Как же мне сильно хочется заниматься чем-то действительно важным.

Обрывочно в голове проносится вся моя зима, накручивается на последнюю метель.

За всю эту зиму, за все три месяца мы с Л. не разошлись ни на день, и мне кажется, что меня как отдельной меня уже давно не существует. Куда бы не -- везде тянется нить от меня к нему и наоборот. До сих пор не могу понять, в чем он манерничает, то доказывает мне, что ему нет никакого дела до тех, кто был до, то наигранно обижается, когда что-нибудь о них слышит. И в этот момент он какой-то очень беспомощный. Я всматриваюсь в него и понимаю, что особенно его люблю именно таким, когда он чувствует. Очеловечивается.

Стало очень сложно писать о другом, ведь я же не умею.

Так и живу. Мерзну. Никуда не прихожу. Я как будто заперта в своей скорлупе и очень боюсь ее расколоть. Осторожно выбираюсь из нее, когда вижу знакомые лица, а потом прячусь обратно. Знакомых лиц становится меньше, остальные как будто стираются, оставляют вместо себя еле-видные формы. От того, сколько вокруг незнакомцев, меня бьет озноб. Наверное, поэтому мне каждый раз так страшно отпускать его от себя, моего Л.

А кроме него главное в моей зиме, конечно, Доктор. Но про Доктора, пожалуй, в другой раз.

Потому что он не просто какой-то там человек из ниоткуда взявшийся, он уже такой настоящий, правильный, теплый, с которым столько пережито, перепето, сыграно, сделано, которого теперь можно называть Ванечкой и рисовать ему муравьев на открытке, потому что он so much more, у нас - думаю, что у нас троих похожее, - у нас к нему вселенская нежность.

Гораздо более человеческая, чем что-то еще. Такая прямо, от которой внутри загорается свет. Ванечка, с днем Рождения еще раз.

Получать письма из прошлого волшебно, скажу я вам. Вот дождалась:


"Дорогой(ая) будущий(ая) Я, мне пришло письмо из прошлого вот прямо сейчас, вот прямо несколько минут назад, а я сижу растроганная от того, что ничего, ничего не меняется. Я так хотела себе счастья тогда. Сейчас - сейчас я все-таки чуточку счастливее. Глупая!!! Прекрати унывать! Все же классно. Ты наконец нашла себе нормального мужика или все как обычно? Ты лучше танцуешь, м?! Тянешь колено, носок, прыгаешь на хопе? Ты сшила себе роял вайт?

Ты красивая теперь? Ты наконец уже красивая?! Давай ты будешь любить себя, пожалуйста! Тебя любят такие люди, что стыдно, просто стыдно себя не любить!

А сейчас ты с Марком встретилась? Сколько можно тебя пинать?!? СЪЕЗДИ К НЕМУ, ДУРА, СЪЕЗДИ, СЪЕЗДИ!!!

А с В.? ты все еще безвольная и неуверенная? если нет, дай я тебя похвалю. Умочка, как говорят мои идеальные. Идеальные ведь все еще с тобой?! ооох, Наталья, живи, живи!

Я люблю тебя."

У меня так болит все тело,что даже по квартире ходить неимоверно трудно, но это совсем не то, от чего у меня опускаются руки.

Просто все идет наперекосяк.

Меня ждут полгода ненависти к себе, полгода, которые я сама себе создала с такими чудесными с утра до ночи забитыми днями, время дома, которое нужно проводить за подготовкой к занятиям, свободное время, в которое я либо смотрю на самое прекрасное, что со мной никогда не случится - ну, вы же понимаете, о чем я, все эти вселенские чудеса, настоящесть в отношениях между и все такое прочее, - либо еще раз понимаю, что у меня все валится из рук просто страшным количеством способов.

И все было бы не так гадко, если бы не та самая вещь, которая поступает со мной по-разному: или спасает меня или наоборот: одомашенность, чувство, что тебя кто-то любит, к нему ведь привыкаешь - к этому чувству, а потом так раз - думается, что показалось.

Так вот, когда думается, что показалось -- это и есть самое, самое противное в жизни.

Я всегда жила или будущим или прошлым. Раньше -- прошлым, когда цикличность моя меня тормозила и сбивала, когда я снова бралась восстанавливать все давно прошедшее -- с людьми, с увлечениями, с вещами. Теперь вот я просто храню вещи и никогда не выброшу то, что когда-то было для меня важно, пусть сейчас и не так. А сейчас -- сейчас я все продумываю наперед. И это не дальновидность, нет. Это просто попытка сделать хорошо потом. А это "потом", оно такое мифическое, а я все стараюсь и стараюсь ради него.

Или ради чего я вообще все это делаю, что я делаю сейчас, вот так вот если подумать -- ради чего?

Хоть я и зла на сегодняшнюю ночь, но мне снились совершенно потрясающие вещи.

Как будто бы я с другой планеты и я чувствую, что вокруг меня витает что-то очень красивое и звучащее -- голос, и этот голос тоже инопланетный, и он разговаривает со мной. Как будто я стою на краю вселенной, а подо мной -- искрящиеся планеты, а под ногами -- чернота. И эта чернота воинственная, такое впечатление, что она сейчас схватит меня за ногу и утащит в себя.

