Поначалу мы шли по уже знакомым мне коридорам со множеством дверей, за которыми скрывались скромные обиталища поклонников Моратея. Вскоре, эти коридоры обезлюдели, и Архонт прокомментировал:
- Жилищ здесь куда больше, чем самих прислужников Моратея. Мы уже вышли в незаселенный сектор.
Мы подошли к дверям лифта, которыми заканчивался коридор, после очередного поворота. Лифт выглядел очень старым и явно использовался нечасто. Архонт нажал на кнопку, и двери распахнулись, впуская нас в кабинку. Кабинка была освещена тускловатым желтовато-оранжевым светом и конвульсивно дернулась после того, как Архонт нажал одну из множества кнопок на панели лифта. Мы стояли молча, слушая скрип подъемного механизма. Неожиданно Архонт резко взглянул в мои глаза и прищурился.
- Ты что-то принял перед тем, как мы отправились?
Я неохотно кивнул:
- Немного алкоголя, чтобы вскипятить кровь.
Старик резко ухватил меня за воротничок и притянул к себе, заглядывая в самую глубь моих глаз своим сверлящим взглядом.
- Это не алкоголь. Послушай меня - ты не должен полагаться на все эти средства, которые глушат твою боль. Ты рожден в боли и испытаешь ее еще немало, если ты продолжишь справляться с ней подобным способом, то можешь превратиться в нечто отвратительное...
Лифт сильно тряхнуло, мне почудилось, что откуда-то из глубин обители раздались панические крики и чей-то протяжный тяжелый стон. Зрачки глаз Архонта расширились, а на его лице я впервые увидел растерянность. Он отпустил меня и бросился к дверям лифта, прильнув к ним ухом и вслушиваясь. Затем он отпрянул от дверей и те раскрылись, а кабинка лифта еще раз сильно встряхнулась, останавливаясь.
- Выходи, - резко скомандовал он. Я вышел и обнаружил, что мы попали в какой-то извилистый, как змейка, коридор с покатыми сводами и плохоосвещенный. Из коридора на меня дохнуло жаром, откуда-то из дальнего его конца доходили тусклые огненные лучи, а в воздухе была абсолютная тишина. Нет, не тишина! Смутный звуковой фон нарастал, становился громче, пробуждая приглушенную в душе тревогу. Неожиданно крик смерти настиг меня. Это было не похоже ни на что, словно сотни мертвых душ стонали и кричали у меня в голове. Я зажал уши руками и рухнул на колени, стараясь изгнать из себя эти звуки. Звуковая атака прекратилась также быстро, как и началась. Архонт сидел на корточках, вцепившись руками в волосы. Глаза его были стеклянными, словно протезы, а на лице был ужас и все та же растерянность.
- Люди зовут демонами тех, кто становится на путь зла и выбирает себе ужасные силы и ужасный облик, чтобы подчеркнуть внутреннюю черноту этих субъектов. Я не буду упрекать их в ошибочности понятий, ведь увидеть настоящего демона им приходится не так уж и часто, - сказал он неожиданно, глаза его ожили, и он вскочил на ноги.
- Как я этого не предвидел? Не может этого быть. Неужели система дает сбой? Мне нельзя ошибаться и не видеть чего-либо. Только не сейчас! - сказал он и посмотрел на меня.
- Нам надо спешить и уходить отсюда быстрее. Случилось кое-что, что меняет все наши планы.
- Тогда куда мы сейчас? - спросил я, успокаиваясь и приходя в норму.
- Я тебя буду сопровождать до самого выхода из обители, - ответил он. - Но на Камень ты все же должен взглянуть. Идем.
Мы спешно пошли по коридору, Архонт же продолжал говорить.
- Я не знаю, зачем он пришел сюда, и как он сюда добрался. Его цели всегда были от меня скрыты, но доселе я мог предвидеть его приближение и избегать нежелательных контактов.
