Движущаяся картинка мира дробится у меня на стоп-кадры. Вот идет мальчик в зеленой футболке, стучит мячом по асфальту, проходит мимо скрюченной годами старушки в коричневом пальто, опирающейся на палку. В какой-то момент картинка становится идеальной и, видимо потому, что я изрядно накурена, кажется наполненной глубоким символизмом, но это как раз фигня полная то, что мне кажется; просто два человека гармонично пересеклись в пространстве на долю секунды и разошлись по своим делам. Ничего такого, но почему-то грустно. И какая-то эта грусть не буддийская, не очень правильная реакция на мимолетные виденья.

Вот идет мне навстречу восточный мужчина в одних трусах. На секунду зафиксировался во времени, смотрит прямо в мой объектив, которого нет. Пассионарий, сразу видать. Говорю себе, что я не ханжа и прописываю вспомнить, как сама в течение месяца в Крыму не вылезала из какой-то бело-голубой с ленточками и оборочками маечки, совмещенной с панталончиками. Это совершенно точно был комплект для будуара, при чем весьма кокетливого свойства комплект, но мне было пох, таскала его, как верхнюю одежду, совмещая правда с убитыми гриндерами 42 размера. Мне казалось, что это прекрасная одежда, а кого-то возможно шокировало. Тем более я была еще и лысой, то есть бритой налысо. Так чего теперь глаза пучить на мужчин, разгуливающих по городу в трусах? Не имею морального права. Да и сам носитель трусов уже далеко позади, идет куда-то и не знает, что я о нем думаю всякое.

Здесь потеплело, и солнце, и зелень, но все равно как будто весна, зыбкость какая-то во всем. Завтра я сяду в поезд (надеюсь, по крайней мере), и где-то посередине дороги, в районе Болого будет дверь в лето. Ночь сгустится до черноты, а утром, я окажусь в настоящем июне, по щиколотку в тополином пуху. Пух в ближайшие дни займет много места в моей голове, он легкий, но объемный, я буду смотреть на него, выметать его, фотографировать, даже может быть подожгу. Еще бывает -- возвращаешься из Крыма в октябре, а между окон -- пух живет с июня, и под диваном, и под столом. Такой неуместный.