забывала дышать и таяла под тяжестью его рук и от нахлынувшего на тебя его запаха...
- Поехали домой, - прошептал Том, обдав тебя волной горячего воздуха.
Ты высвободилась от его рук со вздохом облегчения, пытаясь подавить в себе жгучее желание.
К машине вы шли в абсолютной тишине, впрочем, как и в темноте: лишь несколько тусклых звёздочек и пара уличных фонарей в конце аллеи были источниками света. Хлопнули дверцы, загудел мотор, и шины зашелестели по дороге.
Ты села на заднее сидение, прячась в тени, закрыла глаза, пытаясь отвлечься, пытаясь не думать о человеке, который сидел за рулём. Но как ты не старалась, перед мысленным взором стояло его лицо с глазами цвета горького шоколада, с насмешливой улыбкой на губах, с озорным взглядом... Хотелось бежать, бежать подальше от этого демона. Хотелось подавить в себе эту непонятно откуда взявшуюся любовь. Хотелось забыть и забыться. Ты не смотрела в его сторону. Ты не видела, как его руки вцепились в руль, а спина напряглась, ты не видела его мимолётных взглядов в зеркало заднего видения. Ты держалась немного в стороне, пока Том отпирал дверь. Воздух вокруг был полностью пропитан желанием, но каждый противился этому из последних сил. Молча вошли в дом, молча зажгли свет. Ты направилась к лестнице, когда услышала окрик Тома:
- Вэлари!
Ты повернулась к нему, покачала головой и произнесла с сожалением:
- Спокойной ночи, Том, - и чтобы не дать Тому возможности возразить ты повторила более твёрдо и настойчиво. – Спокойной ночи.
Закрывая дверь отведённой тебе спальни на щеколду, ты всё ещё ощущала на себе его разочарованный взгляд.
"Так будет лучше, Том" – подумала ты, оседая на пол. Спать не хотелось, в голове роем носились самые разные мысли. "Зачем это всё? Том, зачем ты желал того же, что и я? Что это значит, Том, любимый? "
Ты поднесла к лицу рукава толстовки, упиваясь его запахом, пьянея, доводя себя до головокружения, до грани безумия... "Боже, Том, что же ты со мной делаешь?" такая слабость, такая тоска... Хотелось идти к его двери и скрестись в неё как провинившаяся собака... Каждая клеточка твоего женского существа требовала Тома всего без остатка. Как же несправедливо и больно... В горле будто застрял комок, руки холоднее льда.
"Я так сойду с ума... Что же ты делаешь, Том? Зачем?" У тебя ужасно кружилась голова, перед глазами всё плыло, не было сил ни на что. Создавалось ощущение, что из тебя выкачали все жизненные силы. В душе горел огонь, а сердце подсказывало, что всё это зря. Ты встала с пола, ноги подкашивались. Сквозь пелену тумана в сознание проник обеспокоенный голос Тома:
- Вэлари, пожалуйста, открой!
Не было больше сил сопротивляться. Ты решила просто отдаться воле в руки судьбы, подчиниться течению жизни. Пусть всё идёт своим чередом...
Ты не помнила, как открыла дверь, очнулась только в объятиях Тома, покрывающего твоё лицо лёгкими поцелуями. Ты улыбалась сквозь слёзы, прижималась к нему всем телом, шептала что-то невнятное, не осознавая, что происходит. Только почувствовав вкус его губ, его поцелуя, ты поняла, что не одинока в своих чувствах, и тебя охватила волна радости.
Ты не могла и подумать, что можешь избавиться от одежды Тома с такой радостью. Она тебе больше не была нужна, сейчас Том полностью принадлежал тебе, только тебе.
Вы упивались друг другом, и не было вокруг ничего...
Позже вы, может быть, пожалеете о случившемся, но это будет позже... А сейчас...
Он заполнял собой каждый изгиб твоего тела, каждый его вдох был и твоим вдохом, ваши сердца бились в унисон...
После, засыпая в объятиях Тома, ты осознала, что счастлива, не смотря ни на что... Утро поприветствовало вас лучиками солнца, ласково пригревающими ваши лица... Том поморщился во сне, ты улыбнулась. Какой он ангел... Такой милый, родной, любимый...
Том открыл глаза, его губы растянулись в блаженной улыбке. Он глубоко вздохнул, навалился на тебя и чмокнул в губы, потом лёг обратно на спину и уставился в потолок. Пару минут в комнате стояла тишина, которую нарушил спокойный с лёгкой хрипотцой голос Тома.
- Почему всё произошло так быстро? Я обо всё этом... О нас с тобой... Честно, когда ты уехала, я умирал... Я благодарил небо за то, что у вас ничего не вышло с Биллом. Да, это жестоко, но... Я всё понял ещё тогда, когда застал вас здесь... Билл потом ещё оправдывался, говорил, что всё это ерунда... Но, Вэлари, ему хватило секунды. Боже, как же я радовался, когда узнал, что ты его отшила! Знаю, это неправильно, ведь он мой брат... Но, Вэлари... Это со мной впервые... Впервые я готов пренебречь чувствами Билла... – Том остановился, как бы собираясь с мыслями. Ты слышала, как он тяжело сглотнул, как бы готовясь к чему-то важному... – Знаешь, я никому ещё такого не говорил... Наверное, потому что никогда ещё ничего подобного не испытывал... Такое говорят, когда уверены на все сто процентов, и не должно быть сомнений... Так вот, Вэлари, я не сомневаюсь... – Медленный выдох, пауза, лёгкое покашливание, затем неуверенный шёпот. – Вэлари... Я тебя... Люблю...
Том повернулся, с тенью тревоги посмотрел на тебя. Ты улыбнулась сквозь слёзы, услышав такие слова, слетевшие с его губ, сердце волнительно сжалось. Ты провела рукой по его щеке.
- Я люблю тебя Том Каулитц. Каждой клеточкой, каждым вдохом, каждой слезой я люблю тебя... – прошептала ты.