- Про кого ты говоришь? - заинтересовался я, а затем вскипел. - Конечно, ты наверное ответишь, что мне пока это не нужно знать, но позволь тебе напомнить, что сейчас подобные знания чрезвычайно актуальны!
- Успокойся, я почти уверен, что наши пути с ним не пересекутся сегодня, если мы будем достаточно острожен. Я боюсь, что он пришел за Камнем. Хотя...я не знаю...
- Да кто же он, черт подери? - воскликнул я, хватая Архонта за руку. Он обернулся и сурово посмотрел мне в глаза.
- Он - тот, кто вырвал себя из системы. Я не знаю, насколько он стар. Никто не знает, может быть даже он сам. Он не один из Богов, он не принадлежит ни к одной расе и одновременно может стать кем угодно - человеком, сильфом, гномом. Когда-то он хотел власти и насытился ею вдоволь, посчитав затем, что это слишком скучно. У него есть прислужники, он никогда искренне не займет чью-либо сторону, кроме своей непостижимой. Но доселе он приносил лишь разрушение ко всему, к чему прикасался, и разружил жизни тех, кто осмеливался с ним сблизиться.
- Очень познавательно, - ответил я, опешив.
Архонт выдернул свою руку из моих объятий.
- А теперь - идем, если не хочешь с ним пообщаться ближе.
Некоторое время мы петляли по коридорам в полной тишине и неярком сумрачном свете. Лишь наше дыхание и звуки шагов пронзали глухую тишину этого кладбища.
- Мы почти пришли, - сказал Архонт, и я увидел в конце коридора неяркий зеленоватый свет. Мы вошли в большой круглый зал, в центре которого стояла трехметровая черная статуя на постаменте.
- Моратей, - произнес Архонт. - Величайшее орудие смерти, существовавшее когда-либо и где-либо.
Статуя представляла собой мускулистого полуобнаженного мужчину, победоносно прижавшего к земле нечто, похожее на небольшого дракона и вытягивая вперед правую руку, на которой лежал эллипсоидный черный камень, от которого и исходил неяркий, но вездесущий зеленый свет, заполняющий зал. Я взглянул в лицо силача. Оно было невыразительным и суровым, вместо глаз у статуи было два мутных камня.
- Так вот, кому они поклоняются, - произнес я тихо и снова взглянул на камень - тот притягивал мое внимание, усиливая свое влияние с каждой минутой. Зеленый свет словно обладал запахом, привнося в воздух какую-то необъяснимую и угнетающую душу духоту. Мои пальцы дернулись, и рука сама потянулась к Камню.
- Не трогай его! - закричал Архонт, перехватывая мою руку. Словно в ответ на его крик из глубин тоннелей раздался затяжной вой и шипение, а затем появился противный нарастающий шелест, который, приближаясь, усиливал панику в моем сердце.
- А, он тут не один, - сказал спокойно Архонт, оборачиваясь и глядя в коридор.
- Идем, нам лучше тут больше не задерживаться.
Мы спешно покинули зал.
- Ну и что ты думаешь, сынок? - спросил Архонт, сканируя эфирным щупальцем коридор впереди.
- Насчет этого Камня и прочее? - спросил я.
Архонт молча кивнул. Я нахмурился.
- Все события прошедших нескольких недель с трудом укладываются у меня в голове. Я уже почти не помню, кто я. Или не знаю, кто я. Весь мир плывет, расползается по швам, и этот Камень - еще один импульс в этом направлении. Самые фантастические выдумки неожиданно обретают под собой материальную основу.
Я умолк и заметил, что противный шелест прошел мимо и удалялся, пока вовсе не исчез.
- Он прошел мимо, - сказал Архонт, словно не слыша всего моего монолога. Через пару минут мы уже подошли к кабине лифта.
- Лифт - единственный путь наверх?
- Насколько я знаю, единственный, который сохранили открытым. Но я могу и ошибаться, - ответил он, нажимая на кнопку. Двери лифта раскрылись, и мы вошли внутрь. Еще несколько томительных минут мы провели в этой скрипучей телеге. Помимо скрипа лифта, мы не слышали ни звука. Обитель молчала.
