Это было воистину «…племя людей золотое» Гесиода. Отдав в короткой скорбной паузе дань моей горечи от своего знания, через минуты меня уже теребили.
– Хорошо, в Беринговом проливе на нас поработает гигантская приливная волна. У Рыбачьего же Гольфстрим устаёт и поворачивает. Чтобы подтолкнуть его вперёд, к Карским воротам, нужна энергия. Где расположить источники и сколько энергии надо?
– Две, всего две энергетические установки здесь и вот тут.
Браслетом я развернул голограмму и лазером высветил искомые точки.
– И Гольфстрим сразу уходит с нынешней траектории к Карским воротам. Обратным ходом тихо подтаивая Карский мешок и прижимая Лабрадор к Канаде. Это даст увеличение скорости потока Гольфстрима и выход большей его части в верхние слои. Объем же тёплой воды, доставляемой к Карским воротам, будет резко увеличиваться ежегодно почти по экспоненте.
Всего десять лет, и Гольфстрим в Карском море, ещё пятнадцать – на Таймыре. Где его уже будут ждать Куросио и Северное Тихоокеанское Течение. Ныне главное действующее лицо здесь – тектоника. Благодаря ей за двадцать послевоенных лет Течение уже ушло от Кордильер на двадцать две мили, но по-прежнему дробится в Алеутах. Пробив в гряде проход, на долготе пролива Беринга, мы спрямим траекторию, уменьшив потери тепла Течения вдвое. Пропустим его в Берингово море по прямой, а там каждый прилив «подаст» до шести миллионов тонн тёплой воды прямо в начало Северного морского пути. Откуда она силами Кориолиса естественным путём будет доставлена на Таймыр. Градиент температур составит на первом этапе в четверть века не более этой величины, – я ткнул пыхнувший алым луч змейки в нижнюю строку выкладок, – и будет постоянно уменьшаться.
– А что «мировое сообщество» и наши умники?
– У них уже готовы целые теории. Глобальное потепление, парниковый эффект. Вот под них и надо маскировать наше знание и труды. Как только подмоем Карский мешок, установки – на холостой ход или пока перестроить на внутренние нужды. Гольфстрим тихо уйдёт под лёд и за следующие четырнадцать лет, двигаясь к Таймыру, потеплеет в этой зоне только на четверть градуса. Предвижу головную боль для океанологов – ноздреватость нижней ледовой кромки. Будет много споров, теорий и диссертаций. За всей этой шелухой Правь – как за каменной стеной. С Течением ещё проще: пока здесь, – я уткнул луч в самый край Курилл, – не повернуть пассаты к Сахалину, закручивая холодную Берингову спираль в кольцо, всё будет идти при почти нулевом балансе. Всему своё время.
Я, как недавно эгрегору, улыбнулся Собору:
– Зато какой там, на Русском Севере, будет климат через срок, – и мечтательно вздохнул.
– Рай…