Том снова лёг на спину, прижал тебя к себе. Ты положила голову ему на грудь, закрыла глаза, вдыхая его пьянящий запах. Впервые в жизни ты призналась в любви, впервые в жизни не было никаких сомнений и сожалений. Том – твой первый мужчина, мужчина, которому ты отдалась не задумываясь. Ты ладошкой провела по его контуру лица, большим пальцем дотянулась до родинки на щеке, до шрама чуть ниже. Ты запустила руку в его золотистые дреды, ощупывая их, теребя. Ты водила указательным пальцем по его лбу, носу, щекам, вырисовывала контур губ. Том лежал, замерев от удовольствия. Ты поцеловала его в подбородок, так как выше не могла достать, лежавши именно так. Он хихикнул, перевалился на тебя, смотрел в твои глаза, улыбался. Ты снова чмокнула его в подбородок, в родинку на шее, почувствовала, что его губы ищут твои, поддалась ему и полностью растворилась... Совершенно не хотелось выскальзывать из объятий Тома, но взгляд Билла, которым он тебя одаривал с фотографии на стене, был просто невыносим. Казалось, что это не просто бумажка с его изображением, а настоящий Билл из плоти и крови, настолько живым был его обвиняющий взгляд.
Ты выскользнула из-под одеяла, быстро завернулась в валявшуюся на полу толстовку Тома, не ту, которая была на тебе вчера, а ту, которая вчера была на нём, и прошаркала в ванную. Тёплые капли струились по твоему телу, смывая усталость и тревогу, смывая быт повседневности.
Когда ты вышла из душа с полотенцем на голове, на котором было вышито имя Тома, из кухни доносились великолепные ароматы еды. Вчерашние переживания и потраченная ночью энергия давали о себе знать. Только сейчас ты поняла, насколько голодна.
Ты вошла в кухню и увидела Тома, орудующего у плиты. Ты улыбнулась и села за стол, наблюдая за манёврами Тома. Буквально через несколько минут он поставил перед тобой тарелку с чем-то непонятным, от которой исходил потрясающий аромат.
- Что это? – спросила ты, подковыривая вилкой что-то напоминающее омлет.
- Яичница с помидором и колбасой, - улыбнулся Том. Он сидел уже освежённый, полностью одетый, дреды собраны в хвост, на голове повязка, кепка рядом на столе. Только взгляд взволнованный. – Звонили из больницы, сказали, что Билла можно навестить уже через пару часов.
Ты посмотрела на настенные часы – пол двенадцатого дня. Весь вчерашний день ты не ориентировалась во времени, поэтому оказалась рада быть вновь осведомлённой. Ты ничего не ответила Тому, лишь молча ела. К слову, яичница была непозволительно вкусной, и ты удивилась, что даже в таком простом деле Том кажется идеальным.
- Когда приедет ваша мать? – спросила ты, внезапно вспомнив Симону.
Том разом погрустнел.
- На следующей неделе. Вэлари, я хочу, чтобы всё, что произошло с Биллом, осталось в тайне. Совсем не обязательно, чтобы кто-то знал об этом, особенно Дэвид.
- Кто такой Дэвид? – полюбопытствовала ты.
- Наш продюсер, - ответил Том.
Ты подняла на него голову, вспомнила афишу в Магдебурге.
- Расскажи о вашей группе, - попросила ты. Тебе так хотелось стать ближе к Тому.
- Ты ничего не знаешь?
Ты покачала головой в знак отрицания. Том кивнул.
- Наша группа называется Tokio Hotel... – начал он своё повествование.
Всё время пока вы ели, потом пока ты сушила волосы, поставив режим самой тихой сушки, Том рассказывал о группе. Из его рассказа ты узнала, что Билл – фронтмен группы, вокалист, автор большинства песен. Том – гитарист, как ты и думала. Парень с длинными волосами – Георг, - играет на басу, а парень с короткими светлыми волосами – барабанщик Густав. Многое ты почерпнула из этого рассказа: история группы, её взлёт, творчество, различные комичные моменты. Когда вы ехали в машине Тома в Магдебург, ты, наконец, узнала ответы на все твои вопросы.
- Том, твоя мать говорила, что у вас идёт ремонт, но...
- Ты не видела эту комнату, она на первом этаже, - ответил Том, даже не дав тебе договорить.
- Угу... А... Когда я упала, ну... – ты замялась, покраснела, было неловко вспоминать твою неуклюжесть. – Кто меня отнёс в комнату?
- Билл, - ответил Том, не отрываясь от дороги.
"Отлично" – подумала ты, одновременно пытаясь отыскать в самых дальних уголках своей памяти интересующие тебя вопросы.
- Кстати, Том, что ты делал в Магдебурге? Тогда, когда из-за тебя я испортила свою работу по истории, - с иронией сказала ты.
- Домашнее задание надо делать дома! И то, что я там делал совсем не интересно, поверь, - сказал Том и тут же спросил, как бы желая перевести тему разговора в другое русло. Тебе это должно было показаться странным, но ты не сочла нужным обратить на это внимание. – В каком ты классе учишься?
- В десятом, - сказала ты. – А ты?
- Мы с Биллом уже закончили школу. Не представляешь, как мы были рады! Как только мы получили аттестаты, то сразу разорвали и сожгли все учебники! – ты хмыкнула. – А тебе, получается, 16?
- Угадал, - улыбнулась ты. Вот всегда Том такой догадливый. – А тебе?
- 18.
Странно было вот так начинать знакомство друг с другом после всего случившегося.
- Зачем ты тогда приехал? – спросила ты, смотря на красивый профиль Тома.
- У тебя бывало когда-нибудь такое, что ты не можешь объяснить, зачем совершила тот или иной поступок? – вопросом на вопрос ответил он. Ты на мгновение задумалась и сразу же вспомнила необъяснимую тягу к Биллу и совершенно безумный поцелуй. Ты до сих пор недоумевала зачем ты это сделала. После короткой паузы, ты утвердительно кивнула.
- Вот и я не могу объяснить, зачем это сделал, просто захотелось и всё... – сказал Том, останавливаясь на светофоре, недалеко от твоего дома. – Теперь хватит задавать мне вопросы. Моя очередь! – улыбнулся он. – Откуда ты знаешь Андреаса?
- Раньше мы были друзьями, - кратко ответила ты. Тебе совсем не хотелось развивать эту тему, но Том, наверное, был другого мнения.
- А что случилось?
- Просто он переехал, - сказала ты. – Кстати, куда он делся?
- Что-то случилось у него дома, и он помчался туда.
Загорелся зелёный свет, и через пару минут "Кадиллак" остановился напротив твоего дома.