Поднявшись наверх и пройдя мимо распахнутых настежь дверей пустых комнат, мы дошли до более современно лифта, на котором планировали подняться выше - через бар и еще на одном подъемнике к поверхности земли. Но когда двери лифта распахнулись, и мы, пройдя несколько десятков метров по темному коридору, вошли в бар, я остановился в ступоре. Музыка не играла, бутылки с напитками были перебиты. Пол был усеян трупами, разодранными в клочья.
- Это дело рук того, кем ты пугал меня в начале, или его слуги? - спросил я из любопытства.
Архонт посмотрел на близлежащий труп демоницы. У нее был разодран живот. Неожиданно что-то в нем пошевелилось. Архонт схватил с пола вилку и воткнул ее в шевелившийся отросток, показавшийся из живота демоницы.
- Слуги, - сказал он с отвращением. Вынув из кармана другого трупа зажигалгу и взяв полупустую бутылку спиртного, неизвестно как сохранившуюся в этой бойне, он полил спиртным труп с оставленным в животе извивающимся щупальцем и поджог его. Я инстиктивно отдернулся от этого костра.
- Огонь - практически единственное действенное оружие против него, - сказал Архонт. Сзади нас послышался хрип. Архонт и я обернулись одновременно. Один из трупов у дальней стены поднимался. Он не был сильно поврежден - только была вывихнута рука и на плече имелось несколько порезов. Это была женщина, и я ее быстро узнал.
- Сволочи! - выпалила Нерва. - Вам обоим нельзя было верить! Что вы натравили на нас?!
Неожиданно лицо ее побледнело и здоровой рукой она ухватилась за живот.
- Что со мной?! - закричала она, голос ее был полон паники. Лицо Архонта омрачилось.
- Как видно, спокойно у нас выйти отсюда не получится. Он берет ее под контроль и, должно быть, уже знает, где мы, - сказал он. - Тебе придется разобраться с ней, я же прикрою тебя и не дам ему войти, хоть это и будет сложно.
Архонт молнией кинулся назад, и я не успел даже слова сказать ему. Мне предстояло сразиться с Нервой, пусть и не во всем ее могуществе. Или не с Нервой? С ней происходили чудовищные метаморфозы, заходящие куда дальше обычного превращения в демона. Ее пальцы вытянулись и стали извиваться, словно лишенные костей, из треснувшей кожи ручьем потекла кровь, голова же стала разбухать, пока кожа ни лопнула окончательно, и симпатичное личико ни разлетелось в клочья. Изнутри показалась чудовищная костяная конструкция из двух вертикальных зубастых половин раздвигающихся в стороны. На минуту я опешил, но затем быстро извлек воздушный посох и, послав ему мысленный сигнал, раздвинул. Голубой огонь скатился по светящимся лезвиям орудия. Я стал вращать его, набирая инерцию. Чудовище же напротив заревело, встало в боевую стойку. Пальцы-хлысты стали еще длинее и напоминали теперь пучки кнутов. Неожиданно, один из них вырвался вперед и просвистел прямо у моего уха. К своему счастью, я успел отдернуть голову в сторону.
- Значит так будем? Хорошо, - сказал я тихо, обернулся вокруг оси и подпрыгнул к чудовищу, нанося секущий удар сверху посохом. Чудовище, которое вроде бы не обладало глазами, ловко увернулось, один из его кнутов описал полукруг и обрушился на мои ноги, опрокинув меня на спину. Затем оно присело, подпрыгнуло и устремилось вниз, на меня. Я откатился в сторону и поднялся на ноги. Я так долго не протяну. Из коридора послышался рык и удары, пол содрогнулся. Архонт встретился лицом к лицу с тварью. "Огонь - самое действенное оружие против него". Что ж, пора это проверить, я ухватил бутылку, нарастил ей на донышко металлическую прокладку и отправил "коктейль Молотова" в телекинетический управляемый полет по бару. Чудище попробовало увернуться, но бутылка повторила маневр и разбилась чудищу о челюсти. Я уже стоял наготове со своей собственной металлической зажигалкой.
