ЮРИЙ ДАВИДОВИЧ ЛЕВИТАНСКИЙ

*** 

 Есть в музыке такая неземная,

как бы не здесь рожденная печаль,
которую ни скрипка, ни рояль
до основанья вычерпать не могут.
И арфы сладкозвучная струна
или органа трепетные трубы
для той печали слишком, что ли, грубы
для той безмерной скорби неземной.
Но вот они сошлись, соединясь
в могучее сообщество оркестра,
и палочка всесильного маэстро,
как перст судьбы, указывает ввысь.
Туда, туда, где звездные миры,
и нету им числа и нет предела.
О, этот дирижер - он знает дело.
Он их в такие выси вознесет!
Туда, туда, все выше, все быстрей,
где звездная неистовствует фуга...
Метет метель. Неистовствует вьюга.
Они уже дрожат. Как их трясет!
Как в шторм девятибальная волна,
в беспамятстве их кружит и мотает,
и капельки всего лишь не хватает,
чтоб сердце, наконец, разорвалось.
Но что-то остается там на дне,
и плещется в таинственном сосуде,
остаток, тот осадок самой сути,
ее безмерной скорби неземной.
И вот тогда, с подоблачных высот,
той капельки владетель и хранитель,
нисходит инопланетянин Моцарт
и нам бокал с улыбкой подает:
и можно до последнего глотка
испить ее, всю горечь той печали,
чтоб чуя уже холод за плечами,
вдруг удивиться - как она сладка! 

****

Что-то случилось, нас все покидают.
Старые дружбы, как листья, опали.
...Что-то тарелки давно не летают.
Снежные люди куда-то пропали.
А ведь летали над нами, летали.
А ведь кружили по снегу, кружили.
Добрые феи над нами витали.
Добрые ангелы с нами дружили.
Добрые ангелы, что ж вас не видно?
Добрые феи, мне вас не хватает!
Все-таки это ужасно обидно -
знать, что никто над тобой не летает.
...Лучик зеленой звезды на рассвете.
Красной планеты ночное сиянье.
Как мне без вас одиноко на свете,
о недоступные мне марсиане!
Снежные люди, ну что ж вы, ну где вы,
о белоснежные нежные девы!
Дайте мне руки, раскройте объятья,
о мои бедные сестры и братья!
...Грустно прощаемся с детскими снами.
Вымыслы наши прощаются с нами.
Крыльев не слышно уже за спиною.
Робот храпит у меня за стеною.

Я, побывавший там, где вы не бывали...

Я, побывавший там, где вы не бывали,

Я, повидавший то, чего вы не видали,

Я, уже там стоявший одной ногою,

Я говорю вам - жизнь всё равно прекрасна!

Да, говорю я, жизнь всё равно прекрасна,

Даже когда трудна и когда опасна,

Даже когда несносна, почти ужасна,

Жизнь, говорю я, жизнь всё равно прекрасна!

Вот оглянусь назад, далека дорога,

Вот погляжу вперёд, впереди немного,

Что же там, позади? Города и страны,

Женщины были - Жанны, Марии, Анны.

Дружба была и верность, вражда и злоба,

Комья земли стучали о крышку гроба,

Старец Харон над тёмною той рекою

Ласково так помахивал мне рукою.

Ниточка жизни - шарик непрочно свитый,

Зыбкий туман надежды, дымок соблазна,

Штопаный, перештопанный, мятый, битый,

Жизнь, говорю я, жизнь всё равно прекрасна!

Небо багрово-красно перед восходом,

Лес опустел, морозно вокруг и ясно.

Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом!

Холодно, братец, а всё равно прекрасно!

Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом,

Холодно, братец, а всё равно прекрасно!

Сам платил за себя, сам платил, никого не виня.
Никогда не любил, чтобы кто-то платил за меня.
Как же так получилось, что я оказался в долгу -
Все плачу и плачу - расплатиться никак не могу!

С покаянной душой в твои двери стократно стучусь.
Я еще расплачусь, говорю, расплачусь.
Я за все заплачу, я за все расплатиться хочу -
Будто легче тебе оттого, что и я заплачу!

Так живу день за днем в заколдованном этом кругу.
Все плачу и плачу - расплатиться никак не могу.
Все плачу и плачу - остаюсь в неоплатном долгу.
До последнего дня расплатиться уже не смогу.