Вы вошли в дом, ты проводила Тома в гостиную, а сама пошла переодеваться. Ты с сожалением сняла толстовку Тома, свои шорты, одела джинсовый сарафан, а под него нежно-розовую футболку и балетки. Ты быстро предала своим светло-русым волосам объём, подкрасила ресницы и решилась накрасить веки светлыми блестящими тенями. Крася губы полупрозрачным блеском, ты поняла, что выглядишь очень даже хорошо, и что Том ещё не видел тебя такой.
Почти бесшумно ты спустилась вниз. Том вальяжно развалился на диване, откинув голову ни спинку и закрыв глаза. Ты на цыпочках подошла к нему сзади и чмокнула его в губы. Том удивлённо посмотрел на тебя, встал, всё так же удивлённо таращась на тебя своими огромными карими глазищами. Ты застенчиво улыбнулась, плавно подошла к Тому, обняла его за талию и прижала к себе. Он поднял твою голову за подбородок и поцеловал. Ты почувствовала, как его губы растянулись в лёгкой улыбке.
- Ты такая сладкая... – прошептал он, снова целуя твои губы, намазанные сладким блеском... Ты вырвалась из объятий Тома, прекрасно понимая, что такими темпами до больницы вы никогда не доберётесь. Ты отдала ему его толстовку, а так же кепку и повязку, которые вчера в спешке он забыл забрать. Ты включила свой мобильный телефон, к счастью, зарядка была почти цела. Сразу же на телефон пришло почти дюжину сообщений такого типа: "Автоответчик принял звонок от этого абонента, сообщение не оставлено". Все звонки были с номера Тома. Так же ты нашла сообщение от своей тёти, содержание которого тебе совсем не понравилось: "Нам надо срочно поговорить". Ты набрала её номер, через пару гудков в трубке послышался голос тёти Хельги:
- Вэлари! Здравствуй, дорогая! Как ты?
- Я отлично, как ты, тётя?
- Я тоже хорошо, операция прошла успешно. Мне надо с тобой кое-что обсудить. Ты не могла бы приехать ко мне в больницу?
- Да, конечно.
- Каулитцам привет!
Ты нажала на отбой, сразу забыв о тёте, потому что рядом стоял Том.
Ты кинула в сумку деньги, солнечные очки, телефон и ключи. Вы поехали к ближайшему супермаркету, купить чего-нибудь Биллу.
- Купить ему фруктов? – спросила ты, останавливаясь у прилавка с яблоками.
- Только не яблоки! У него на них аллергия! Возьми лучше виноград, - ответил Том, засовывая в рот виноградину.
- Они же грязные... – скорчила ты рожицу.
- Зато, какие вкусные... – протянул Том, продолжая поглощать виноград с прилавка.
- Том, ты чего творишь? – шикнула ты, кидая в него мандарином.
- Это я что творю? – в тебя полетела горсть ягод.
К вам подбежала женщина среднего возраста.
- Молодые люди! Прекратите хулиганить! – ты спрятала за спину приготовленный для метания апельсин, и как только женщина отвернулась к вам спиной, кинула его в Тома.
В результате, вас заставили платить за причиненный ущерб, хотя ты искренне недоумевала, почему с вас содрали такую огромную сумму за один мандарин, апельсин и горсть винограда, но в подробности вдаваться не стала. Главное, вы купили Биллу фрукты, какое-то печенье, конфеты-драже, мармелад, пару пачек сока и даже баночку Ред-Була, который вы надеялись, у вас не изымут в больнице. Дорога до больницы прошла для вас очень даже хорошо, не считая того, что вы уничтожили весь мармелад, и закидали салон машины конфетами. Пришлось ещё раз остановиться, сходить в магазин и восполнить запасы продовольствия. Ко всему прочему вы так же прикупили пару комиксов, так как Том утверждал, что его брат их обожает.
Палата Билла находилась на третьем этаже, поэтому Том, которого ты нагрузила пакетами, захотел ехать на лифте.
Сначала в палату осторожно, чтобы не наделать шума, заглянул Том. Он кивнул тебе, и вы прошли. Комната оказалась просторной, песочные обои и огромное незанавешенное окно делали её очень светлой. Посреди комнаты стояла больничная койка с белоснежным постельным бельём, на ней лежал Билл. Ты осторожно взглянула на него – руки поверх одеяла, тонкие черты лица приобрели свой прежний оттенок, взгляд устремлён на вас.
Том бросил пакеты, подбежал к койке, сел перед ней на колени, схватила руку Билла. Ты видела, как он что-то лихорадочно шептал, будто каялся, как целовал тонкие пальцы Билла, как вымученно улыбался сам Билл.
Ты стояла, склонив голову. Ты здесь лишняя. Осторожно, чтобы не привлекать внимания, ты вышла из палаты и почти сразу же ноги у тебя подкосились, и ты обессилено упала на кожаный диванчик. В голове стоял туман. Ты и не думала, что так будешь волноваться. Ты закрыла глаза, в ушах стоял звон. Наверное, ты задремала, потому что голос Тома ты еле разобрала. Он легонько потряс тебя за плечо, ты окончательно пришла в себя.
- Билл хочет, чтобы ты зашла, - сказал Том. Он подбадривающе тебе кивнул, поцеловал в шею и легонько подтолкнул к двери. Ты толкнула дверь, при этом заметила, что руки дрожат, а дыхание сбивалось. "Господи, почему же так страшно?"
Ты заглянула в палату, Билл по-прежнему лежал так же, только взгляд его был устремлён в окно. - Привет, - глухо сказала ты. Собственный голос показался тебе чужим, таким отстранённым он был.
Билл уставился на тебя таким обвиняющим взглядом, что по твоей спине пробежал холодок, а коленки затряслись. Тебя мутило, а голову будто сжимали железные тиски, так она разрывалась от боли.
- Привет, - одними губами прошептал Билл.
Ты взяла с пола пакеты, неуверенными шагами прошла к койке Билла и начала выставлять продукты на тумбочку. Билл не сводил с тебя взгляда и внимательно следил за твоими движениями, не ускользнуло от него и то, что ты вся дрожишь, как осиновый лист на ветру.
- Ты дрожишь... – прошептал он. – Ты меня боишься?
Ты подняла на него полные испуга глаза.
