мм. оценила. о сказках Гофмана. я понимаю, что это пошло, но у меня тоже есть стишок, который при прочтении этого вспомнился... хм) Гофман подошел бы к юной Лолите больше Гауфа, но почему-то он мне тогда не вспомнился...

Я надеваю черное, лента трауром
в кукольные волосы, сказками Гауфа,
раскосыми глазами в проседь
февральской рани. Драное бледное утро,
камасутра привычных поз,
голос взрослый мужской черствостью,
черт-черт, в нос
снова короткая белая полоса,
чтобы смениться знакомой радугой
взглядов, на застенках глаз
чьи-то сладкие лица
и мысли с корицей.
Я рада, что могу влюбиться
в эти прекрасные секунды до шприца
воздухом в подкожные, забивая поры щек
пудрой, рисуя черными карандашами
маршруты поцелуев в ресницы, сложные
губы юной жрицы, и грубое преломление
птиц в зимнем небе, я обещаю себе
ветер и нежные хлопья снега,
ступая носком кеда в грязь.
Я – ангел, превращенный в мразь.
Моя власть – его вера в мою невинность,
несмотря на ежеутренние прогулки
ногтей по спинам, чтоб каждый раз
моя страсть и час расплаты.
Ло-ви свой шанс, пока Лола
танцует вальс под пьяные ритмы
молитвы, лишенная ада.
Ло, Лола, Лолита. Ядом атласных
фраз в белые простыни, голосом
чада, брошенного
в объятия гадов.
Я
тоже
взрослая!
Под вопросом паспортные данные,
тонкая простота дьявольских ужимок,
садясь в машины полузнакомых,
мужчины в дорогие телефоны шепотом,
хвастливые, говорят, что вот оно
милое теплое создание,
ребенок-ангел
с клыками вампира.
И снова. Вино мимо губ, кажусь пьяная,
наивно сквозь веки ловлю поцелуи
странного человека в пиджаке от Армани
и прочими причиндалами бумажного века.
Деньги – дрянь, что-то такое твердила мама,
она не знала, что чтобы купить свои желания
приходится продавать. Я играю их
подсознанием, бессознательностью по Фрейду
и прочим озабоченным.
И каждая ночь
со мной, как лезвие бритвы у горла,
я хочу к вам домой, в черных кружевах
красивая и нужная, кружу головы простуженным
любовью и влечением лицам.
А на улицах еще прорва
Лолит.
Лилит.
Я святая и я блудница.