Устав от забот повседневного груза,
продрогнув, как лист, на житейском ветру,
приходит с работы фельдмаршал Кутузов
и лезет на сайт “Одноглазники.ру”.
Инет зависает (провайдер-то левый!).
Кутузов роняет усталое: “нах…”
Как медленно грузятся голые девы,
и все, как одна, с бельмондой на глазах!
Из чарки отпив контрабандного бренди,
он, выключив комп, покидает астрал…
Вновь Нельсон, скотина, его не зафрендил.
Тот, правда, не русский, но всё ж - адмирал…
©Александр Габриэль
МИШКА
Оторвали мишке лапу
без особого труда;
у него митральный клапан
не годится никуда;
у него цирроз печёнки,
он замурзан и гоним,
и в постели все девчонки
потешаются над ним.
Утирает кровь рубахой,
никому давно не мил…
Оторвали мишке на…
всё, чем мишка славен был.
Жаль, не все у мишки дома,
и ничто не исцелит
эмфизему, глаукому,
диарею и колит;
он дебилен, недоношен,
слеп почти наверняка…
Всё равно его не брошу!
Как же бросишь мудака…
©Александр Габриэль
ВЫБОРЫ
Как веют эти стяги, эти флаги,
надежные, как девушка с веслом!..
Блины пекутся о народном благе
на кухне, совмещенной с санузлом.
Веселый нищий держит баксов связку,
поскольку голь на выдумки хитра.
Рожденная, чтоб былью сделать сказку,
задорно матерится детвора.
Толкая свежий воздух грудью хлипкой,
насвистывая Грига и Массне,
интеллигент с рассеянной улыбкой
глядит вперед сквозь мутное пенсне.
Себя весь вечер чувствует в ударе,
шумлив и беспокоен, как сверчок,
потомственный трудяга-пролетарий,
за синий заложив воротничок.
Все счастливы - и люди, и природа
(озера, сопки, клевер и самшит),
достойная великого народа,
которому она принадлежит.
И нам враги не омрачат момента,
пущай клевещут; им урок не впрок…
Сегодня мы избрали Президента.
Того же.
На четырнадцатый срок.
©Александр Габриэль
45
Не помогут “крибле-крабле!”, грешный опыт бытия…
Глупо сбился мой кораблик с курса кройки и шитья.
Проявив натуру сучью, жизнь явилась - и ушла.
Нидерландец мой летучий; деньги, карты, два ствола.
Всё не так и всё иначе; для других встаёт заря…
И висят по реям мачо, бунтовавшие зазря.
Перекисли разносолы, пересох надежд родник.
Роджер, некогда веселый, головёнкою поник.
Ты б, кораблик мой, свободно взял да в небо воспарил.
Говорят, что это модно - без руля и без ветрил.
Не вскрывать же, право, вены, не шептать судьбе: “Я пас…”,
если есть прикосновенный рома терпкого запас.
Годы - странная поклажа, сеть зарубок на столе…
Капитан без экипажа, в развалюхе-корабле…
Мореходу экстра-класса свято верится в одно:
хоть куда бы. Без компАса. Лишь бы только не на дно.
©Александр Габриэль
"Г"
До сих пор материк Гондвана
под началом царя Гвидона.
На дорогах лежит гуано,
и гавроши живут говённо.
Там запрет на кино Годара;
в атмосфере - дожди и грады.
Там во власть волокут Гейдара
и забыли Гайдара, гады.
Там мужчины глотают гингко;
подцензурны там братья Гримм, но
там Газманов корпит и Глинка
над тридцатым проектом гимна.
Но в тебе та Гондвана. Генно.
И братаешься, выпив грога,
с крокодилом по кличке Гена
и с Баталовым (кличка Гога).
A когда-то бывал ты гунном
и, являя натуру гунью,
вдохновенно валял по гумнам
Агриппину, Галину, Груню.
Там с друзьями вы драли гланды,
в жарких спорах срывая горло -
так хотелось в герои, в гранды,
чтоб звучать горячо и гордо.