- Нет, Билл... Я боюсь не тебя, а того, что наделала... – Почему-то в этом больничном помещении ты не могла говорить вслух, поэтому лишь шептала слабым голосом. Ты свернула пакеты, стояла, теребя их в руках, слушая их неприятное шуршание, но сейчас этот звук казался тебе самой чудесной музыкой.
- Сядешь? – Билл положил руку рядом с собой, как бы показывая, где ты должна сесть.
Ты кинула пакеты на тумбочку, присела на самый краешек койки, съёжившись под его взглядом. Когда ты почувствовала его руку на своей руке, то вздрогнула от неожиданности, но руку не убрала, хоть и было неловко.
- Билл... – прошептала ты, смотря на его забинтованную кисть и заодно отмечая, что вчера твоя была почти такой же, но пластырь ты уже сняла, и теперь рана подсыхала. – Зачем ты это сделал?
- Я знаю... Сглупил... – сказал Билл полным сожаления голосом. – Но я не думал, что всё будет так... Просто, чёрт! Я даже не знаю, что на меня нашло! Устроил весь этот погром, а теперь расплачиваюсь... Здесь совершенно нечего делать!
- Зачем ты выпил таблетки?
- Просто... Знаешь, они помогают мне справиться с волнением в турах... А тут я что-то переборщил... Да, я дурак...
Ты робко улыбнулась, решилась поднять глаза на Билла. Он улыбался. Да, он улыбался.
- Чему ты радуешься? – недоумевающе спросила ты.
- Вам с Томом...
- Что? – ты была ошарашена, и лёгкий румянец стыда появился на твоих щеках.
Билл горько рассмеялся.
- Вы такие наивные... Думаете, что ничего не видно... – Внезапно Билл посерьёзнел. – Но видно же всё... Том порхает... Да... Мы близнецы, и я всё чувствую...
В голосе Билла не было обвинений, не было обиды или злости. Он говорил спокойно, и тебе даже показалось, что он был рад, рад за брата...
- Всё в порядке, Билл? – спросила ты боязливо.
- Да... Я рад за вас, хоть мне и больно... – прошептал Билл и тут же отвернулся, убрав руку с твоей руки. – Можно попросить лишь об одном?
- Да, всё что угодно!
- Будь с ним осторожна... – Билл посмотрел тебе в глаза. Ты не отвела взгляда, лишь нахмурила брови, взяла с тумбочки коробочку с мармеладом и протянула Биллу. Он обрадовался, как маленький, открыл коробку, взял горсть мармеладных червей и запихнул в рот. Ты рассмеялась, последовала его примеру. Вы смотрели друг на друга, оба с набитыми ртами, но оба весёлые и счастливые. В палату заглянул Том, наверное, он начал волноваться, потому что тебя долго не было. Но он, естественно, не ожидал увидеть вас поглощающими сладости.
Том выхватил у вас коробку с мармеладом, на что вы отреагировали бурными протестами, но Том заявил, что такими темпами вы ничего не оставите ему. А так же он сказал, что Билла уже завтра можно будет забрать домой, потому что ничего серьёзного нет, надо лишь пить побольше витаминов.
Вы оставили Билла в палате одного, он занялся чтением комиксов.
- Он ведь догадался? – спросил Том, сжимая твою руку в своей. Ты кивнула. Том вздохнул. – Ну, что ж, поехали домой. Мне надо подсуетится, чтобы до приезда матери комнату Билла привели в порядок.
- Том, мне надо навестить тётю в клинике, - сказала ты и, видя, что Том что-то хочет сказать, добавила. – Не волнуйся, я возьму такси. – Ты чмокнула Тома в щёку, решила уже идти, но он тебя остановил, притянул к себе и нежно поцеловал... Ты улыбнулась и ответила на его поцелуй, после чего Том уселся в машину и уехал, а ты вызвала такси, и оно помчалось в лучшую клинику Магдебурга. Всю дорогу в голове вертелось предостережение Билла, но ты усердно прогоняла эти мысли прочь.
Заходить в палату к тёте было немного боязно.
"Так, Вэлари, успокойся. Она ничего не знает", - мысленно уверяла ты себя.
Хельга встретила тебя ласковой улыбкой и тёплыми объятиями. Страх сразу же испарился, уступив место радости. Несколько минут вы просто весело щебетали, после чего тётя внезапно посерьёзнела.
- Я хочу кое-что сказать. Вэлари, всё зависит от тебя, и прошу тебя, подумай, прежде чем решить.
Ты нахмурилась, тебе совсем не понравился тон тёти.
- Мне предложили крупный контракт в Штатах. – Сказала Хельга. – Для того, чтобы его осуществить мне самой надо быть постоянно в Америке. Такой шанс выдаётся не часто, да и не всем. Для меня этот контракт очень важен, Вэлари. Я мечтала о таком продвижении ещё с двадцати лет! Но я не потащу тебя с собой, если ты этого не захочешь. Но и здесь я тебя не оставлю. Есть только два варианта: либо мы летим, либо остаёмся здесь. Подумай, пожалуйста, и не спеши с решением.
Тебе хотелось рвать и метать, кричать, что ты останешься здесь, что никакая Америка тебя не пленит! Но ты быстро справилась со своими эмоциями, понимая, что это будет очень эгоистичным поступком по отношению к человеку, который тебя вырастил. Ты знала как важно для тёти это предложение, но уезжать от только что нахлынувшего на тебя счастья совсем не хотелось!
- Я подумаю, - кивнула ты, заранее зная, каково будет твоё решение.
- Есть только неделя, - сказала тётя.
Ты встала, поцеловала Хельгу в щёку и вышла из палаты. Всю дорогу до дома ты усердно думала, отдав предпочтение пешей прогулке.
Ты совсем не знала что делать. Ты только что приобрела любовь, которую у тебя уже хотят отнять. Ты не могла расстаться с Томом, это было для тебя немыслимым. Но ты не хотела причинять боль тёти. Нет, она не будет на тебя кричать, она затаит всё в себе, но обида будет проявляться во всём: в утренней яичнице без паприки, в очередном мексиканском сериале вместо твоей любимой передачи, в пожелании доброй ночи без поцелуя в лоб... Во всём! Что же делать?
Твоё внимание привлёк припаркованный у обочины соседней улицы чёрный "Кадиллак".
В радостном возбуждении ты перебежала через дорогу и непонятным шагом, вприпрыжку направилась к машине.
