Так много хочется сказать об этих сутках -- но если вкратце.

Ехала, казалось, на день рождения к человеку, которого знаю без малого пять лет, с которым столько связано всяческих гадостей и приятностей, ехала совсем не с теми людьми, не с его товарищами, к которым я так привыкла за это время, ехала - неожиданно - с одним из своих старейших друзей, рыжей филологической девушкой, его семьей и парой неизвестных мне человек. А как оказалось -- оказалось, что эта рыжая девушка -- мое отражение. Мы одновременно говорим об одном и том же, одинаково двигаемся, мы даже чувствуем, кажется, одинаково. Оказалось, что ехала к нему, а приехала к ним.

Каждый раз, когда меня отвозят в поля, раз уж самой у меня в поля не выезжается, я впадаю в некую разновидность религиозного экстаза. На этот раз снова - заснеженные. Если бы не Евгения, то я бы, наверное, проводила этот вечер в одиночестве, потому что ушла бы в., и так и не вернулась. Одна из главных характеристик, одно из главных условий даже, правильного заснеженного поля -- его нетронутость. Вот вчера вечером вышли мы с Евгенией за ограду - и ахнули. Ни души. Одна тоненькая тропинка куда-то ведет, и огромные, огромные просторы нетронутого снега. А впереди - туман. И мы по сугробам ушли в этот туман до такой степени, что стоишь - и ни в одну сторону ничего не видно. Это, как мы решили, наша страна Чудес.

За вечер еще раз убедилась, насколько я, а теперь - и Женя тоже, важны все-таки нашему имениннику - что видно в общем-то по всему, что он делает, как говорит, смотрит, правда. По тому, как у него руки тянутся к нам, а ноги - сами ведут. По всем этим: вы мои рыжие, утреннему походу в поле к нашей надписи, фотографиям, всему. У меня с ним уже какое-то душевно-духовное родство, наверное, когда хорошо просто так, где, с кем и как угодно.

А мой старейший друг вчера спросил у меня, чем очень задумал и смутил одновременно, почему я, ведь умная женщина, по его словам, общаюсь с ним -- не читающим, ну и не имеющим ни одного со мной общего интереса. И я не смогла придумать ни одной причины кроме той, что он когда-то первый показал мне мир, в смысле причины, объясняющей, насколько меньше у меня к нему требований. Он сказал мне, что я ему уже как сестра, и ясно, что он мне как брат, и этим, пожалуй, тему можно исчерпать, потому что и в этом случае тоже ничего не имеет никакого значения.

Ночь и утро прошли под знаком чтения стихов и распевания песен, и опять же с Женей читается и поется как-то душевнее и вдумчивей, от каждой второй песни по телу бегут мурашки. Чудесные, знаете ли, выходные, наполненные солнцем, природой, смехом, светящимися людьми и надеждой, что если не у меня, то у Евгении сказка будет со счастливым концом.