Привет,
моя безголовая тварь,
я шла к тебе морем и полем,
волоком тащила душу, на перекладных выворачивала суставы.
Меня о тебе спрашивали в каждой столовой, на каждом вокзале. Потом возвращались к делам чуть быстрее обычного.
Я не говорила о тебе только тем, кто действительно мог услышать.
На экранах и мониторах я с годами все больше покрывалась пылью и литием. И доносились крики, текли флюиды через край.
Все о тебе, моя безголовая полая тварь. Ты так похожа на вспоротое брюхо собаки, которую мы хоронили в детстве. В тебе завязнуть хочется, как в ее молочных клыках и струйках желчи.
Рыхлая белая женщина меня в вытрезвителе поливала из шланга. Кажется, она единственная плакала откровенно.
Что с меня взять в вытрезвителе? Окажись там Хантер, он рассказал бы ей все о нас с тобой, о том, как тебя надо подвесить и где сделать надрезы. Он знает, что это такое: выпущенное, собранное и вываренное. Парное, родное, страшное, твоим телом воспитанное в чужих широтах.
Моя безголовая сочащаяся тварь, я ушла и оттуда.
Я много узнала, пока к тебе ползла.
Помнишь близняшек из румынского порно? Они и в жизни так смешно приоткрывают рты. Помнишь деда мороза, помнишь хищников из зова джунглей? Я через них твою голову тащила, все в порядке, ото всех нам с тобой привет.
Привет, моя безголовая тварь. Пожалуйста, отдави своим телом мне ноги. Мне с детства сложно давались предлоги что бы остаться.