Но не вышел ни Митич, Гойко,
ни Каспаров не вышел, Гарри.
И ужасно темно и горько.
Время гоблинов. Запах гари.
Хоть зови ты к мольберту Гойю,
хоть уткнись в телевизор грустно…
Буква “г” над твоей главою
пролетает и гадит гнусно.
©Александр Габриэль
Волшебная сила искусства
В реальной жизни больше нет эмоций.
Утратили отличья рай и ад.
В тебе темно и пусто, как в колодце,
заброшенном десятки лет назад.
Любовь и дружба больше не тревожат.
Забыты люди, даты, города…
И каждый новый день, который прожит,
уходит в Никогда и Никуда.
Нет счастья, боли, ощущенья цели,
куда-то делись радости и гнев…
А глянешь на картину Боттичелли -
да так и застываешь, охуев.
©Александр Габриэль
Гусарская баллада
Был пышный бал, веселый, громкий,
под плеск отменного вина
и шорох яростной поземки
с обратной стороны окна.
И музыканты в брызгах света
для графов и для баронесс
к мазурке шли от менуэта,
а из кадрили - в полонез.
Был вечер сладостен и долог,
и полон милой мишуры…
Ломился стол от перепелок,
от лососины и икры.
И дамы флиртовали, чтобы
избавить души от тоски,
и геральдические снобы
хватали дам за локотки.
В углах стелился шепот женский,
от танцев накалялся пол…
Но тут пришел поручик Ржевский,
всех молча трахнул и ушел.
©Александр Габриэль
пестня
В лесу, в районе Барнаула
носителем земного зла
шумерка-мышь деревья гнула,
и ночка темная была.
Хотя с акцентом, но по-русски:
“Теперь мы вместе - это плюс!” -
напел подкаменной тунгуске
один подкаменный тунгус.
Ему ответила тунгуска
без колебаний, в тот же миг:
“Ты видишь мир излишне узко.
Мне ближе друг степей калмык”.
Вот так в отрогах Кандагара,
молясь Анубису и Ра,
одна возлюбленная пара
всю ночь гуляла до утра.
©Александр Габриэль
All That Jazz-2
Не ища себя в природе,
в состояньи полутранса
мы приходим и уходим,
цап-царапая пространство;
мы как баги в божьем коде,
вырожденцы Средиземья,
мы проходим, как проходит
беззастенчивое время…
Мы заложники рутины,
безучастники событий,
мы Пьеро и Коломбины,
что подвешены на нити;
мы на Волге и Гудзоне,
дети тусклых революций…
Небо тянет к нам ладони,
но не может дотянуться…
Мы свободная орава,
нам пора бы к Альфам, Вегам…
Знаем: больше влево-вправо
не считается побегом,
и не зырят зло и тупо,
не поддавшись нашим чарам
пограничник Карацупа
со своим Комнемухтаром…
Но привычки есть привычки,
всё так страшно и неясно;
и в дрожащих пальцах спички
загораются и гаснут.
Нет “нельзя!”, но есть “не надо!..”,
всюду мнятся кнут да вожжи…
Нам бы выйти вон из ряда,
но в ряду комфортней всё же…
Всё, что писано в программе,
мы узнаем в послесловьи.
Остается лишь стихами истекать,
как бурой кровью;
потому что в наших норах -
атмосфера тьмы и яда,
потому что в наши поры
въелись запахи распада…
От Ванкувера до Кушки
в двадцать первом шатком веке
спят усталые игрушки
по прозванью человеки;
на бочок легли в коробки
фрезеровщик и прозаик,
души вынеся за скобки,
чтоб не видели глаза их…
Недопаханные нивы…
Недобор тепла и света…
Лишь одни стихи и живы.
И спасибо им за это.
