Как-то раз шли по дороге человек, конь и собака. Когда проходили они мимо огромного дерева, попала в него молния и испепелила всех троих. Однако человек не сразу понял, что уже покинул этот мир, и продолжал путь вместе с конём и собакой (порой покойникам требуется некоторое время, чтобы осознать перемену своей участи).
Путь был долог и шёл в гору, солнце пекло нещадно, и все трое измучились от жары и жажды. И вот за поворотом открылся им величественный мраморный портал, а за ним — площадь, вымощенная чистым золотом. Посередине бил фонтан холодной и чистой воды. Путник направился к стражу, охранявшему вход.
— Здравствуй.
— Здравствуй.
— Как называется это прекрасное место?
— Это — рай.
— Как славно, что мы добрались до рая, нам очень хочется пить.
— Можешь войти и пить, сколько захочешь.
— Но мои конь и собака тоже страдают от жажды.
— Очень сожалею, — ответил страж. — Но животным сюда нельзя.
Путник огорчился, потому что жажда мучила его нестерпимо, но в одиночку пить не стал, а поблагодарил стража и пошёл дальше. Долго шагали они вверх по склону и совсем выбились из сил, но вот, наконец, увидели некое поселение, обнесённое покосившейся и ветхой деревянной оградой, а за ней — немощёную дорогу, с обеих сторон обсаженную деревьями. В тени одного из них лежал, прикрыв лицо шляпой, какой-то человек и, по всей видимости, спал.
— Здравствуй, — поздоровался путник. Тот молча склонил голову в знак приветствия. — Я, мой конь и моя собака умираем от жажды.
— Вон за теми камнями есть источник. Пейте вволю.
Путник, конь и собака пошли к источнику и утолили жажду. Потом путник вернулся, чтобы поблагодарить.
— Приходите, всегда будем вам рады, — отвечал тот.
— А не скажешь ли, как называется это место?
— Рай.
— Рай? А страж у мраморного портала сказал нам, что рай там.
— Нет, там не рай. Там — ад.
— Отчего же вы не запретите им называться чужим именем? — растерялся от неожиданности путник. — Эти ложные сведения могут вызвать страшную путаницу!
— Ничуть не бывало; на самом деле они оказывают нам большую услугу. У них остаются все те, кто оказывается способен предать лучших друзей.

Пауло Коэльо

И пришёл Лукавый к человеку и спросил: «Что есть твой Бог?» И запечалился человек и сказал: «Спрашиваешь ты меня о самом сокровенном и святом для меня. Неужто и в этом искушать меня будешь?» И сказал человек:

— Бог мой — царь мой. Он породил меня, он заботится обо мне. Он даёт мне пищу мою и питьё. Ему я молюсь несколько раз в день и заветы его исполняю. И читаю я священные книги и делаю всё как записано в них. И потому, что написано в них, сужу я себя и близких своих. И слушаю я пророков и священнослужителей Бога моего, и что они говорят мне, то и делаю. И делаю я всё, чтобы ублажить мне Бога моего. И знаю я, что Бог мой мною доволен, ибо здравствую я, и сад мой полон. И верю я что, живу жизнью праведника и что после смерти буду я в раю.

И усмехнулся Лукавый и сказал:

— По образу своему построил ты Бога своего. И поскольку невелик мир твой, то и Бога своего поставил ты лишь как пастырем над собой. — И сказал он, — оглянись вокруг себя — не весь ли мир этот, и тебя и меня Бог создал. Отчего же не стремишься ты познать Бога своего и сердцем и душой, и через себя и через мир, что он создал. Отчего же поставил ты себе границы, и сказал: «Вот буду я знать Бога моего от сих и до сих». И не только ли словами ты стремишься Бога своего познать, но не сердцем? И сделал ты себе обрезание на теле своём, а на сердце твоём крайняя плоть не отъятая осталась? И отчего не свершил ты союз с Богом своим в сердце твоём и не отъял крайнюю плоть с сердца своего? И смотришь ты глазами своими и не видишь, и слушаешь ушами, но не слышишь! Ибо сердце твоё закрыто.