Оказалось, просто кот в это время играл с моими ногами.
А Леша сказал, что этой ночью я разговаривала во сне. Cheers.

No, seriously, it makes me better.

Страшно.

Ну зачем я начала explore the Universe и смотреть Doctor Who, почему теперь я чувствую, что мне не будет покоя, как и многим другим, которые тоже как будто бы смотрят на все это великолепие оттуда, изнутри, а совсем не снаружи.

Он режет меня и за живое вздергивает в космос, а я, чтобы воплощать хоть минимумом своего существа отдачу - постоянно плачу от того, что.

Сегодня вот ушел мой первый Доктор.

Мой первый Доктор будет для меня единственным и самым верным Доктором, самым совершенным Доктором из всех, как бы сильно я не влюблялась в последующих.

Пойду-ка я дальше рыдать в подушку, пока еще плачется по нему, а то вдруг когда-нибудь перестанет плакаться, а я еще не всю себя выверну.

Пожалуй, это самый главный катарсис, который случался у меня за последнее время. Purification идет полным ходом, вот что я скажу.

С моими нервами что-то совсем не так.

Мне казалось, что я почти can't feel anymore, а тут - плачу, плачу, плачу

За этот месяц, пока я ничего о себе не писала, произошло одновременно и очень много, и почти ничего.

Я стала вести более менее социальный образ жизни, правда это выражается скорее в домашних посиделках с гостями, нежели в выходах в свет - разве что недавнее караоке единственный пример такого. Сходили, однако, полезно, и перешли с Ваней на ты наконец, хоть теперь и очень странно к нему обращаться. Но, как мне видится, то ли еще будет.

Мы с Л. потихоньку обустраиваем себе гнездо, таскаем вещи, ремонтируем что-что, что не работает, и учимся вместе жить. Я, наверное, стала-таки спокойнее, но это потому что в свободное время мы почти не расстаемся, а значит, поводов попереживать намного меньше, чем раньше. Теперь мы вместе убираем, готовим, играем на гитаре и гамаем в давно пройденные квесты по вечерам, когда остаются силы. От этого мне тепло и уютно, что почти и не верится уже, что когда-то было не так.

В университете стало приятней, кафедралы не перестают меня радовать своим волшебным отношением и любовью, и очень хочется платить им тем же. Сейчас месяц почти не будет преподавательства, что даже огорчает, радости чередуются с разочарованиями, но это нормально, ведь да? Я ужасно скучаю по третьекурсному английскому, я ужасно хочу говорить на людях, причем так же чувствовать, что я классная, что я умею убеждать и спорить, что у меня хоть что-то получается. Но вот уже с неделю как меня грузит мысль, что я ordinary, настолько ordinary, что надо срочно что-то менять.

Но что тут поменяешь? Искать что-то свое надо было давно - а мне столько раз казалось, что вотвотвот, в этом я наконец самореализуюсь. Но эта реализация не сделала меня особенной, вот и живи, называется, страдай от собственной серости.

Зато мы скоро идем в театр.

Отличное "зато", только вот во мне нет того женского, чем можно брать города, того, что равноценно мужской силе. Ну, пусть я буду... Хорошо делать табели на работе. И, допустим, гладить.

Совсем забыла, у меня не получается хорошо гладить. Да и табели, честно говоря, хуевые.

Так и живу.

Неудивительно, что этот год очень отличается от предыдущих. Единственное, я все еще слишком люблю себя, чтобы разрешить себе переутомляться, и это скорее плохо, чем хорошо. Если бы да -- можно было бы ставить себе занятий по несколько на каждый день, а так -- остается-таки время на себя и на Л.

На Л. время остается по той причине, что я провожу с ним почти все время (в нашем случае, ночное), правда на дом, который мне уже чувствуется, как свой, времени не остается. А мне бы очень хотелось, чтобы да, чтобы чисто-уютно-вкусно, но целиком в это вплестись пока не получается, что печально, однако со временем все-таки да.

Теперь о людях. Нынешняя группа из Оксфорда не вжилась в меня так, как предыдущая, и наверное, дело в том, что я слишком мало дней смогла с ними побыть. Однако чудесные европейские старички меня так радуют, как никто. В этом году, мизантропического вида мужчина, которого я так и не узнала, как зовут, который читает Достоевского и Чехова в оригинале, а еще афроамериканская Элен, которая, говорят, лесбиянка. Я написала своему любимому Грэему, что отпуская от себя их, все равно скучаю по ним, прошлогодним, а он пишет you'll see me anyway, и хочется прямо сейчас пойти покупать билеты и поехать к ним, потому что we might as well say Janet so that she could come. Боюсь, что я украду этих двоих, политически подкованного учителя физики и еврейскую танцующую бабушку, засуну в чемодан и увезу к себе сюда, такие они прекрасные.

Я бы хотела не теряться с людьми, но я чувствую, что из некоторых я вырастаю. Как из вещей. Причем я вырастаю даже из тех людей, которые значительно старше.
Наверное, время покажет, кто останется. Как мне сегодня сказал один мой друг: наши ряды редеют. И мне почему-то даже не грустно от этого.

Я ЧТО СНОВА ПИШУ СТИХИ БЛЯТЬ ДВА ГОДА ПРОШЛО ЭТО ТАК СТРАННО
ПАНИКА ПАНИКА ПАНИКА

ну, Наталья Юрьевна, Наталья Юююрьевна...

"Я ни куска тебя в себе не сохранил".

Пусть ко мне выстроится очередь из тех людей, которые от меня ушли, и я им это скажу. Так прямо выплюну в лицо. Потому что я вас больше не люблю. Никакая моя часть вас больше не любит.

Я социопат и мне холодно.

Уже день прошел, а я до сих пор ржу.

Звоню вчера Л. из Вены, жалуюсь, что Вена так и кишит переодетыми Моцартами. А Л. мне и говорит: так ты ему скажи, что он "писал всю ноч, а патом умер".


ГАГАГАГА!

Ну четверг, ну давай ты настанешь, пожалуйста. Или хотя бы среда.

О недолюбовях, ожиданиях, Москве, Праге и много чем еще.

Написал мне сегодня один мой товарищ, бывший когда-то, как я понимаю теперь, недолюбовью, то есть чем-то неправильным, неполным, но частично чувствующимся, написал с тем, что пришла к нему любовь, в этот раз - всамыйраз - настоящая. И стали мы с ним делиться нашими внутренними ощущениями от нынешнего и поняли, что вот, вот, вот как должно быть. Наверное, теперь я умею отпускать людей полностью. До того их отпускать, что говорю с ними о том, что какая-то херня получилась у нас из отношений, а вот сейчас, ооох, не передать, что сейчас.

К чему я все-это.

Я в Праге. Я в Праге без Л., и мне это совсем не нравится.

Но мне, честно говоря, нравится в Праге. Архитектурный оргазм. Мы с Л. обязательно должны сюда приехать и поехать смотреть замки. А еще я все смогу ему показывать, староместскую площадь, например, магазины с Марионетками и уличных музыкантов. Ну вот, все опять сводится к Л.

Еще немного, и я правда извинюсь перед всеми влюбленными телочками, над которыми я смеялась.

И да, я бы хотела, чтоб мы с Л. и в Москве побывали тоже. Как мне показалось, это все-таки неплохой город.

Зато уже через неделю!.. Такое "уже", конечно. Эх.

Вот, думала, приеду, понапишу всяческих мимимишностей, мол, как хорошо было и вообще, но нет. My life is pathetic. Except for you. Ну а что я сделаю, если так и есть.

Осталось даже не полмесяца - меньше - лета. Я уже устроилась на работу. Славное лето было в этот раз. Оно, конечно, в усмерть проебано, как и обычно, но зато с дачей и Л., фестивалями и Л., Маше-Джимом и Л., очень много было Л., но все равно недостаточно. Однако, то ли еще будет.

Но почему-то до сих пор очень больно от подобного:

Есть телефон, но звонит будильник,
Одиночество звонит:
Я с тобой посплю, говорит,
и целует в спину
Милионнам оправданий пыльных
И сотнями былых обид.
Я тебя люблю, говорит, и никогда не покину. (с)

Серебряная свадьба - это просто чудо какое-то, если кто не знает.

Мое сердце остается лежать
На новом мосту
С дешевой папиросой во рту,
На холодном песке,
В поднебесной тоске,
С пистолетом в руке.
Никого не подпуская к тебе
На сотню шагов,
Потому что по-другому -
Не любовь.
Потому что по-другому -
Ни черта не любовь
На новом мосту.

Я не умею скучать по дому. И каждый раз, когда я сюда возвращаюсь, ощущение, что я где-то еще не дожила. Вот и сейчас -- руки загорели только по футболке, комары искусали далеко не всю, синяков всего два. Это я к тому, что я бы еще долго была где-то вне, да только вот возможности нет.

Пора активно что-то менять.

Not a single mes., but the phone talk.

I used to live alone before I knew you, но больше мне так не хочется, спасибо.

А еще я не могу смотреть, как люди прощаются. Это вгоняет меня в тоску. Глупая ты женщина, зачем ты ушла от Чейза? -_-

Если я не сдохну до четверга, то это будет, тксказать, личное достижение. Потому что, вообще-то, мне и за сутки было тяжеловато.

I made a decision. Being happy and being in love with you makes me a crappy doctor. I'm drunk and I'm also right. You made me a worse doctor, and patients are gonna die because of that. And you are totally worth it. If I have to choose between saving everyone or loving you and being happy I choose you. I choose being happy with you. I'll always choose you. (с)

Арарарар.

You may even love me, House, but you don't care about me. And I deserve someone who does. (c)

Bo-ring, Cuddy, Bo-ring. But right, sometimes it works.

Я тут решила выбросить весь хлам, который скопился у меня в комнате на полках во время студенческой жизни, порвала кучу своих работ, распечатанных учебников и книг, я даже распечатанные на ч\б принтере фотографии когда-то важных и то разорвала, уж простите. Зато есть кое-что, что я выкинуть ну никак не смогла, что не делай, как-то:

- Все, что осталось от английского с Мишей: тетрадка с его tips, напечатанные речи, карточки, которые super sexy, сочинения и прочие бонусы. Не могу и все. Пытаюсь, смотрю на это все и вспоминаю, как мне было счастливо от него и от его знаний. И так тепло и грустно сразу. Хорошо внутри, славный ты наш.

