Ну что, здравствуй-здравствуй! Постараюсь быть каллиграфически выдержанным, витиевато тактичным, буду не в обиду, целиться не в больно, не бросай в огонь! Экстрасенсорным зрением вижу: капали слёзы, когда почтальон принёс меня заказным, вечерело. Я бы свернул самолётик и отпустил в форточку, но ты поступишь по старинке. Высохнут слёзы, выступит ярость, напряженные желваки играют, увидела меня бумажного, меня обнаженного, бледный лист, отсутствие рифм и горстка снега. Я без ошейника, и это станет последней каплей: сомнёшь, порвёшь, разбросаешь.
Пройдут, стуча каблуками в висок, часы, подушка заболит от ударов кулачками, начнётся ночь. Встанешь, закуришь, на совок, в ведро, и вот я мёрзну снова, опять на куски, каждый раз без восстановления, рядом жгут мусорные костры те, кому негде ночевать.
…
Утро. В вонючих контейнерах без тени презрения на лице роется благородного покроя девушка с чёрным соболем на вороте.
Нитка, иголка. Очнулся зашитым, не нужна анестезия, так приноровились рвать-сшивать-рвать-колоть пальцы-сшивать-рвать
У меня в голове свалка. Поэтому один ответ на все вопросы: я за мир во всём мире. И вопрос: есть что-то настоящее?