Сначала ты ничего не поняла, остановилась в паре метров от своей цели, прищурилась, через лобовое стекло, всматриваясь в салон. Ты покачала головой, как бы говоря самой себе "нет", закусила нижнюю губу, сжала похолодевшие руки в кулаки так, что ногти впились в кожу. Всё тело будто налилось свинцом, навалилась ужасная слабость. Нечем было дышать, ты лишь безвольно хватала воздух ртом, как рыба. Не было сил пошевелится, закатить истерику или просто заплакать. Собрав последние силы, твои ноги двинулись подальше от этого места, подальше от такого предательства...
"Не¬т! Он не может дарить ей такие же поцелуи, какие дарил мне! Он не может целовать её так же, как целовал меня! Он же..." Перед глазами стояла эта картина... Её любимый, её Том целует другую... Шикарную блондинку с пухлыми губами и, наверняка, с более привлекательной фигурой. "Нет!"
По твоим щекам текли слёзы, но тебе было наплевать на них, они не могли ничем помочь.
Придя домой, ты неловкими пальцами набрала на кнопках мобильного телефона сообщение, состоящее из двух слов "Я еду" и отправила его тёте.
В тебе не было больше слёз, не было эмоций, не было ничего. Такой опустошённой ты не чувствовала себя ещё никогда. Решение пришло само собой. Хотелось уехать как можно быстрей. Хотелось, как можно быстрей сесть в самолёт и под пологом неба забыть обо всём. Звонок в дверь. Тебе не нужно смотреть в глазок, ты и так знаешь, кто пришёл. Ты повернула ручку, распахнула дверь. Том. В глазах улыбка. А на губах невидимые следы поцелуев другой.
Ты молча прошла в гостиную, дав Тому возможность проследовать следом. Ты села на край дивана, скрестив руки на груди. Непроницаемое выражение лица и стеклянный взгляд озаботили Тома.
- В тот день через парк ты возвращался от своей подружки? – ледяным безразличным голосом спросила ты. Это стоило огромных усилий, ты боролась с грозящими нахлынуть слезами, тошнотой и лёгким головокружением.
- Что? – Том был явно не готов к такому повороту событий. – Прости, Вэлари, я не сказал... У меня была девушка, но мы с ней расстались.
- Значит, это был прощальный поцелуй? – истерично усмехнулась ты.
Том еле слышно чертыхнулся.
- Вэлари, между нами, правда, всё кончено.
- Нет, Том, ты ошибаешься... Это между нами всё кончено... Я не игрушка...
Ты прошла в прихожую, открыла дверь, показывая таким образом, что Тому стоит уйти. Он, опустив голову и заложив руки в карманы толстовки, прошёл мимо тебя, остановился на пороге, повернулся. Ты посмотрела на его прекрасное лицо, на его красивые черты лица, которые тебе больше не принадлежали, и захлопнула дверь.
Том ушёл, оставив тебя наедине со своими чувствами. На следующий день у тебя не было абсолютно никакого желание что-либо делать. Но ты переборола себя и, подняв трубку телефонного аппарата, набрала номер больницы, в которой лежал Билл.
- Здравствуйте! Я хотела бы узнать кое-что об одном из ваших пациентов, - сказала ты в трубку, когда услышала голос девушки из регистратуры на том конце провода.
- Имя, - ответила та безразличным тоном.
- Билл Каулитц.
Ты замерла, вслушиваясь в стук пальцев по клавиатуре компьютера.
- Да. Билла Каулитца сегодня выписали, его забрал брат, - после минутной заминки сообщила девушка.
Ты мысленно выругалась.
- А вы случайно не знаете, куда они поехали? – с надеждой спросила ты.
- Девушка, я не в праве разглашать эту информацию!
- Пожалуйста, об этом никто не узнает! – Взмолилась ты.
- Хорошо, слушайте. Мы записываем адреса, на которые увозят больных родственники. В течение двух недель мы храним эти данные на случай, если будет повторный вызов скорой помощи. Тогда у нас будут на руках все диагнозы и описание лечения, стоит только ввести адрес. Так вот, вашего Каулитца увезли в Магдебург, в гостиницу "Herrenkrug Parkhotel". Знаете такую?
-Да, спасибо вам огромное, девушка! – ты бросила трубку.
Тебе очень не хотелось уезжать, не попрощавшись с Биллом. Он не сделал тебе ничего плохого, даже предупредил на счёт брата... "Стоп, он знал, что так произойдёт... "
Впрочем, как бы ни было, тебе было необходимо повидаться с Биллом. В нём ты видела поддержку... Ты сама удивлялась тому, насколько хорошо выглядишь. На тебе был коротенький лёгкий небесно-голубой сарафанчик, так гармонировавший с твоими глазами, белые балетки, пара браслетов им в тон, небольшая лилия в волосах, которые ты немного завила. Теперь они струились по твоим плечам золотистым каскадом, обрамляя твоё милое немного загорелое личико.
Такси. Ты всегда ездила на такси. Это твой любимый вид транспорта.
Гостиниц¬а. Ты расплатилась с водителем, перекинула через плечо сумку и направилась к входу.
Ты подошла к ресепшену.
- Здравствуйте! – неуверенно начала ты. – Не могла бы я узнать, в каком номере остановился Билл Каулитц?
Девушка оторвалась от кипы бумаг на её столе и подняла на тебя взгляд.
- Я не в праве разглашать такую информацию, - сухо произнесла она, с лёгким акцентом.
Ты медленно выдохнула, отметив, что уже второй раз слышишь эту фразу.
- Тогда вы не могли бы позвонить ему в номер и сообщить о моём визите? – спросила ты, мало надеясь на помощь.
К твоему удивлению, холёные пальчики девушки забегали по клавиатуре компьютера.
- Гер Каулитц просил, чтобы его не беспокоили, - наконец, доложила она.
- Пожалуйста, позвоните ему, это очень сильно важно! – попросила ты, отчаянно краснея, ибо для тебя это было унизительно.
Девушка¬ утомлённо вздохнула и подняла трубку телефона. Ты стояла в напряжённом ожидании и барабанила ногтями по поверхности стойки.
- Гер Каулитц...
Девушка замолчала, видно Билл её перебил.
- Да, я знаю, что вы просили, но к вам тут пришла очень настойчивая девушка...
- Вэлари... – шепнула ты.
- Некая Вэлари... Да, хорошо...
Девушка положила трубку.
- Номер мистера Каулитца 360, на третьем этаже.
- Спасибо большое! – улыбнулась ты, и уже было кинулась к лифтам, как вспомнила ещё кое о чём. Ты вновь подбежала к ресепшену.
- Простите, а Гер Каулитц приехал один?
Девушка закатила глаза, несколько раз щёлкнула мышкой и ответила:
- Нет, Каулитцев двое. Второй в номере 361.
- Спасибо! – крикнула ты, уже заскочив в лифт.
Ты опасалась, что можешь встретить Тома, но одновременно хотела этого, чтобы он понял, что потерял. Номер 360. Руки дрожат. Ты слегка постучала, услышала лёгкое копошение за дверью, передёрнулась, пытаясь заглушить волнение. Дверь распахнулась. Ты увидела Билла. Он был в одних джинсах, немного помят, наверное, только недавно встал.
Он кивнул, ты прошла в номер, услышала, как Билл закрыл за тобой дверь.
- Что-нибудь будешь? – спросил он, показывая на аккуратно заправленную кровать. Ты села и отрицательно покачала головой. Вот так. Ни приветствия, ни взгляда в твою сторону. Ты почувствовала, как кольнуло в сердце, и некую обиду.
- Билл... – ты взглянула на него, ест виноград. Он протянул тебе небольшую гроздь, ты взяла.
- Ты сегодня очень красивая, - сказал он, садясь рядом с тобой.
Ты улыбнулась уголками губ, посмотрела на его оголённый торс. Снова улыбнулась.
- Ты тоже...
Пару минут вы молчали. Ты медленно жевала виноград.
- Ты же знал... – тихо сказала ты.
- Что? – удивлённо спросил Билл.
- О том, что у Тома есть девушка!
Билл нахмурился.
- У Тома всегда было много девушек. Появилась ты. Я думал, что он остепенится. Что случилось? Он мне ничего не рассказал...
Ты обрисовала Биллу всю ситуацию, умолчав о том, что покидаешь Германию.
Билл сидел молча, наверное, он не знал, как объяснить поведение брата.
Тишину прервал сигнал смс мобильного телефона. Ты вздрогнула от неожиданности. Билл достал из кармана телефон, нажал пару кнопок.
- Это Том.
- Что? – прошептала ты.
- Он сейчас придёт.
- Как? Сюда? – засуетилась ты, вскакивая с кровати. – Мне нужно уйти.
Ты почувствовала, что сердце буквально вырывается из груди, а во рту мгновенно пересохло.
Билл рывком вернул тебя на место. Он держал тебя за плечи, а ты вся дрожала от волнения и страха. Твой взгляд метался по номеру.
За дверью послышались шаги. Ты сжала руки в кулаки, стиснула зубы, всхлипнула.
Билл отреагировал моментально. Он шепнул "Не сопротивляйся" и прильнул к твоим губам... В ушах стоял шум, поэтому ты не слышала, как открылась дверь. Глаза были закрыты, поэтому ты не видела, как окаменело и перекосилось красивое лицо Тома. Казалось, что это всего лишь сон, но губы Билла отчаянно говорили, что это реальность, а его язык и, кажется, раскалённый пирсинг, были тому неопровержимым доказательством.
Бил¬л первый прервал поцелуй, он просто целовал твои губы, а ты невольно заметила, что его губы всё же мягче, нежнее и даже слаще, чем губы Тома. Такое внезапное воспоминание о Томе заставило тебя отпрянуть от Билла.
Дверь в номер была нараспашку, но в комнате были только вы с Биллом.
На глаза начали накатываться слёзы.
"Боже, Билл, что же ты наделал? Зачем? Ты мне мстишь?" Тебе хотелось пойти к Тому, всё ему объяснить. Ты была готова простить ему всё... Но гордость не позволяла, ты была выше этого.
Ты с усилием воли встала. Головокружение. Оно уже стало для тебя привычным. Слабость. Ты привыкла и к ней.
Ты тяжело сглотнула, взяла свою сумку, направилась к выходу. Ты кинула на Билла прощальный взгляд. Он сидел, ссутулившись, сложив руки в замочек на коленях, опустив голову. Как провинившийся ребёнок.
- Билл... – прошептала ты еле слышно, но он услышал. Ты поняла это по тому, как напряглись его плечи. – Спасибо, Билл.
Ты сказала это без тени сарказма, без ухмылки или улыбки, и это было, действительно, благодарностью. Он хотел помочь. Теперь Том знает, что не он один может топтать чувства и память...
- Спасибо, Билл, - вновь произнесла ты и вышла из номера. В горле стоял тошнотворный комок, а в глазах слёзы. В голове билась мысль о том, что всё это неправильно, что всё должно быть по-другому.
"Хватит плакать. Слёзы тебе не друзья", - подумала ты, нажимая кнопку вызова лифта. Когда двери открылись, ты нос к носу столкнулась с Томом. Вот он. Вот он настоящий. Никакой маски: ни привычной ухмылки, ни искорок смеха в глазах. Он остановился. Ваши взгляды встретились лишь на мгновение, но ты успела прочитать в них грусть...
Том прошёл мимо тебя, направляясь к себе в номер.
- Любимый, - подумала ты, только потом осознав, что сказала это вслух.
Том остановился, но не повернулся. Ты увидела, как он опустил голову, как заложил руки в карманы... И, не повернувшись, скрылся за поворотом коридора. Ты покачала головой, сжала пальцами переносицу, закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула.
Ты услышала, как захлопнулась дверь номера Тома. Только тогда ты осознала, что это конец...
Но, как говорится, конец чего-то одного – это начало чего-то другого... Аэропорт. Ты не плакала. Ты просто умирала.
Регистрация¬. Ты несколько раз нервно набирала номер Тома, но сразу же сбрасывала, даже не услышав и первого гудка. Что ты ему скажешь? Тебя не покидало чувство несправедливости. Как же всё это неправильно, всё должно быть по-другому.
Взлётная полоса. Трап.