- Рисунки. Хельг, я тебе покажу при случае, может, вспомнишь, про кого тот твой стишочег с рисунком -- судя по тому, что там фигурирует легкий Винстон, то про Дина, да? :)) Еще одна Ульянина красота и кот в изображении мелкого племянника.

- Связанное с волшебными Оксфордчанами -- включая смятую программу их экскурсий даже. Забываются люди, говорите? Не такие только.

- Раскраски с осликом ИА, которые мне печатала Лидия Пална потому что ну вы сами, Лидия Пална, знаете, почему.

- Флорентийское. Конверт с люфтганзовскими билетами, материалы по статье, обложку от тетради, которую Лидия Пална находила с дуомо. Сложила все в папку. Ну что вот это, ну чесслово.

Я никогда не научусь отпускать вещи, которые что-то для меня значат. Как говорил Миша - это якорение.

Я не могу читать. Почти ничего. Но потрясающие люди всегда советуют только потрясающие вещи, знаете ли.

"— Я решил отдохнуть у реки. Заснул, и мне приснился длинный сон про тигров. Как будто они вернулись.
— Ужас какой, — сказала Полин. Она по-птичьи передернулась и обхватила себя руками за плечи.
— Нет, все было очень хорошо, — сказал Старый Чак. Он опустился в кресло. Он очень долго опускался в кресло — так, что в последний момент, когда он уже почти сидел в нем, кресло словно чуть-чуть подросло ему навстречу,
— На этот раз они были совсем другими, — сказал он. — Они играли на музыкальных инструментах и шли к луне.
— Они остановились у реки и стали играть. Инструменты были очень красивые. Тигры пели. Помните, какие красивые у них были голоса.
Полин опять передернулась.
— Да, — сказал я. — У них были красивые голоса, но я никогда не слышал, как они поют.
— В моем сне они пели. Я запомнил музыку, но не запомнил слов. Очень хорошие песни, в них не было ничего страшного. Возможно, я слишком старый человек, — сказал он.
— Нет, у них действительно были красивые голоса, — сказал я.
— Мне нравились их песни, — сказал он. — Потом я замерз и проснулся. Я увидел фонари на мостах. Тигриные песни были похожи на фонари, в которых сгорает масло.
— Я немного волновалась за вас, — сказала Полин.
— Нет, — сказал он. — Я сел на траву, прислонился к дереву, и заснул, и мне приснился сон про тигров, как они пели песни, но я не запомнил слов. Инструменты у них тоже были очень красивые. Они были похожи на фонари.
Голос Старого Чака постепенно затихал. Тело его расслаблялось все больше и больше, пока не стало казаться, что он всегда сидел в этом кресле, мягко и удобно сложив руки в арбузном сахаре."

Как я надеюсь, что у меня слишком высокое самомнение, и это просто так совпадает, что написанное складывается в одну картину тоски. Нет, ну точно же не по мне. Правда ведь.

О том, как мы слушали небезызвестные группы В. и Ч.

Небезызвестная группа В, конечно, когда-то мне нравилась - вспомнить бы почему - но я предполагаю, что я считала их веселыми, заводными, дикими какими-то, что ли. И ведь действительно получала удовольствие от того, что бесилась там с ними в дешевых барах или клубах на выходных. А тут так совпало, что через три года после я снова их услышала и вместо ностальгии получила только полное отторжение, а ведь кое-где даже текст смогла вспомнить. Так вот, кажется, были две вещи, которые особо меня возмутили:

Первая - это что они отцензурили мат в одной из своей старых песен. Нет, может показаться, что это отлично, конечно, но все эти андеграунд панк-ска-whatever группы когда-то отличала та самая дикость, про которую я писала, одна из ипостасей свободы. А какая же это дикость\протест\свобода, когда вы заставляете рукописи гореть? Нельзя издеваться над текстом, доставать оттуда слова и вставлять другие. Он существует в одном виде и только, а остальное -- жалкая пародия на первый. Как это грустно - жалкая пародия на жалкий текст.

А вторая - это отсутствие в жалком тексте и толики интеллекта. Что особенно заметно на контрасте с небезызвестной группой Ч., которую мы, собственно, и пришли слушать.

Очень понравилось, как поменялась целевая аудитория. На место разукрашенных детишек собрался народ - даже внешне - более стильный, красивый, настоящий. Понравилось все, что группа Ч. сыграла -- в том числе, конечно, Цветаева. Это ведь показатель вкуса. По прекрасной даме виолончелистке видно, что она очень цветаевская. Да и вообще, с ними часто хочется смотреть не на сцену, а на небо, или никуда не смотреть, погружаться внутрь. В них нет ничего лишнего. И, конечно, Чехов в Ялте. "Ты для меня многоточие жизни, задержка дыхания перед прыжком", знаете ли. "Ты для меня бумажный журавлик, вскрывший мне грудь треугольным пером".

Так о чем я это, всему свое время, конечно, но мне так жаль тех, кто так и не вырос из группы В. в группу Ч., идите книжки читайте и будет вам счастье.

