Полночь...Постель больного, а точнее - умирающего: так решили сегодня врачи на консилиуме. Волшебника не было, он ,верно, устал от упрямства больного и всё, казалось, решилось без него. Больной не спит, он слушает разговор, случившийся между свечками в изголовье.
Их четыре: Вера, надежда, Любовь и мать их Стефания, за крепость веры прозванная римлянами Спокойствие. Всё было предрешено, свечи спокойно горели и потихоньку таяли...
Было тихо, они лишь потрескивали изредка, и больной слышал всё, о чём они говорят.

Первая сказала:
"Я СПОКОЙСТВИЕ...
На моих глазах вас, моих дочерей, пытали римляне, чтобы я отреклась от Спасителя и подала пример вам. Я подала пример спокойствия веры. Люди всё забыли, они даже забыли сменить меня и сохранить.
Думаю, мне не остаётся ни чего другого, как погаснуть!"
И огонек этой свечи погас.

Вторая сказала:
"Я ВЕРА...
Прошли те времена, когда за веру страдали, сейчас даже здесь никто не вспомнит поддержать огонёк веры. Люди слушают других, тех, кто в чёрных одеждах. Что светлое можно сказать в чёрном? Они не хотят ничего слушать обо мне, читают книжки и верят им, поэтому нет смысла мне гореть дальше".
Тот, кто лежал на кровати, всю жизнь прожил в вере, верил он и сейчас, на смертном одре и уже готов был сверхусилием разомкнуть уста, но подул легкий сквознячок и загасил свечу.
Самая печально, третья свеча шептала горько уже почти в пространство, но у неё был напряжённый слушатель, собирающий по крохам истаявшие силы.
"Я ЛЮБОВЬ...
У меня нет больше сил доказывать, что я есть. Люди не ценят меня и не понимают, принимают за меня всяких проходимок без веры и совести. Они потеряли способность отвечать любовью на любовь и люто ненавидят тех, которые их любит больше всего - своих близких, подающих пример любви."
- Неправда, - прохрипел сквозь накипающие слёзы больной, - я всегда любил тебя и восхищался тобой.
- Посмотри на себя, - слова Любви были горьки, - никто не пришёл сменить нас у твоего изголовья, и никто не дал нам утешить и проводить тебя. Мы умираем, но не исчезаем: многие тут любили тебя.
И Любовь, вздохнув, угасла.

Взволнованная четвертая свеча сказала: "Я - НАДЕЖДА".
- Пока я горю, а я буду бороться до последнего твоего или своего вздоха. Пока я не сдалась, всегда можно зажечь и другие три свечи.
Волшебник, чуя беду, гигантскими прыжками, вскипая яростью, нёсся через пространство и время. Он никогда не опаздывал, но в этот раз - мог, если бы не...
Звон серебряного колокольчика разбудил округу, но прежде всех чад и домочадцев скорбного дома.
Первой влетела заспанная сиделка. Больной с ясным, пронизывающим взглядом, сидел в кровати и звонил в серебряный колокольчик для вызова. Он прервался на минуту.
- Свечи, - он указал на изголовье, - эти первые и от той, что ещё горит. Её никуда не убирать. Другим сбежавшимся и изумлённым происходящим, он добавил изумления.
- Откройте все шторы.
- Волшебник, как я мог...?! Объясните, пожалуйста, этим клушам, что я хочу горячего бульону.
Он посмотрел на всё ещё теперь радостно потрескивающий огарок, пока несли новые свечи, подмигнул ему и произнёс тихой скороговоркой, так чтобы слышали только они вдвоём,...и Волшебник.
НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ.