Одет горе-«топтун» был в стандартный комплект: защитный комбинезон с застёжками по бокам и накладными карманами на груди и бёдрах, ветровку с капюшоном и лёгкую защитного цвета куртку-плащёвку. Яловые сапожки и армейская шляпа «джонни». Армейский бинокль привлёк внимание Николы, а, глянув в окуляры, он и вовсе развеселился:
– Ты только глянь, – он передал бинокль мне, – как хорошо готов наш «хвост», – и не удержал ядовитой реплики, – где уж нам, сирым, скрыться от «ночных» глаз, да ещё в полярный день.
– А может это для пещер, – я вернул бинокль с бегущей строкой и ночной оптикой.
– Кто ж его, рыбоеда и сына рыбоеда из племени рыбоедов, – Никола даже не скрывал сарказма и презрения, – в пещеры пустит.
– ???
– Ты ничего такого не чувствуешь, сынок?
– Конечно чувствую, но при чём здесь это?
– При всём, – Наставник строго поджал губы, – не велено ему сюда.
– Кем не велено, – я уже начал понимать, но желал ясности, – чтоб так запаниковать, да вдруг, да в самом конце?!
– Роком не велено, и не такие тут труса праздновали, пытаясь рок обмануть. Александр Великий на этом самом месте как лист осиновый трясся: повелитель мира, а мир тут ему урок давал! И принял ведь он, всё принял! Но сюда так и не смог, трясся, хлопался с пеной у рта, как этот вот. Здесь и родилась легенда про его эпилепсию.
Но то была не падучая: он с первого посещения здешних мест маялся. Двойника заказал жрецам Халдеи, а когда пришло время, послал в бочке с мёдом на Балканы. Вместо себя. Великое знание открылось ему. Прошед пол мира и приведя под свои фаланги неисчислимые племена и народы, считая себя сыном Бога, силой и властью божественной наделённого, воистину здесь узнал, что есть истинная сила и власть. Лучше б не ведал. Никола был печален и серьёзен:
– Только замыслит обретённое знание во власть и силу обернуть, и – хлоп наземь, а после ничего и не упомнит. А когда сюда снова пришёл, озеро Райявр и пещеры его не приняли. Простоял у порога вечности, толику коей от походов многотрудных только и обрёл в виде утешения – посмертной славы. Вот оно, проявление рока: он здесь, а она, слава его – там. Прах! В Ивана Грозного всеми разыскиваемой либерее – карты Александра Великого, на коих указаны обе Америки. И, конечно, Гиперборея. Такой, как она виделась ему. Шкуры бычьи Авесты – тоже здесь: не оправдал Александр надежд учителя Аристотеля. А ещё там есть одна грамота…
– Что с этим-то, – я кивнул на «хвоста», который, вроде, отошёл. Глаза устало смежил, дышит ровно, почти неслышно – затих.
Никола склонился над болезным, дивясь столь быстрым эволюциям, и тут «сакки» взбило у меня пушок вдоль позвонков. Я хотел крикнуть, предупредить и потерял миг для атаки. Никола, получив резкий тычок пальца в глаз, отлетел в кусты, а парень уже стоял на ногах, уперев мне в межреберье, против сердца, острие охотничьего ножа. Очень профессионально.