- Не люблю я так делать, - сказал я, зажег огонь, подпрыгнул в воздух и, пролетая мимо застывшего в непонимании чудища, поджег его. Чудище завертелось вокруг своей оси, а затем упало и стало кататься по полу. Быстро подбежав, я пригвоздил его посохом к земле и повертел тем в стороны, щурясь от жара. Чудище заверещало, а пол еще раз содрогнулся, после чего удары стали следовать один за другим. Архонту сейчас приходилось несладко. Посчитав, что с бывшей Нервой покончено, хотя она еще крючилась на полу, я вынул посох и кинулся в коридор. Прямо мне навстречу вылетел Архонт, рука его была вывихнута.
- Как он любит выдергивать и ломать конечности, - сказал Архонт, когда я его поддержал, ухватив за здоровую руку. - Быстрее, я забаррикадировал ход, но долго баррикада не протянет. Надо уходить.
Мы кинулись к выходному лифту настолько быстро, насколько могли. Через две минуты мы уже выходили на улицу из дверей обычного на первый взгляд, неприглядного мотеля.

Я провел несколько дней, не вылезая из бара и не сходя с танцпола. Я продолжил свои бесплодные попытки оставить свой заболевший поиском никому не известных ответов разум где-то вне своей оболочки, изгнать его на время, хоть на чуть-чуть, из своей головы, освободить ее, сделать пустой хоть на миг, чтобы она не трещала по швам и не раскалывалась. Попытки были действительно бесплодны. Ни музыка, ни бешеный танец, ни никотин и алкоголь уже не помогали. Я продолжал думать об изменениях в себе, об изменениях вокруг меня, которые происходили так быстро, что от перемен кружилась голова.
Я не заметил, как моя скромная фигура стала явной дичью охотника... охотницы. Зря я все-таки выполз. Сидел бы, авось меня и не тронули бы. А так я оказался застигнутым врасплох, а отступать было некуда. Сидя за барной стойкой и глуша стакан какой-то наркотической дряни под музыку собственных так надоевших мне мыслей, я и не заметил, как рядом со мной на стул скромно опустилась Нерва.
- Что-то странное с тобой творится, воин. Почти неделю ты сидел, не вылезая из своей затхлой комнатки, а тут ударился в веселье и наконец согласился принять дары Моратея.
Я вздрогнул, поднял на нее темные, налитые кровью из-за пары бессонных ночей (все равно уже не спится от этих чертовых мыслей... хочется проделать в голове дырку и слить плавящееся серое вещество в унитаз), проведенных среди выпивки, громкой музыки и табачного дыма.
- Да вот, захотелось вдруг. "Не медли с исполнением своих желаний - они не заведут тебя в неправильном направлении. Ведь желания, какими бы они ни были - есть Моратей в каждом из нас", - процитировал я одну из еретических книжек этих психических. Слова были естественно заучены под чутким руководством Мальдера.
Нерва как-то совсем по девчачьи улыбнулась, отведя на секунду глаза и чуть ли не раскрасневшись. Выделывается, стерва. Но что это? С ужасом я почувствовал, как мои губы тоже расплылись в весьма странной, почти робкой мальчишеской улыбке. Я что, дурак? Видимо да...
- Впервые вижу новичка, который знает хотя бы строчку из "Моратеанерава".
- Пока сидел и дох от скуки, решил посетить здешнюю библиотеку. Тем более, воин Моратея, по-моему, обязан знать такие вещи. Не хотелось ударить в грязь лицом и отстать от остальных. Я думал, что такие вещи здесь знают все, - я смачно приложился к жидкому наркотику. Не подсесть бы… хотя вот сбегу и негде будет достать эту прекрасную вещь. Вот и не подсяду. Тем более, хороший ход - ни один шпион не станет пить такую дрянь на задании. Даже чтобы снять с себя подозрения. А я пью – значит, я уже не подсадная утка... и даже не подсадной кролик.