И думаешь ты, что слушает и слышит Бог молитвы твои, а ведь даже те учёные, которых ты знаешь, пусть и дети ещё со знанием детским своим относительно знания истинного, небесного, так даже эти учёные говорят тебе как, мал ты в государстве Бога твоего. Ибо меньше чем песчинка ты по сравнению с Землей, на которой живёшь. И как песчинка Земля твоя по отношению к светилу твоему, которое греет и кормит тебя от тысячной дробинки от песчинки милости своей. А ведь и светило твоё со всеми планетами его не больше чем прожилка малая на листе, что на дереве огромном, которое шелестит тысячами и миллионами листьев таких. А само это дерево, не больше ли оно, чем песчинка на берегу океана, который есть Бог твой, который создал всё это, и тебя и меня?

И после этого Бог наш должен с престола своего склониться, что бы выслушивать и тебя и тебе похожих по тысяче раз, и тысяче раз на день. Полно, да видит ли он тебя вообще? И как не видишь ты частиц, что тело твоё составляют, не так же и Бог наш не видит и не может видеть тебя? И дал он тебе искру божью, что раздуть ты можешь до пожара. И пламя это Богу угодно, и тогда сможет он увидеть тебя с высоты своей. Но помни, что каждое пламя жжёт, и что бы увидел он тебя, ты гореть должен, а не тлеть. И такова ли жизнь твоя — горение?

И говоришь ты, что книги священные читаешь. Но знаешь ли ты, что много разных уровней глубины и смысла есть в книгах этих. И что видишь ты в них только самую наружную сторону, а глубины их не достиг. И ведёшь ты себя подобно обезьяне, читающей ноты. И как считает она, что самое важное — это значки на бумаге, но музыки за ними стоящей не слышит, так и ты думаешь, что понимаешь слова книг этих, но музыки небесной, за ними стоящей, не слышишь.

И не ведаешь ты, что молитвы даны тебе не для того, чтобы ублажал ты Бога твоего и говорил насколько велик Он в глазах твоих (это Он и сам знает) или просил бы Бога о том и том, а для того чтобы истинно помнил ты о Нём во время даже каждого дыхания твоего.

И слушаешь ты пророков и священнослужителей в домах служения Бога твоего и забываешь ты, что и они — люди. И веришь ты им больше чем сердцу своему, ибо как сказал я, сердце твоё закрыто. И если бы открыл ты хоть чуть-чуть сердце своё перед Богом, то стали бы священнослужители и пророки твои приходить к тебе и просить, что бы научил ты их мудрости своей. Ибо если говоришь ты, что Бог твой в сердце твоём, и было бы это так на самом деле, то к чему выполнять служения, которые лишь помочь тебе в этом должны были. И если сломал ты ногу свою, то ходишь с костылями, так как сам ходить не можешь. Но когда выздоровела нога твоя, то не отбрасываешь ли ты костыли, что мешают ходить тебе? Так же и молитвы в домах служения Богу твоему — костыли они для сердца твоего, но когда поселил ты Бога твоего в сердце своём навек то и их, как костыли, отбросить должен.

И говоришь ты, что судишь близких твоих и соседей по тому, что написано в книгах твоих. И не это ли вершина вершин гордыни твоей необъятной? Как комар, даже нет, меньше чем микроб ты в глазах Бога твоего и туда же? Судить с глазами и ушами закрытыми плотно, тех, кого не создал ты и не носишь в лоне своём? Помилуй, уж не богом ли себя считаешь? — Тут Лукавый снова усмехнулся. — Да как судить ты их смеешь, если не видишь ни рождения их, ни жизни, ни смерти. Даже Бог твой не судит их в сердце своём, а ты хочешь быть лучше его? Не лучше ты и граблей, что плуг судят за то, что в землю он слишком глубоко вонзается.

