В колонках играет - Placebo - My sweet prince
Настроение сейчас - спокойно-меланхолично так

ну вот, я снова рыжий, нервы сдали... с папой вроде как уже не сремся, просто смотрим волком, но разговариваем уже тише, что радует... если я не сижу у вани вечерами - мы с мамой смотрим фильмы и разговариваем по душам. это приятно и немного грустно.

слушаю плейсибо и правда чувствую себя старой проржавевшей говорящей рыбой, которая познала всё и просто хочет отдохнуть. вот съем котлету, и отдохну... а так хочется, если честно, всю ночь не спать, и рядом бутылка вина, например, и встретить рассвет...  

В колонках играет - АК

Настроение сейчас - сладкая гниль

У неё была красивая улыбка, мне достаточно банального прикосновения к руке, чтобы прочувствовать, 2012 довольно бредвамериканскихтрадициях, я, кажется, счастлив. Потом я вспомню о тебе, и это ощущение пройдет. Снова бесконечный поток мыслей, снова АК в каждой клеточке тела, проникает в мозг, в кровь, в пространство. Странное ощущение. Кажется, я...

Как мало, оказывается, надо, чтобы...

 

В колонках играет - Земфира - СПИД
Если ты про мать - редко видимся, к радости обоюдной,
Если ты про работу – то я нашла себе поуютней,
Если про погоду, то город наполнен влагой и темнотой.
Если вдруг про сердце, то есть два друга, они поют мне:
«я не той, хто тоби потрибен,
Не той,
Не той».

Если ты про моих друзей – то не объяснишь, как.
У того дочурка, у той – сынишка,
С остальными сидим на кухне и пьем винишко,
Шутим новые шутки и много ржем.
Если ты про книжку – то у меня тут случилась книжка.
Можно даже хвастаться тиражом.

Я даю концерты, вот за три месяца три столицы,
И приходят люди, приносят такие лица! –
Я читаю, травлю им всякие небылицы
И народ, по-моему, веселится.
И мне делается так пьяно и хорошо,
Что с тобой хотелось бы поделиться –
Если б ты когда-нибудь да пришел.

Память по твоим словечкам, вещам, подаркам,
Нашим теркам, фоткам, прогулкам, паркам –
Ходит как по горной деревне после обвала.
А у бывшей большой любви, где-то в ноябре
Первенец родился, назвали Марком.
Тут бы я, конечно, вспомнила о тебе,
Если бы когда-нибудь забывала.

Что ты делал? Учил своим параноидальным
Фильмам, фразам, таскал по лучшим своим едальням,
Ставил музыку, был ближайшим, всегдашним, дальним,
Резал сыр тупой стороной ножа.
За три года не-встречи дадут медаль нам.
Правда, руку на сердце положа,

Где-то после плохого дня или двух бутылок
Мне все снится твой кругло выстриженный затылок;
Иногда я думаю, что с тебя
Началась череда всех вот этих холодных и милых
Вежливых, усталых, кривых ухмылок
Мальчиков, что спят со мной, не любя.
Просто ты меня больше не защищаешь.
Вероятно, ты то же самое ощущаешь,
Где-то в самой чертовой глубине –
Хотя дай тебе Бог,
чтоб не.

/Вера Полозкова/

Где же я тогда была,
как жила все это время?
Наступили дни мои
на стеклянную траву.
Ворох листьев наотрез
разлетелся между теми,
кто уверен, что они
знают правду обо мне
сквозь листву,

что осыпалась тогда
с ослепительной рябины,
и с березы у окна,
и у клена над ручьем.
Ярким пламенем огня,
языком неугасимым
шорох листьев не молчит
над моею головой
каждым днем.

Где и краски, как не здесь,
где и сгинуть, как не в осень!
На начало ноября
души листьев над землей.
Не коснется их зима,
вихри листьев вдаль уносят
всех, метнувшихся в костер,
всех, вступивших в хоровод,
оставляя золой.

В вихре пламени листвы,
в огнерыжем лисьем танце,
в вечных странствиях листа,
в буром, рдяном, золотом,
осеняя по пути
крыши, башни, колыбели,..
Когда буду улетать,
на прощание махну тебе крылом.(с)

Осень. Я её наконец-то осознал. Она внутри, снова, и снова пахнет дождем и сигаретами. В таком же теплом старом свитере, и с теми же мыслями и пристрастиями.

А в Эдинбурге вновь идет дождь.
Слезятся огоньки фонарей
и память шелестит, как прибой
далеких и неласковых морей.
Мне жаль тебя, бедняжка любовь.
Теперь я понимаю острей,
что значит для любови любой
время, что летит все быстрей.
Мне жаль, что ты сгоришь
на его костре.
(с)