Я искренне завидую тем, кому нравится возвращаться домой. Мне -- нет.

А вообще-то пора уже прекратить дурью маяться и начать приводить себя в нормальное состояние. Ну что вы в самом деле, Наталья Юрьевна.

Буквально когда? Вчера? Два дня назад? Смотрели мы с Котиком Ганнибала Лектера, и все бы ничего, да, идеальный злодей, умнейший мужчина и отличный актер Хопкинс, разумеется, но еще и действие во Флоренции, в моем самом любимом городе на свете, который мне снился еще месяц после возвращения каждую ночь, о котором я так и не перестала думать за эти полтора года, в котором так мало еще исхожено и увидено, в моей цветущей весенней Флоренции.

И так было тоскливо от того, что я еще нескоро приеду туда - а мне бы хоть на пару дней в мою волшебную приехать - так нескоро.

Приходим с Лидией Палной сегодня устраиваться на работу и слышим: девочки, я хочу, чтобы в этом году вы снова участвовали во Флорентийском проекте. А это же апрель! Этот апрель!!! Что, правда? Через восемь месяцев? Уже через восемь месяцев подняться на дуомо, пить за обедом кьянти, смотреть на Ботичелли, снова увидеть совершенного Давида Микеланджело?! Вы шутите. Боже, Флоренция моя, жди меня, и я вернусь, только очень жди. А вот вернусь ли оттуда -- хоть бы однажды нет. Я ведь всерьез прошу, давайте там жить.

У меня такой славный все-таки дядя. Очень, очень его люблю.

Очень странно - получила диплом о высшем образовании, но внутри ничего не изменилось. Сходила подать документы в магистратуру, как оказалось, в портфолио - красный диплом, рекомендация от научного руководителя и максимальный балл за вступительные экзамены. Вроде бы то, к чему я так стремилась. В смысле, стремилась к максимуму, к высочайшим результатам, ничего для этого не делая. И как-то получила, а все равно внутри нет от этого почти никакой удовлетворенности. Дошла и до налоговой, завтра получу ИНН, наконец. Можно будет трудоустроиться и хоть немного собой гордиться. Кстати говоря, сбылись уже три желания, которые я загадывала на волшебную связку в семь ключей из Жироны: Леша, магистратура и работа на кафедре.

Мы с Котиком чудно прожили пять дней на даче (здравствуйте), наелись кабачков, напились чая с травками, накурились кальяна и фильмов насмотрелись, привыкли вставать в полдень и ложиться за полночь, все в березовых листьях. Кроме того мы: ходили босиком по траве и камням, плавали в реке с рыбками и бирюзовыми стрекозами, спасали меня от комаров, которые не комары (диалектика комара, знаете ли), много говорили, да и вообще. Очень было сладко. Спасибо. (муахаха, ждал, что я на тебя жаловаться буду? нет уж! <3)

А дома -- как обычно дома. Дурацко, громко и спрятаться-в-угол. Я хочу жить отдельно, like, as soon as I can.

Мне плохо дома, дома просто плохо. Как можно не хотеть скорее уехать, нет, нельзя не хотеть.

Не говорите мне больше ничего про духовное единение. Нет, такого не бывает, чтобы стать одним целым с кем-то еще (по большому счету, и стать с кем-то одним целым -- невозможно), чтобы стать продолжением другого человека, нужен постоянный физический контакт. Не обязательно устраивать с ним суточные оргии, что тоже, конечно, хорошо, но если хоть сантиметр тебя сливается с сантиметром его, это значит, что вы теперь не просто вы. Вы теперь как единство, как простигосподи субстанция, и ялюблютебя, вот.

В общем, я понятия не имею, почему у меня такое настроение плохое, но! Я не об этом. Сегодня встречали товарища Стюарта, и он такой мимимилый, боги мои,ну как таким можно быть. Простите. Занавес.

Почему люди бывают настолько противоположны друг другу?

И почему люди несмотря на все пережитое сохраняют способность так невероятно верить другому человеку? Очень верить.

Этим летом одни сплошные перестановки. Как будто какой-то новый отсчет. Как будто закончилось что-то глобальное и важное, и такое же глобальное начинается. И нет, это не потому что диплом и уже работать через пару месяцев, этого я как раз уже жду скорее, а потому что я будто бы еще немного выросла.

И вот никак не могу понять, хорошо это или плохо. Много ли всего понемногу сотрется, много ли останется. И при этом я как-то очень счастлива, что честно-то говоря, мне плевать.

Вчера было очень тоскливо от себя, а сегодня я не могу даже понять почему, настолько мне радостно.

Подумалось, что я живу, замечаю вещи и пишу о них в очень импрессионистской манере, увидел - впечатлился - запомнил. Так, например, сегодняшний день складывается для меня следующим образом:

Кормить Андрея шоколадом и много с ним разговаривать, причем разговаривать так искренне, как мы когда-то раньше еще не умели.

После -- с Софьей Евгенной пойти сдавать диплом, встретить Шутемову, которая вдруг говорит: здравствуйте, мои хорошие, а это же Шутемова, одна должна говорить : consult the dictionary, loosers, а никак не хвалить же! Но теперь она думает, что мы хорошие, гордится нами? Ооох, как странно. И как приятно с тем вместе.