И думаешь ты в простоте душевной, что один только шаг отделяет тебя от Бога твоего, и думаешь, что стоит тебе сделать этот шаг, как будешь ты у Бога «за пазухой». И не понимаешь ты, что стоит тебе подняться на один шаг, как увидишь ты, что и оттуда нужно шаг сделать, чтобы до Бога дотянуться. И затем ещё один. И так без конца. Однако и первый твой шаг, что ты сделал, приняв идею, что Бог есть и, выполняя ритуалы, считаешь ты путем, почти пройденным между тобой и Богом. И не думаешь ты, что шаг этот — как первый шаг муравья, что на Эверест решил взойти, и что перед тобой путь такой же длины, чтобы истинно достичь настоящего Бога твоего?

И усмехнулся Лукавый и ушёл, а человек не заплакал, но упал на лицо своё и был три дня как мёртвый.

Мать не на шутку перепугалась, когда у неё в прачечной появился ангел-мужчина огромного роста.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты ожидала, что я приду на кухню? — спросил ангел.

— Нет, я вообще не ждала тебя, — ответила мать. — Ты зачем здесь?

— Чтобы ответить на твою просьбу, — сказал ангел так, как если бы появляться в доме у людей было для ангелов в порядке вещей.

— Я не помню ни о какой просьбе! — воскликнула мать. — Надеюсь, что я просила о чём-то хорошем, и что ты не подслушивал, когда я ругалась.Я могу наговорить всё что угодно, когда я взбешена.

— Нет, нет, — ответил ангел. — Помнишь, когда ты смотрела в глаза своему ребёнку и тихо говорила: «Ах, если бы мы с тобой могли поговорить»? Вот, я здесь для того, чтобы это устроить. Завтра вечером, когда ты будешь в детской, я тоже буду там, чтобы ты могла поговорить с ним, а он с тобой. У тебя будет немного времени, когда он сможет общаться с тобой на языке взрослых и думать как взрослый. Подробнее я тебе расскажу об этом при встрече. — И с этими словами ангел исчез, проплыв влево от сушильной машины и вверх по вентиляционной трубе.

Мать не испугалась. В конце концов, она верила в ангелов и много раз бывала в местном спиритическом салоне. Она никак не могла знать, что настоящие ангелы не любят этих салонов.

Мать мало спала в ту ночь, а когда вечером укладывала своего шестимесячного сына в кроватку, заглянула ему в глаза и сказала:

— Завтра мы с тобой поговорим!

Она была взволнована. В ответ он пустил пузырь.

Она долго раздумывала над тем, что ему скажет. С чего начать? Сколько у неё будет времени? Сможет ли она рассказать ему о серьёзных вещах? Она начала перебирать в уме всё то, что хотела сказать ребенку, только начавшему познавать мир, — о том, что плита горячая, а такой красивый огонь может обжечь… но, стоп! Ангел говорил, что у ребёнка будет сознание взрослого. Это меняет дело! Ей нужно будет сказать ему, как обращаться с девушками, и как исцелить разбитое сердце, и что не всем можно доверять, и о том, что не нужно ездить на большой скорости. Подумать только! Как много ей нужно сказать того, что нужно знать человеку!

Наступил вечер следующего дня. Время волшебной беседы понемногу приближалось. Она сидела в детской у кроватки сына и ждала назначенного часа. И снова из ниоткуда явился ангел.

— Рад видеть вас обоих, — сказал он второпях. — Вот как будет проходить ваша беседа. Мама, ты можешь только отвечать. Сын, ты можешь задать только три вопроса. После этого всё прекратится. — С этими словами ангел опять исчез, на сей раз через решётку камина.

«Это коренным образом меняет дело, — про себя подумала мать, глядя на своего сына. — У меня, наверное, галлюцинации. Бьюсь об заклад, что мой сын сейчас заснёт». Но вместо этого младенец встал!