- Нух, размахнулся. Чтобы кто-то среди этого быдла умел хотя бы читать...
Я хотел уже согласиться, но вовремя понял, как должен себя повести действительно новичок, наивно верящий в могущество человеческой расы, превосходство ее над другими и бравость собравшихся здесь отбросов, называемых воинами Моратея. Я почти натурально поперхнулся, выпучил глаза, картинно отодвинулся от Нервы с видом "что это такое вы говорите?!" и произнес:
- Что вы сказали?
- Быдло, быдло. Я думала, что ты понял это еще, когда свернул шею тому парню... Маклаю, кажется. Простое быдло, к сожалению. Вот кто сейчас идет в Моратеус. Их влечет беспредел, сладкая жизнь на контрабандные деньги, свобода. Хоть они и выполняют все заветы Жрецов, но выполняют их непроизвольно, следуя лишь своей природе. Они никогда и пальцем бы не пошевелили, чтобы привести Моратея снова в этот мир. Эгоисты, ничтожества, забывшие об искусстве, красоте, любви...
На этот раз я был действительно удивлен. Я ожидал услышать что угодно из сладких уст этой змеи, но только не эти слова. Искусство, красота, любовь - как-то это все не вязалось с обстановкой и даже звучало несколько дико, когда произносил это член Моратеуса. После всего, что я тут увидел. Я даже протрезвел и уже трезвым посвежевшим взглядом оглядел Нерву. Никаких шипов, хлыстов и украшений с демоническими рожками. На ней было самое обычное черное платье с глубоким вырезом, серебряное и золотое кольца, золотой браслет, черные как смоль волосы завиты и кудрями спускались аккуратно на плечи. На лице - легкая косметика, еле заметная, какой она и должна быть, без той вульгарности и грубости, с которой накрашены и размалеваны все эти демоницы и прислужницы Моратея, которые только готовятся ими стать.
Ясно. Меня решили обольстить и заманить в ловушку. Настоящий моратер спасует? Нет, никогда. А шпион, понимая это, тоже не спасует. Значит, я буду недоделанным моратером - это лучше, чем шпионом. Я, уже нарочно робко улыбнувшись, отодвинул стакан и встал:
- Извините, кажется, я уже достаточно выпил и достаточно давно не спал...
Тут меня ждала жестокая подножка. Резко встав, я пошатнулся и оперся о барную стойку. До меня слишком поздно дошло, что я слишком много выпил. Да еще какой дряни выпил... Организм естественно дал сбой и взбунтовался. Мозг вдруг затуманился - предшествующее протрезвление было лишь обманным маневром коварного наркотика. Зато я добился своей заветной цели - все глубокие мысли вымело из мозга моментально. Плохо то, что вымело и все остальные. Я стоял, как мне показалось, целую вечность, покачиваясь и пытаясь что-либо разглядеть сквозь туман, застилавший глаза.
Затем нежные женские руки обхватили мои плечи:
- Да ты совсем напился. Был повод? Или решил взять пример с этих уродов? Они-то уже натренированные, а ты-то. Пошли, до комнаты доведу.
Нерва повела меня спотыкающегося и шатающегося как одинокая береза в ветреном поле. Не знаю, сколько мы шли, но спустя некоторое время я уткнулся в свою собственную дверь.
- Тебе еще и дверь открыть? Настоящий воин Моратея, - засмеялась она.