Еще после -- обнаружить прямо над нами птичье гнездо, настолько летне чирикающая мама-птица и еле видные птенцы -- you made my day, хорошие. Это такой образ жизни, как у Барнса -- родившиеся котята. Здравствуй, филология, отпусти меня.

И наконец, Уля, которая говорит: Я соскучилась! И я вас так люблю! Все это вместе будто доказывает, что нельзя ни минуты тратить на грусть -- не буду, пожалуй. Да и я так подумала, я крутая, кажется.

В выходные сидели с моей the great three, готовились, а Софья Евгенна сказала, что с нас можно писать отличные пьесы, абсурдистские: я справа, через каждые пять минут нюхаю табак и начинаю смеяться без каких-либо на то поводов, рядом Лидия Пална крутит бальзам для волос как песочные часы, и Софья Евгенна, которая начинает петь всяческие: Мэээри, никому теперь не верит Мээээри. У каждого свое сумасшествие. И такое родное остальным двум. Бабы, я вас люблю! Давайте еще раз как-нибудь, а?

Сегодня как-то очень душевно сдавали госы, комиссия благостная, смеющаяся, важная. И в ней Ваня -- наш, с которым почти ничего и не страшно (хотя мог бы и назадавать вопросов, конечно!). Честно, я скоро нарисую ему карту, план на аэропорт, понятно тебе? Не могу я уже так обожать человека, у меня это обожание внутри не умещается:
- А когда улыбаешься, Шутемова считает тебя дурой.
- Так вот почему она на меня так странно смотрит -- дурой считает.

Ван Саныч нашей мечты, ну что это:
Nataly
Ну как, не оч стыдно за нас было?:)
22:29:51

Иван
ну за отдельных личностей немного - а за ВАС нет)

Ааааррр.

Боль, какая же боль, ну почему люди вообще болеют, почему они болеют еще и так не вовремя, когда у меня совсем нет времени, объективно нет, и нашла бы даже -- забила бы на многое, но нет. Мне нечем помочь, не получается заботиться, поддерживать не получается. И в итоге сумасшедшее чувство волнения и беспомощности. Как дожить до понедельника? И если в понедельник он не даст мне о себе заботиться, я пойду убьюсь.

Он часто спрашивает, почему я так много его трогаю. Именно трогаю, как будто пытаюсь запомнить на ощупь.

Да потому что "я помню все твои трещинки".

И так интересно, изменилось ли что-то у него после того самого первого разговора.

И пусть он не любит Веру, но.

Нет, придется все рассказать сначала,
и число, и гербовая печать;
видит Бог, я очень давно молчала,
но теперь не могу молчать –
этот мальчик в горле сидит как спица,
раскаленная докрасна;
либо вымереть, либо спиться,
либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер,
я еще Вас увижу здесь?
И с тех пор я бледный безумный спамер,
рифмоплетствующая взвесь,
одержимый заяц, любой эпитет
про лисицу и виноград –
и теперь он да, меня часто видит
и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко,
так спокойно, так горячо –
я большой измученный кит-касатка,
лбом упавший ему в плечо.
Я большой и жадный осиный улей,
и наверно, дни мои сочтены,
так как в мире нет ничего сутулей
и прекрасней его спины
за высокой стойкой, ребром бокала,
перед монитором белее льда.
Лучше б я, конечно, не привыкала,
но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель.
Пусть вот так и будет в моем мирке.
Этот старый джаз, ироничный профиль,
сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу
за такого юношу, до гроша.
Но я грустный двоечник, пью и трушу,
немила, несносна, нехороша.
Сколько было жутких стихийных бедствий,
вот таких, ехидных и молодых,
ну а этот, ясно – щелбан небесный,
просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый
и чудесный, не в этом суть –
о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.

Если даже бывшие мужчины до сих пишут тебе сказать, что ты очень красивая, может, это и правда так?

У нас с Андреем какое-то странное свойство пробуждать друг в друге цинизм и некую злость даже по отношению к остальным. К людям вообще, как к роду человеческому.

вот, например:

Андрей (22:18:10 17/06/2012)
в этом возрасте детей заводят

GraceArizona (22:18:16 17/06/2012)
ну нахрен детей

Андрей (22:18:30 17/06/2012)
давно уже пора самому хотя бы ребенком не быть

Андрей (22:18:43 17/06/2012)
также считаю

Андрей (22:19:03 17/06/2012)
они орут и вообще гандоны по жизни XD

GraceArizona (22:20:00 17/06/2012)
и цветы еще

GraceArizona (22:20:02 17/06/2012)
в свободное время

Андрей (22:20:19 17/06/2012)
а это одно и то же

Андрей (22:20:38 17/06/2012)
редкий дурак купит девушке цветы и не зайдет при этом в аптеку за гандонами XD

Вот, с Андреем можно сколько угодно говорить о правде жизни, и при этом не расстраиваться от несовершенства мира, а веселиться. Пис, товарищи.

Сядь, пожалуйста, на самолет и лети отсюда.