— Мама, это воистину волшебный день, что мы можем вот так с тобой говорить. Какая это радость, что я могу говорить с тобой сейчас, когда я ещё не вырос!

В изумлении мать застыла с открытым ртом.

— Я могу задать только три вопроса, — продолжал из кроватки мальчик. — Я так много хочу узнать!

Мальчик уже думал над первым вопросом, когда его мать только начала понимать, что же происходит. «Это не сон, — подумала она. — Мой сын говорит со мной, как если бы он действительно был взрослым! Что за чудо, что за дар!» Она с трудом сдерживала себя, пока сын думал над первым вопросом. Будет ли он касаться философии или религии? Возможно, он попросит совета, как ему быстрее сделать карьеру, или, может быть, захочет узнать о том, как найти спутника жизни — такого, с которым бы он прожил дольше, чем она со своим. Мальчик посмотрел в глаза матери и задал первый вопрос.

— Мама, я лежал на спине во дворе и был изумлён, глядя на небо. Почему оно голубое?

Мать едва не сорвалась на крик: «Ты попусту потратил первый вопрос! Какая разница, почему оно голубое!» Однако она очень любила сына и принялась терпеливо, согласно условиям ангела, отвечать на вопрос. Она объяснила, что находящиеся в атмосфере молекулы кислорода преломляют солнечные лучи, превращая их в голубые. По крайней мере, она понимала это так. Как бы то ни было, звучало это убедительно. Она с тревогой ждала следующего вопроса. «Уж следующий-то должен быть посерьёзнее, — думала она. — Возможно, он захочет узнать, чем ему заниматься в жизни, чтобы не закончить её бездомным бродягой или в компании друзей-преступников».

— Мама, мой второй вопрос такой. Хотя я здесь всего шесть месяцев, я заметил, что на улице иногда тепло, а иногда холодно. Почему?

Мать пришла в ужас. Ещё один вопрос потрачен на бессмысленную чепуху! Как такое может быть, спрашивала она себя. Её сын был простодушен и любознателен. Эти вопросы были важны для него, а она дорожила этим волшебным временем, которое они могли провести вместе. Не торопясь, она рассказала ему о Земле и о Солнце, и о том, что Земля немного наклоняется, обращаясь вокруг Солнца, из-за чего наступают зима и лето, становится то холодно, то тепло. Наконец, пришло время для последнего вопроса. Они говорили уже почти полчаса, а так мало было сказано.

— Мама, я люблю тебя! — воскликнул сын. — Но как мне знать, что ты на самом деле моя мама? Можешь ли ты это как-то доказать?

А это что за вопрос? Откуда он взялся? Кто же ещё мог быть его матерью? Разве не она каждый день заботилась о нём? Какое разочарование она испытывала от этой беседы! Ей почти захотелось уйти и вернуться в прачечную, где всё началось. Она думала о том, как она в следующий раз затолкает ангела в сушильную машину, если он осмелится появиться вновь. Её сын с невинным и любознательным взглядом ждал ответа.

Она заплакала, но протянула руки и сказала:

— Посмотри на мои пальцы, они такие же, как и у тебя. Моё лицо и ноги похожи на твои. Я выражаю чувства и любовь точно так же, как и ты. Я действительно твоя мать. У нас одинаковые глаза и губы, посмотри!

Услышав это, малыш успокоился, не спеша улёгся на свой матрасик и уснул.

И это всё? Чудо общения случилось и бесследно ушло, а ей так и не удалось толком поговорить с сыном. Что произошло? Что было не так? Она долго ещё обдумывала случившееся и расстраивалась, что в столь важный момент ничего существенного так и не было сказано.

Потом ангел появился опять, из сточного отверстия в ванне.

— Уходи, — сказала мать, прежде чем ангел успел раскрыть рот. — Я так разочаровалась в тебе.

— Я дал тебе время, — сказал ангел мягко. — Не я придумал эти вопросы.