©Александр Габриэль
Alter Ego
Как хочется эффектно и красиво
исполнить политическое соло:
стать Депутатом Пятого Созыва
иль Дипломатом Пряного Посола;
по Ассамблеям пламенно носиться,
даря улыбки и сжигая клеммы,
и разрешать движением мизинца
меж этносами сложные проблемы;
жить на виду, публично и искристо,
вступая в дружбы, ввязываясь в ссоры,
разбить мобилу тележурналисту,
набить хлебало фоторепортёру;
в раденьи за людей растратить силы,
но быть единым со своим народом,
а пять любовниц, бункеры и виллы
пустить по представительским расходам;
водить коллекционный “Астон-Мартин”
со встроенною кухнею и душем,
три острова, которых нет на карте,
принять в подарок от семейства Бушей;
и быть известным всем: от туарега
до скромного хозяина Чукотки…
Такое, понимаешь, alter ego
наружу лезет от поллитра водки.
©Александр Габриэль
Love story
Не забуду твои бесподобные плечи
и прекрасных волос золотой водопад;
не забуду надежды, случайные встречи,
из-под арок ресниц твой задумчивый взгляд.
Не забуду я наши горячие ночи,
как и в этих ночах - каждый крохотный миг.
Не забуду Монтрё, Сарагосу и Сочи -
города, где любовь восходила на пик.
Не забуду закат цвета давленой клюквы,
выносящий за скобки сияние дня…
Не забуду и три неприглядные буквы,
на которые ты отослала меня.
©Александр Габриэль
Север
Февраль 27th, 2008 by agabriel
Выпьем с горя! Где же други?! Мне б на краешке судьбы
прогуляться на досуге с Кастанедой по грибы;
не вписавшись в план и смету, виртуозно, на лету
ухватить за хвост комету, ею взрезав темноту…
Впрочем, нужно ли такое?! - ведь иному верен я:
состояние покоя… тихий свет небытия…
Нас и здесь неплохо кормят, хоть туманы и дожди -
всё в отличной паранорме, даже к бабке не ходи.
В мире призрачно и зябко. А в кладовке угловой
половая грезит тряпка яркой жизнью половой.
Всё прекрасно. В эту ложь нам надо верить, хоть умри;
а мечты о невозможном полнят душу до зари.
Но моя ночная вера ежедневно, как впервой,
пролетает, как фанера над парижской мостовой.
Расставляет полдень сети, все мечтанья хороня…
При дневном глумливом свете вреден север для меня.
И сижу, стихами ранен, с исковерканной душой…
Я ведь тоже северянин, только с буквы небольшой.
Знать, судьба моя такая: кочевать вблизи нуля,
незатейливо сверкая новым платьем короля.
Мне неплохо. Мне неплохо. Бьет по нервам метроном.
Грузно шаркает эпоха за простуженным окном.
И, окрестный люд пугая, издавая жуткий крик,
тридцать восемь попугаев улетели в Мозамбик.
Люд зализывает раны; что там Гамлета вопрос!..
Люд пакует чемоданы, уезжает в Барбадос.
Выпьем с горя! Где же кружка?! Не собрать ли чемодан?!
Мне сейчас милее Кушка, чем Юкон и Магадан.
В небесах светило скисло, сердце ноет, дом на слом…
Продолжается без смысла это шоу “За стеклом”…
Сломан компас, пусто в рубке, не открыты острова…
Тихо умерли поступки.
Им взамен пришли слова.
©Александр Габриэль
Зимние шизохореи
Январь 7th, 2008 by agabriel
вьюгой вьюгой вечер начат
и поземка мчится вскачь
наша таня громко плачет
уронила в речку мяч
ну а все мы между прочим
понимаем этот плач
таню мачеха и отчим
будут бить за этот мяч
испустила дух старушка
в мерзлом мареве аллей
выпьем с горя где же кружка
сердцу будет веселей
у соседа дяди пети
краска схлынула с лица
потому что в избу дети
притащили мертвеца
колокольчик звонко плачет
и хохочет и визжит
а пингвин всё робко прячет
месяц сказку сторожит
в доме кушать неча кроме
жалкой баночки сардин
зимний день в сквозном проеме
незадернутых гардин
снег всё рушит тихой сапой
и любовь идет ко дну
дан приказ ему на запад
ей в другую сторону
вьюга вьюга бьется в двери
то крича то хохоча
то как вой она зазверит
то задетит как плача
вьюга кажет норов сучий
отменяется весна
мчатся тучи вьются тучи
невидимкою луна
тройка мчится тройка скачет
чернотой белеет высь
наша таня громко плачет
тише танечка заткнись
©Александр Габриэль
Американская трагедия
Июль 18th, 2007 by agabriel
Шел по улице малютка,посинел и весь дрожал.