Меня усадили на кровать. Просидел я не более десяти секунд и плюхнулся, словно безвольный куль муки, на родненькую кроватку. Однако случилось чудо: я вдруг неожиданно протрезвел. Зрение настроилось, в голову начали потихоньку возвращаться и разумные мысли и глупые. Сначала, как водится, глупые. Затем появились и умные, когда я почувствовал, как Нерва стягивает с меня башмаки. Я резко сел, голова на секунду снова закружилась, но затем все снова стало нормально. Я посмотрел на нее практически трезвыми глазами. Она это разглядела. Несмотря на всю ее выдержку, уголок ее губ злобно дрогнул, затем она улыбнулась и, протянув руку, провела ею по моей щеке. Я почувствовал своим «эфирным чувством», как что-то нематериальное кольнуло меня, и разум вновь помутился. Я раскололся на две половины, каждая из которых смотрела на происходящее с совершенно противоположных позиций.
Нерва была суккубом, это стало ясно. Плохо, что Архонт не предупредил меня об этой ее маленькой особенности. Взяла и почти играючи сломила мою волю, точнее, одну ее половину. Вторая еще продолжала сопротивляться, но временно была загнана в подполье. Сейчас она мне казалась прекрасной, нежной и желанной. Моя сломленная половина приходила в восторг от ее взгляда, от ее платья, от выражения ее лица. Лишь маленький, загнанный в угол кусочек моего сознания протестовал, напоминал о том, что мне стало ясно только что, ведь я всеми силами пытался это сейчас забыть. Напоминал слова Архонта, о том, кто она такая и на какой стороне находится. Даже если бы она не была демоном, кровожадным и жестоким, а была всего лишь первофазовой шестеркой, но она все равно – моратер. Это угасающий огонек воли все пытался внушить мне, но я его не слушал, лишь пытался погасить, убить его окончательно, как назойливого комара. Нет, она не такая. Она тоже человек. Она тоже может быть милой, красивой и доброй. Она сейчас такая. Архонт был неправ. Да, неправ. Нельзя все делить на белое и черное, нельзя взять и записать кого-либо в плохие или хорошие.
Пока я размышлял об этом, Нерва, убедившись, что ее воздействие прошло, как надо и результат достигнут, пододвинулась и поцеловала меня в щеку, а затем двинулась губами по моей щеке, шее. Тут огонек мой дернулся в предсмертной агонии и бросил в бой последнее оружие, которое оставалось у моей памяти и здравого смысла. Перед моими глазами, которые я закрыл от удовольствия, наслаждаясь прикосновениями губ Нервы, немедленно вспыхнула картина: изуродованный Мальдер. Его обрубленная кисть, исполосованное лицо, слепой глаз. Обольщение слетело моментально, я чуть не дернулся, пытаясь спастись от ее губ и объятий, но вовремя сдержался. Сейчас она не видит моих глаз, не знает, что у нее не получилось. И не должна знать, с обычного воина не могло слететь это обольщение – у него не было таких сильных и живых воспоминаний о последствиях вот таких близких контактов с Нервой. Черт, как же мне выпутаться? Никак, единственный разумный выход – поддаться, пойти на поводке у нее, пустить дело на самоход. Но сейчас я ей не подчинен, и она не сможет от меня ничего узнать.
В этот момент она поцеловала меня в ухо и легонько укусила за мочку:
- Ну что, воин? Покажи свою бравость и верность Моратею…
Я обнял ее, стараясь не смотреть в глаза и поцеловал, валя на кровать. Но тут допустил оплошность: не удержался и встретился своими глазами с ее. Вместо красивых женских глазок, я увидел желтые глаза хищницы с кошачими зрачками. Она оторвалась от моих губ и прошипела исказившимся голосом:
- Глупец!
Она толкнула меня с нечеловеческой силой, так что я долетел до стены и, больно шибанувшись спиной, буквально сполз по ней. Я поднял глаза: передо мной была уже не красивая нежная девушка, а чудовищная демонесса, глаза которой светились в полумраке комнаты призрачным желтым светом. Ни крыльев, ни рогов, ни хвоста не было, зато нежная чуть смугловатая кожа сменилась жесткой чешуей, а на руках были когти, перед которыми коготочки Сепультры просто меркли. Я сразу вспомнил следок от этих коготочков на лице Мальдера. Очень не хотелось получить этой пятерней по своему лицу и тоже лишиться чего-нибудь. А если б я зашел чуть дальше? Мог бы лишиться запросто самого дорогого, так что мне еще очень повезло. Впрочем, она так не считала – видно по ее глазищам. И, видимо, она права. Она выкинула вперед когтистую руку и склизкое щупальце, вылезшее откуда-то из запястья, обвилось вокруг моей шеи. Стало противно и душно. Причем от вони и отвращения я умер бы быстрее, чем от удушения.