— Ну и какая польза от этого? Почему мой сын не спросил о чём-нибудь важном? Ты же сказал, что у моего сына будет сознание взрослого, но он задавал вопросы, которые задают дети. Ты обманул меня со своим так называемым чудом.

— Дорогая моя, — ответил ангел, — хотя твой сынишка и был наделён даром речи и сознанием взрослого, но у него были только знания и опыт, которые он смог приобрести за шесть месяцев своего пребывания на Земле. Поэтому его вопросы были самыми глубокими, на которые он только был способен, и ты ответила на все из них. Даже на последний, который был продиктован страхом, ты ответила правильно. К тому же ты передала ему свою любовь, когда вы были вместе, и у тебя хватило терпения выслушать и ответить. Он старался, как мог, и был честен. Разве тебе этого не достаточно?

Мать села. Она не подумала об этом. Её сынишка выбрал самые лучшие вопросы, которые могли прийти ему на ум. Откуда ему было знать, о чём спрашивать, если он не обладал житейским опытом, который был у неё? И если бы ему каким-либо образом был дан этот опыт, то ему и не нужно было бы ни о чём спрашивать! Не говоря больше ни слова, ангел исчез в последний раз — на этот раз через окно.

Мать повернулась к колыбельке и долго смотрела на своё сокровище.

— Ты сделал всё как надо, сынок, — сказала она тихо. — Как хорошо, что мы смогли с тобой поговорить.