В помрачении рассудка он достал большой кинжал.
Тем оружием махая и по-прежнему дрожа,
он напал на тётю Хаю со второго этажа.
Лучше лёг бы он под поезд или дома на софу…
Был у Хаи черный пояс по контактному кун-фу.
И ввинтился в воздух жутко свист летящих каблуков…
Ткнулся мордою малютка в лужу собственных мозгов;
отошёл без слёз и крика, острый выронив стилет,
верный сын Пуэрто-Рико тридцати неполных лет.
Пусть рыдают до надсада все малюткины друзья -
на инструктора Моссада нападать никак нельзя.
©Александр Габриэль
Остров
Вторник, Октябрь 18th, 2005
Кого же склеишь, если высох клей?!
Взамен процесса - мысли о процессе…
На Острове Поникших Кобелей
унылый штиль. За 40 шкалит Цельсий.
Оставь надежду, коль попал сюда -
таков твой путь и такова планида…
Тусуются по пастбищам стада
былых самцов, утративших либидо.
Погас в увядших чреслах Вечный Зов
(пришел и сгинул уркой из Ростова),
и стрелки командирских их часов
с унынием глядят на пол-шестого.
Хоть сбрось десантом юную Варлей
и сто плакатов Курниковой Ани -
на Острове Поникших Кобелей
не думают про секс островитяне.
Милее им рыбалка и футбол,
игра в лото и чтенье Цицерона…
Вот так и поживает сильный пол,
убогий на предмет тестостерона.
И пусть пойдёт под горку жизнь моя,
и станет тусклым то, что было пёстро -
на этот остров не желаю я.
В гробу, друзья, видал я этот остров!
©Александр Габриэль
Банальная история-2
Пятница, Ноябрь 3rd, 2006
Она валилась в обморок в горах;
боялась и зубной, и прочей боли…
А он был спец в торпедных катерах,
геологоразведке и футболе.
Она брела, как пО лесу юннат,
по галереям Питти и Уффици.
Он матерился вслух, и был фанат
любого пива и грошовой пиццы.
Она была с дипломом МГУ,
стажировалась в Беркли и Сорбонне;
а он в подъезде морду бил врагу
под облаками сигаретной вони.
Он Тайсона любил, она - Дали;
она была как ангел, он - как йети…
Они могли бы встретиться. Могли.
Но - обошлось. Ведь есть же Бог на свете.
©Александр Габриэль
Антиосень
Суббота, Ноябрь 12th, 2005
Под осеннею пятою
нам опять побыть охота.
Кличут осень “золотою”,
а ведь это - позолота,
в день базарный - пол-карата.
Бижутерия. Дешёвка.
Тема в темпе “модерато”,
Богом сыгранная ловко.
В скверах - бледные поэты
рыщут, как в чащобе волки,
хоть давно до них воспеты
рыжесть листьев, воздух колкий,
дождь, летящий ниоткуда,
лунный серп, что так немолод…
Как вместить в понятье “чудо”
эту смерть и этот холод?!
Нас обманывать нетрудно.
Мы обманываться рады.
Мы исполнены подспудной,
подсознательной бравады:
пусть живём не в пасторали,
пусть топор примерен к вые,
но ведь осень - умирает,
ну а мы - вполне живые.
А вокруг - наборы фото.
Невесёлые картинки.
И всё та же позолота
с темнотою в поединке.
Мир деревьев непотребен,
наг и странно обезличен…
И больна в недобром небе
птичья стая гриппом птичьим.
©Александр Габриэль