Ты села в кресло у иллюминатора. Провожающие там внизу. Рядом тётя. Она не спрашивает, она видит твоё состояние. Ты и сама видишь в стекле своё отражение. Ты бледна, бешеные глаза. Ты вела себя тихо, просто не чувствовала ничего, не могла поверить во всё случившееся. Хотелось к нему, прижаться, вновь почувствовать его тепло, его запах, раствориться в его руках, в его поцелуях. Всё потеряно. Всё зря.
Как жить дальше. Ты не знала. Сердце щемило в тоске по нему. Ты нуждалась в нём. Он был для тебя жизненно необходим. Ты смотрела в иллюминатор, надеясь на чудо. Надеясь, что сейчас он появится в этой толпе. Взлёт. Тихие слёзы по щекам. Что-то оборвалось внутри. Нет больше смысла жить. Нет ничего. Нет ни этого самолёта, ни этой воздушной массы за стеклом, ни людей вокруг. Нет больше кислорода. Нечем дышать. Тревожные голоса и отчаянная нужда в воздухе. Кислородная маска. Глубокий вдох. Снова жизнь. Жизнь без него. Слёзы. Истерика. Несколько таблеток и стакан воды. Сон. Тревожный сон. Подсознание выдавало его образ, его лицо, такие короткие воспоминания о нём. Пробуждение, горькое осознание нереальности его облика, головокружение, тошнота. Не нужно ничего этого. Не нужна помощь тёти, не нужны эти таблетки. Нужен только он.
"Я хочу к нему", – прошептала ты, уткнувшись лбом тёти в плечо и захлёбываясь собственными слезами. Позже придётся всё объяснить, придётся всё рассказать. Но разве это имеет какое-то значение? Она ничем не сможет помочь, она не в силах что-либо исправить.
Прошло всего десять дней. Десять дней с того момента, как ты впервые увидела Тома. Прошло пять дней с того момента, когда ты видела его в последний раз. Пять дней – малый срок, но для влюблённых он пролетает в одно мгновение. Пять дней тянулись неделями, а может месяцами или годами. Ты потеряла счёт времени. Ты могла часами сидеть и смотреть на его номер на дисплее мобильного телефона.
Том. Такое простое имя, но такое родное. Имя, от которого замирает сердце и перехватывает дыхание. Имя, которое принадлежит человеку, ставшему для тебя всем миром. Миром, который рухнул.
Казалось, что не осталось ничего, кроме всепоглощающей душевной боли и внеземной тоски. Лишь одиночества черты. Лишь часы напролёт с мыслями о нём.
Огни чужого города и чужой страны. Чужая территория. Незнакомые улицы. Незнакомые аллеи, на которых совершенно невозможно встретить его... Номер люкс в гостинице. Антикварные лампы, светлые тона кожаных диванов, навес над двуспальной кроватью, застеленной шёлковым постельным бельём. Огромное, занавешенное тонкими, а оттого кажущимися воздушными шторами окно пропускало в комнату огромное количество света. Но ни изящные хрустальные вазы с живыми цветами, ни блюда с экзотическими фруктами не радовали тебя. Всё казалось фальшивым и недостойным внимания.
Уже две недели ты с тётей в Нью-Йорке. Что говорить, красивый штат.
Ты стояла на балконе, держась руками за парапет. Внизу растились ночные огни города. Лёгкий ветер трепал распущенные волосы. Ты вернулась в номер и легла на кровать поверх шёлковой простыни. Ничего в этой поистине шикарной комнате не было удостоено твоего внимания.
Рассвет. Закат. Снова рассвет. Всю ночь без сна, в мыслях о нём. В руках – солнечные очки. Его. Он забыл их у тебя в тот памятный день вашей близости. Стоило их выбросить. А вместе с ними и воспоминания о нём. Но нет сил. У него же - твой кардиган. Наверное, он сразу же с ним распрощался. А ты не можешь. Слишком ярки воспоминания и свежа рана. Опять тошнота. Она выжимает из тебя все соки. Головокружение, и опять рвотный позыв, хотя желудок уже пуст. И ужасная слабость.
Ты поднялась с прохладного пола санузла и подошла к раковине. Ледяная вода окатила твоё разгорячённое лицо. Уже неделю. Неделю тебя мучают такие приступы. Нервы сдают. И это уже не шутки. Семь тридцать утра. Аптека открывается в восемь.
Ты вышла из ванной и бросилась на кровать. Распластавшись на прохладной ткани простыни, ты чувствовала, как к тебе вновь возвращаются силы, а тошнота утихает. Ты встала, прошла в душ. Ночью было душно, и лёгкая сорочка прилипла к твоему влажному телу. Ты с удовольствием ощущала струи прохладной воды. Взгляд в зеркало и тихий стон. Когда ты успела так измениться? Ты не могла узнать себя, ибо это уже был другой человек. Немного воспалённые веки и синяки под глазами – следы бессонницы., вызванной не только переживаниями, но и сменой часового пояса. Выступающие скулы, впавшие щёки, потухший взгляд всегда таких живых голубых глаз. Ты покачала головой, закрыла кран и погрузила руки в рукава тёплого махрового халата.
Босые ноги оставляли на полу мокрые следы. Ты вытерлась халатом и переоделась. Пышная копна волос была забрана в хвост. Зелёный чай. Синяки под глазами замазаны косметическим средством. Теперь ты выглядела вполне бодро, но никакой тональный крем не мог замаскировать печаль, витавшую в твоём взгляде.
Аптека. Внезапно тебя охватило волнение. Ты съёжилась под косым взглядом фармацевта, пробивающего выбранный тобою товар. Быстро засунув его в сумку, ты поспешила на выход.
Тётя давно уже уехала. Ровно в семь утра и ни минутой позже за ней приезжал шикарного вида белый лимузин, увозивший её на очередные переговоры.
Ты вошла в номер и кинула сумку на кровать. Тебе не хватало решимости. Наконец, дрожащими руками ты достала из сумки плоскую коробочку и прошла в санузел. Несколько раз ты прочитала инструкцию. Вроде бы всё было понятно, но ты пробегала взглядом по строкам раз за разом, никак не находя в себе сил решиться. Ты набрала в лёгкие побольше воздуха, ещё раз пробежала глазами текст.
Ровно так, как положено по инструкции. Две минуты длилась целую вечность. Отражение в зеркале не утешало. Ты боялась. Тебе не нужно было никаких случайностей. Ты прикусила нижнюю губу. Короткого взгляда хватило, чтобы осознать, что теперь уже будет нелегко расстаться с прошлым.