Жили-были два брата. Жили они бедно в одной маленькой хате, оставленной им родителями в наследство, но как говорится: «в тесноте, да не в обиде», да и весело им было, ведь они любили друг друга. С утра работали они в поле, а к вечеру, возвращаясь домой занимались домашним хозяйством: готовили еду, убирали в доме, ухаживали за скотиной, ну а когда справлялись со всеми делами затягивали песни или рассказывали друг другу сказки да байки, которые они придумывали за день. Так проходила их жизнь, но однажды старший брат обиделся на младшего из-за того, что тот что-то не сделал или сделал не так как надо и перестал разговаривать с ним, а младший - обиделся на старшего из-за того, что тот обиделся и перестал с ним разговаривать. И с тех пор жизнь их изменилась, хотя делали они почти то же самое: по утрам работали в поле, а по вечерам по хозяйству, ибо есть надо было, но песни, сказки и байки перестали звучать в их доме. Так прошла неделя, затем другая. Они были бы рады разъехаться, да денег у них не было. И вот уж годы пролетели, а они всё не разговаривали друг с другом. Так и жили они угрюмые, нося в себе обиду. В деревне все знали, что они в ссоре, но никто не знал из-за чего и никто не хотел спрашивать их об этом, чтобы лишний раз не бередить старые раны. Вскоре братья стали замечать, что болеют они намного чаще, но не придали этому большого значения. «Старость приходит» - решили они, хотя в их селе почти все старики были здоровы, за исключением покалеченных. И вот однажды к ним пришёл странник и попросился на ночлег. Они приютили его на сеновале. Вечером, за скромным ужином странник заметил враждебность братьев, и, оставшись наедине с младшим, спросил, почему они не разговаривают. А тот ответил: «Мы в ссоре». «А из-за чего»? - спросил странник. Но младший брат не смог ответить, честно говоря, он уже и сам не помнил, ведь это было так давно. Он помнил лишь то, что однажды обиделся, а за что забыл. Ему вдруг стало стыдно, и чтобы избавиться от этого чувства, он сказал: «Я не хочу об этом говорить. Если хочешь, спроси моего брата, а меня не спрашивай». Странник пошёл к старшему брату и задал ему те же вопросы, но и он не ответил на них, скрывая то, что он не помнил, почему они поссорились. Плохо спалось братьям в эту ночь, они всё думали и пытались вспомнить причину их размолвки, но всё было напрасно. Утром братья сели за стол и никто из них не мог прямо смотреть в глаза другому. После завтрака они собрались идти на поле, но странник попросил их задержаться на минуту. «Я хочу отблагодарить вас за то, что вы приютили меня»,- сказал он. «Я не могу дать вам денег, ибо я беден, но я могу подсказать вам, как заполучить то, что их дороже - счастье, да и в придачу вы поправите своё здоровье. Но вам придётся потрудиться самим. Согласны ли вы?» Братья переглянулись и кивнули в знак согласия. Странник улыбнулся и продолжил свою речь. «В вашем случае страдание наступило и не покидает вас лишь потому, что вы больше дорожите своими обидами и храните, таите их за пазухой, вместо того, чтобы оберегать дружбу, радость и счастье быть вместе. Задумайтесь, что для вас важнее: продолжать хранить обиду, защищая, так называемую, «справедливость» или простить и привнести в свою жизнь мир и радость? Вам не кажется, что жизнь и так слишком коротка, чтобы тратить её на ссоры и обиды? Положите на одну чашу весов жизнь в мире и согласии, а на другую - жизнь в раздражении, и постоянном выискивании чужих недостатков. Знайте, что вы имеете свободу выбора. Вам выбирать быть счастливыми или несчастными, простить или носить в душе груз обид. Оглянитесь вокруг, посмотрите на красоту, окружающую вас. Вы же из-за своих обид даже не замечаете её. Задумайтесь, когда в последний раз вы радовались солнцу, дождю, цветам или пению птиц. Не помните? Но ведь раньше всё было по-другому. Что же изменилось? Разве красота исчезла, или, может, солнце перестало светить, или птицы - петь? Нет, мир остался прежним, но только ваши глаза застлала обида, вот вы и стали выискивать недостатки в других, вместо того, чтобы обращать внимание на красоту и достоинства. Подумайте, что для вас важнее: продолжать хранить обиду, защищая, так называемую, «справедливость» или простить и привнести в свою жизнь мир и радость? Ответьте себе на этот вопрос. Вот и всё» - сказал странник. «Средство простое, но решитесь ли вы воспользоваться им? Вам выбирать. И ещё запомните, дорогие мои, что холодом раздражения не растопить льда обиды. Лёд обиды можно растопить лишь теплом доброты, любви, и заботы, а маленькая улыбка может стать началом». «Ну, мне пора», - сказал странник, поклонился, ещё раз поблагодарил братьев за гостеприимство, благословил их и пошёл своей дорогой. Братья стояли молча, провожая его взглядом, а потом задумчивые пошли на поле. И вдруг, они услышали, как высоко в небе запел соловей. Братья остановились, подняли головы и долго-долго стояли, слушая прекрасную песню, а затем, опустив головы, взглянули друг на друга. В глазах у них стояли слёзы. То были слёзы раскаяния, которые омыли очи их сердец. И они вдруг осознали, что столько времени из-за своих глупых обид были лишены стольких радостей, красоты и пенья птиц. Они поняли, что, не замечая красоты, всё это время они и не жили вовсе, а влачили жалкое, убогое существование. Они сами себя ограбили. Им не нужны были слова, чтобы понять и простить друг друга, их лица озарились улыбкой, а сердца наполнились радостью и умиротворением. Когда они пришли домой, то были уже совсем другие люди – радость и красота преобразили их. С того самого дня братья помирились и в их доме вновь зазвучали песни. А когда их спрашивали, почему они помирились, они отвечали, что просто выбрали радость. Да, и благодаря этому выбору они почти перестали болеть, а самое главное - счастье и радость больше не покидали их, какие бы трудные времена не наставали. А что бы выбрали Вы? Что важнее для Вас: хранить обиду, защищая, так называемую, «справедливость» или простить и привнести в свою жизнь мир и радость? Автор: Шепель Сергей