Опять же, одна из тех книг, которые ну очень, очень врезаются во все существо. Интересно, как он выбирал сюжеты на каждую из десяти глав. Мне кажется, в интермедии -- той самой, которая половина, -- он говорит об этом, говорит, что история -- это мутные, расплывчатые образы. Но это все равно просто невероятно, ковчег, летающие олени, древесные черви, любовь.

Интермедия -- я бы хотела цитировать ее наизусть. Как же он прав, этот Джулиан, во всем чертовски прав. Вот, например.

"Я тебя люблю". Первым делом спрячем эти слова на верхнюю полку; в
железный ящичек, под стекло, которое при случае полагается разбить локтем; в
надежный банк. Нельзя разбрасывать их где попало, точно трубочки с витамином
С. Если эти слова всегда будут под рукой, мы начнем прибегать к ним не
думая; у нас не хватит сил воздержаться. Мы-то, конечно, уверены в обратном,
но это заблуждение. Напьемся, одолеет тоска или (самое вероятное) взыграет
известного рода надежда, и вот пожалуйста -- слова уже использованы,
захватаны. Нам может показаться, что мы влюбились, и захочется проверить,
так ли это. Как мы узнаем, что у нас на уме, покуда не услышим собственных
слов? Остерегитесь -- они не отмываются. Это высокие слова; мы должны быть
уверены, что заслужили их. Вслушайтесь, как звучат они по-английски: "I love
you". Подлежащее, сказуемое, дополнение -- безыскусная, незыблемая фраза.
Подлежащее -- коротенькое словцо, которое как бы помогает влюбленному
самоустраниться. Сказуемое подлиннее, но столь же недвусмысленно -- в
решающий миг язык торопливо отскакивает от неба, освобождая дорогу гласной.
В дополнении, как и в подлежащем, согласных нет; когда его произносишь, губы
складываются словно для поцелуя. "I love you". Как серьезно, как емко, как
веско это звучит.
Мне видится тайный сговор между всеми языками мира. Собравшись вместе,
они постановили придать этой фразе такое звучание, чтобы людям было ясно: ее
надо заслужить, за нее надо бороться, надо стать ее достойным. Ich liebe
dich: полуночный сигаретный шепот, в котором счастливо рифмуются подлежащее
и дополнение. Je t'aime: здесь сначала разделываются с подлежащим и
дополнением, чтобы вложить весь сердечный пыл в долгий гласный последнего
слова. (Грамматика тут надежнее; заняв второе место, предмет любви может уже
не бояться, что его заменят кем-то другим.) Я тебя люблю: дополнение снова
занимает вселяющую уверенность вторую позицию, но теперь -- несмотря на
оптимистическую рифму вначале -- здесь слышится намек на трудности,
препятствия, которые нужно будет преодолеть. Ti amo -- возможно, это
чересчур смахивает на аперитив, но выигрывает благодаря твердому согласию
подлежащего и сказуемого, делателя и действия, слитых в одно слово.
Извините за любительский подход. Я охотно передаю эту тему на
рассмотрение какой-нибудь филантропической организации, стремящейся
увеличить сумму человеческих знаний. Пусть созданная при ней
исследовательская группа изучит эту фразу на всех языках мира, пронаблюдает
за ее изменениями, попытается понять, что слышат в ее звуках те, к кому она
обращена, как от богатства ее звучания зависит мера даримого ею счастья.
Вопрос к залу: есть ли на земле племена, в лексиконе которых отсутствуют
слова "я тебя люблю"? Или все они давно уже вымерли?

Ну конечно же, you are not.

Потому что не за что. Потому что я ничего из себя не представляю, а как может быть хорошо с ничего не представляющим из себя человеком.

Я не умею ничего. Я не умею одеваться, укладывать волосы, держать себя. Я не умею танцевать, хотя очень стараюсь. Я не умею прятать эмоции, не умею не показывать свою саморефлексию, не умею двигаться вперед и добиваться целей. Не умею их себе ставить. Я вообще потрясающе miserable, это же надо столько всего не уметь.

Мне кажется, я просто не заслужила того счастья, которое на меня свалилось. Я бы и рада, чтобы все было лучше всех, я хочу, чтобы было. Хочу именно -делать- лучше всех. Хочу, чтобы ты мной гордился. Честное слово. А пока только в углу страдается и, почему-то, хочется жить дальше, чтобы когда-нибудь все-таки да. Так странно это все. Так странно.

И еще сегодня мне показалось, что дождь смывает с души всю гадость. Так чисто после него внутри. И верится, что будет еще proud. Будет.

Вот так вот оставишь котика на полдня, а потом уже и рука разбитая.

Но я не об этом -- очень много сегодня смеялась, хоть и разговоры были не из самых позитивных.

Таня: Кстати, хотела спросить, а у тебя вдруг есть...?
Я: А? Что? Друг есть?
Леша: В контакте написано, что есть. Каждый раз смотрю и расстраиваюсь.

Да еще и вспоминали историю про Кошку Машку Мессию. На словах: в семье Ельциных родилась внучка, первыми словами которой были не мама и папа, а "я - Кошка Мессия", поэтому Ельцин и спился, меня порвало и не отпускало еще очень долго. Это как вообще. До сих пор -- глобальное вааай.