- Кто ты такой? – раздался голос, который в принципе был женским, но жутко искаженным и отдававшим звенящим металлом.
Не нашел ничего лучшего, чем ответить фразой, так любимой и по сей день режиссерами и сценаристами кинематографа. Обычное старое кино уже давно сменилось трехмерными картинами-голограммами, а вредные привычки сценаристов как были, так и остались.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
Вонючее склизкое щупальце затянулось туже вокруг моего горла так, что стало уже трудновато дышать и говорить.
- Перестань разыгрывать комедию. Ты не обычный воин. И ты не вольноосвобожденный. Ты вырвался из-под моего контроля. А это кое-что значит.
- Какого еще контроля? – спросил снова я. Стало не хватать воздуха. Я бы ухватился за щупальце, пытаясь его с себя стянуть, но делать это было противно. У меня довольно брезгливое отношение ко всяким червям и прочим гадам, а то, что было у меня на шее, по осязательным ощущениям полностью соответствовало вот такому гаду. Вместо того чтобы трепыхаться, я изобразил на своем лице испуг и очень натурально задрожал, словно от страха. Мне тем было легче, что я действительно начал бояться, а еще дрожал от отвращения – вонь невозможная. Затем я просто взял и спустил все посторонние мысли члена Гильдии в виртуальный унитаз, оставив лишь огромное количество глупых мыслей, которые соответствовали разуму вольноосвобожденного. Это, естественно, отразилось соответствующе на моем лице.
Она остановилась и вгляделась в мое лицо. Я почувствовал еще щупальца, только эфирные, которые начали меня внимательно прощупывать. Настоящее щупальце с хлюпаньем соскользнуло с моей шеи и исчезло под ее чешуей. Она медленно танцующе подошла ко мне, протянула когтистую лапу, ухватила меня за горло и подняла на ноги. Я взглянул все такими же испуганными глазами в ее хищническое лицо, на котором было злорадное выражение. Получилось! Она приняла меня за обыкновенного вольноосвобожденного-труса, пусть и достаточно сильного, чтобы вырваться из-под ее воли. Надо отдать должное моему артистическому мастерству.
Она хитро улыбнулась и еще раз поцеловала меня. Сначала было жутко противно: язык у нее оказался раздвоенным. Но вдруг он стал обыкновенным человеческим. Она взглянула мне в глаза. Теперь она снова выглядела как самая обыкновенная девушка. Мисс невинность! Вот только голая.
- Молодец, настоящий воин, - прозвучало это как-то иронично с глубоко зарытой ноткой презрения. – Я бы поразвлеклась с тобой тут этой ночью, но как-то настроение пропало. Тем более, мне тебя вдруг стало жалко. А то знаешь, я иногда убиваю своих партнеров в порыве экстаза. Джек после этого всегда жутко бесится, а за тебя мне еще и от Архонта влетит. Так что, уж извини.
- Да ничего. Все в порядке, - дрожащим голосом произнес я.
- Герой! – произнесла она, улыбнулась, чмокнула меня в щечку, открыла дверь, обернулась и произнесла с порога:
- Ты обрывки одежды выкинь, хорошо? – она усмехнулась и пошла голяком по коридору, ничуть не заботясь о своей обнаженности.
- Да уж. Нежная невинная девочка. Ага, - я закрыл за ней дверь и протянул руку, чтобы ощупать шею и резко отдернул ее в порыве омерзения: моя шея была вся в слизи.