Поспорили как-то чувства. Кто сильнее? - Я сильнее, - сказала Ненависть. - Я могу заставить человека совершить что угодно, благодаря мне появились Предательство и Гнев. - Нет, я сильнее, - сказала Ревность. – Благодаря мне хоть и не появились никакие чувства, но зато я могу толкнуть человека на преступление, даже на убийство. - Ну что вы!!! – возмутилось Одиночество. – Что такое убийство! Вот я могу до самоубийства довести, значит я сильнее. - Да нет же! – воскликнула Доброта. – Зачем Вы говорите о таких ужасных вещах? Я сильнее, я могу помочь созидать, дарить, делить. - Ха! И в чём тут сила? – перебила её Ненависть! – Это ерунда! Подумаешь, созидать!!! Если все станут ненавидеть друг друга то кому оно нужно, твоё созидание? - Не спорьте! Сильнее меня нет, - воскликнула Любовь. – Я могу хорошего человека сделать плохим, и наоборот. Я могу увести за собой. Я могу преодолеть любые препятствия. - Но в наше время Любовь уже никто не ценит, - пробурчала Измена. - Да, Любовь давно сдала свои позиции, - ухмыльнулось Сомнение. - Выходит, все одинаковые, - протянуло Разочарование. - А вот и нет! - сказала Мудрость. – Есть чувство, которое не кричит о своей силе, но оно намного могущественнее любого из вас. Оно преодолевает Предательство и Гнев. Оно не боится Ненависти, оно совсем не знакомо с Изменой, оно несёт в себе Любовь, и может созидать, дарить. Оно сильнее каждого из вас в отдельности, и даже всех вместе, потому что не знает страха и своей силы. - Не может быть!!! – вскричали все хором, - Такого не бывает! Нет такого чувства, а если и есть, то где оно? - Ему некогда участвовать в ваших спорах. Оно и сейчас оберегает, наставляет и защищает, а не теряет понапрасну время. Оно всегда на страже Счастья и Покоя. Потому что это - Материнство.

Жила как-то одна семья: отец, мать и дочка-школьница. Жили они дружно, по крайней мере, так считали соседи: не было громких ссор между родителями, видно было, как те любят свою дочь. Вот только сама дочь не считала свою семью благополучной.

Однажды, возвращаясь домой со школы, она тихо открыла входную дверь и услышала, как её родители ссорятся. Ругались они со злобой, с какой-то ненавистью. Но не это удивило девочку. Удивило то, что когда она чем-то загремела в прихожей, ссора моментально прекратилась, и, войдя в комнату, девочка увидела улыбающихся ей родителей. И весь вечер они вели себя так, будто между ними ничего не произошло.

Много позже, когда подростковый «переходный» возраст дочери подходил к концу, когда уже сформировавшаяся личность не только имела свою точку зрения на всё, но и могла её отстоять, в очередном конфликте с матерью девочка услышала такую фразу:

— Да как тебе не стыдно, неблагодарная?! — исчерпав все аргументы, сорвалась мать. — Мы с отцом ради тебя пожертвовали своим счастьем; не разводились только для того, чтобы ты росла в «полной» семье!..

Девушка была готова к такой фразе. Она много раз думала над тем, что происходит между её родителями.

— А кто вас просил?! Я знала, что вы не любите друг друга. Я знала, что вы ругаетесь. Зачем мне это было нужно? Мало того, что вы себя несчастными сделали, вы ещё и меня в этом обвиняете. Я вас обоих люблю, и мне было бы лучше, если бы вы оба были счастливы. Если не можете быть счастливы вместе — будьте счастливы порознь. Я бы приходила к вам по очереди и радовалась за каждого, что у вас всё хорошо. Вы думаете, что мне было нужно, чтобы рядом со мной просто находились два человека? Нет. Мне нужно было, чтобы рядом со мной были два счастливых человека. Вы лишили меня возможности видеть вас счастливыми. Вы не показали мне пример того, какой должна быть счастливая семья. Придётся мне теперь самой придумывать, как это должно быть. Только, как вы, убивать любовь я не буду.

Притча от Андрея Якушева