Ты добрела до кровати, сжимая в руке тест для определения беременности. Трудно было отвести взгляд от двух полосок, которые он показывал. Одна яркая красная, а другая - тоненькая, совсем прозрачная, как признак только зарождавшейся жизни. Теперь ты знала, что в тебе частичка Тома, что теперь сложно будет забыть его. Но тебе не нужен этот ребёнок. Тебе не хотелось ломать свою жизнь. В семнадцать лет стать матерью-одиночкой и перечеркнуть своё будущее жирным красным крестом. Тебе это не надо. Не нужен этот ребёнок, пусть он и был его ребёнком тоже. Но он, наверное, не нужен будет и ему.
Ребёнок, зачатый в любви, но ненужный никому. Жалость. Жалость к себе и к существу, которое медленно развивалось в тебе - всё, что ты испытывала. Тебе так казалось. Но тепло, зародившееся в тебе при мысли о ребёнке, о вашем ребёнке, нежность, с которой ты рассматривала свой ни капли не изменившийся живот, противоречили всем твоим решениям и желаниям.
Не было сил думать о будущем. Надо дождаться тётю. Она поможет. Ты позвонила ей и узнала, что она приедет ещё не скоро.
Надо скоротать время. Сон. Ужасно хотелось спать. Ты легла на кровать, и едва, твоя голова коснулась подушки, погрузилась в сон. Сон, в котором счастливые родители любовались младенцем... Время. Для нас время – ничто. Слово без значения. Наш век слишком продолжителен, чтобы мы отсчитывали время – часы, минуты, секунды и неисчисляемые единицы. Всё- время. Оно быстротечно, как скоростной лайнер. Стоит лишь задремать, и ты уже на другом конце света.
Время. Для тебя оно не существовало. Может быть, твоему ребёнку четыре месяца или два дня. Ты не знала. Ты не запоминала, не хотела считать.
Ты сидела в кресле-качалке и смотрела на расстилающийся вдали пейзаж. Тёмное небо, подёрнутое серыми тучами, было усыпано мелкими звёздочками. На крыше купленного твоей тётей пентхауза царил покой: вода в бассейне, выложенном розовым мрамором, была спокойна; большие раскидистые ветви неизвестных растений в массивных горшках слегка покачивались на ветру; фонари на изящно выгнутых столбиках излучали размеренное свечение. На душе тоже было спокойно. Впервые за прошедшие три месяца не было ни тени тревоги.
Ты почти не изменилась. Лишь лёгкая отёчность говорила о твоём необычном положении.
Ты закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь восстановить в памяти тот день, когда рассказала всё самому близкому для тебя человеку – тёте. Тебя разбудил стук в дверь. Сонно озираясь, ты встала с кровати. Взгляд сразу же упал на полоску теста, сиротливо лежавшую на отполированной поверхности журнального столика.
Вошедшая в комнату Хельга внесла с собой свежий аромат духов. Выглядела она как всегда безупречно: бежевый костюм-тройка идеально сидел на её хорошо сохранившейся фигуре, на стройных ногах чёрные туфли на низком каблуке, выцветшие рыжие волосы были уложены в тугой узел на затылке, макияж в естественных тонах, несколько золотых украшений и неизменный чемоданчик с документами. Лёгкой походкой она прошла к креслу и опустилась на мягкие подушки, отшвырнув в сторону чемоданчик. На её лице играла лучезарная улыбка, делающая её моложе на двадцать лет.
- Мы заключили контракт! – Воскликнула она. Ты улыбнулась и обняла тётю, вполне понимая её радость. – Мне предоставляют энную сумму для покупки дома!
Ты села напротив тёти. Твоё озабоченное выражение лица не осталось незамеченным.
- Вэлари? Что случилось?
Ты вздохнула, собираясь с мыслями. Стоит заметить, что твоя тётя была вполне интеллигентной женщиной. Она не стала спрашивать тебя об истерике в самолёте, полагая, что ты сама должна всё рассказать, но только тогда, когда будешь готова.
Ты молча встала, взяла со столика тест и протянула его тёте. Женщина молча взяла вещь в руки и несколько минут её изучала. Ты обессилено плюхнулась в кресло, в страхе ожидая вердикта Хельги.
Ты готова была к чему угодно – к буре гнева, крикам и выяснениям, но никак к ласковой улыбке и лёгкой усмешке.
- У меня будет внук? – с лукавой улыбкой спросила она.
Ты смотрела на тётю, удивлённо моргая. Любой другой родитель, узнав о таком "проступке" своего чада немедленно пришёл бы в негодование. Но не Хельга.
- Кто отец? – совершенно невинный вопрос заставил тебя содрогнуться. Опустив глаза и, залившись краской до самых корней волос, ты прошептала:
- Том...
К твоему изумлению, тётя расхохоталась.
- Каулитц? Симона говорила, что он очень шустрый! – отсмеявшись, тётя пыталась сохранить маску невозмутимости на лице.
- Он-то знает?
Ты покачала головой, переводя дыхание, искренне не понимая, почему тётя так отреагировала.
- Вэлари, пойми меня правильно. В молодости я совершила ошибку, забеременела, но сделала аборт. И с тех пор не могла иметь детей. Поэтому я тебе настоятельно рекомендую подумать. Ты знаешь, я желаю тебе только лучшего, поэтому приму любое твоё решение.
Тётя подошла к тебе, чмокнула в лоб и вышла, прихватив свой чемоданчик. Ты откинулась на спинку кресла, обдумывая её слова. Казалось, что аборт единственное верное решение. Твоя память сразу же выдала день двумя неделями позже.
Тяжёлая дверь отворилась при помощи сильной руки приставленного к Хельге охранника. Высокий, широкоплечий, с коротко бритой головой, в идеально выглаженном чёрном костюме, солнечных очках и с наушником в ухе, он не оставлял никаких сомнений в своей солидности. Он пропустил вас в здание и захлопнул дверь, не посмев ступить на территорию женщин.
В здании клиники было тихо. Казалось, даже воздух замер, не решаясь нарушить царивший в помещениях покой. Выбеленные до голубизны стены сплошь были увешаны плакатами. Длинный слабо освещённый коридор был мрачен и пуст. Новый коридор, и не единой души... И огромный стенд на стене напротив с подробны