А Маша с Джимом не приносят мне ничего кроме удовольствия и радостей, поэтому настроение искупает даже в усмерть уставшие стертые ноги.

А еще Дима объяснил мне, как работает двигатель внутреннего сгорания, и я поняла! Ему, может, в преподы, а не в архитекторы? А то обычно - двигатель? не, не слышал. А тут - двигатель? True story.

They don't know how long it takes
Waiting for a love like this
Every time we say goodbye
I wish we had one more kiss
I'll wait for you, I promise you I will

Lucky I'm in love with my best friend
Lucky to have been where I have been
Lucky to be coming home again
Lucky we're in love in every way
Lucky to have stayed where we have stayed
Lucky to be coming home someday

Вот что мне есть сказать о том, как получается настоящее. Нутряное.

Я думала, что я всегда буду лечить людей от одиночества. А сейчас, такое впечатление, что я отказываю ему в чем-то очень важном. И стыдно. А не отказывать -- еще стыднее.

Идем с Лешей, я - после двух часов сна и кофе, бодрая, позитивная, вся в желании резвиться.

Тут он говорит: Я мыслю, следовательно, существую.

И я сразу: ну, ктоктокто это сказал?!

Он: Сократ? Платон? Аристотель?

И ВОТ, ВОТ, ВОТ ради чего надо немного знать философию, чтобы пафосно сказать: Декарт :Ъ

У меня как-то нет привычки проверять электронную почту. Просто нет и все -- кто надо, те напишут вк, позвонят, найдутся в общем, или я найдусь. И тут я захожу, дабы скачать присланную мне информацию, а там вдруг - Грэем.

Да, Грэем, я приеду. Нет, не этим летом. Подождем еще год, встретимся, поговорим про Путина, как когда-то здесь. Я жду!

У меня в параллельной группе учится волшебная девочка Оля. Так вот, по двум ее репликам можно полностью определить наше с ней предфилософское состояние.
Первая:

Kjella (19:57:42 2/06/2012)
я блять не успеваю совсем!

И вторая:

GraceArizona (20:07:31 2/06/2012)
после философии наконец посплетничаем!

GraceArizona (20:07:57 2/06/2012)
как хотелось бы, чтобы "после философии" -- было уже в этот вторник

Kjella (20:09:11 2/06/2012)
заметано!

Kjella (20:09:27 2/06/2012)
сплетничать! пить и сплетничать!

Воистину.

Меня уже тошнит. В прямом смысле. Тошнит, хочется забиться в угол и плакать. Это, наверное, истерикой называется, ну а как еще. Так хочется быть умной и ответственной, доучиться, это с одной стороны, а с другой -- я не могу. Глупая. Не могу.

Первое -- и, возможно, самое главное -- что есть такие люди, за которых я бы голову оторвала. Во всех смыслах. Которых очень хочется защищать. Так вот - у меня нехорошее предчувствие, что если бы мне дали нож, то я бы убила доблестную половину своей группы и не жалела бы об этом. Потому что -- Ваня. Потому что люди никогда не умеют искать причину в себе. Никогда не умеют винить себя и далее по списку. А он-то тут при чем. Уроды гребаные.

Единственное, так глупо смотреть на всех этих женщин. Восхищаться их красотой, харизмой, чем-то таким женским, что должно не отталкивать, а притягивать. И ничего не делать, чтобы стать хоть немного красивой. Чтобы людям было не противно на меня смотреть. А то как-то. Вроде такие запросы у меня, а сама-то.

Мне иногда кажется, что жизнь моя делится на два основных периода: когда я читаю и когда нет. Так вот, сейчас (по долгу учебному в том числе) -- я читаю, причем читаю то, что мне чертовски нравится -- Английскую литературу 20 века -- модернизм, постмодернизм. И вот что мне есть сказать по этому поводу.

Я вообще-то не люблю всю эту историю мировой литературы. Но тут -- тут Ваня, а значит, его волшебная способность влюбить в каждое произведение еще до того, как его откроешь. И пару недель назад он влюбил меня в Байетт, просто рассказав о всяческих hints, полистилевом романе и подобных вещах. И вот, я все эти две недели читала Posession все свободное время, которого, знаете ли, немного. И дочитала наконец.

Я, конечно, думала, что это будет прекрасно. И, конечно, местами мне было тяжеловато прочитывать написанные Байетт от лица героев стихи. Но это все настолько меркнет перед итоговым впечатлением от, что я даже говорю об этом как-то устало-вымученно.

Потому что такая любовь. Нет, я правда не считала никогда, что вот у меня-то не такая, у меня она своя, может, не такая книжная, но зато моя, настоящая. Но это не мешает мне временами думать, насколько это книжная любовь -- сказочная. Не в том плане, что нереальная, а именно сказочная, внутрь проникающая. И сейчас, после прочтения, я опять наполненная этим иррациональным чувством. Это как - дурацкая аналогия - смотреть на счастливых людей на улицах, как видеть не серое быдло, а именно человечество. Так и тут - радостно за них. За героев, в смысле.

И очень хочется сейчас любить тоже своей настоящей любовью. Чем я, собственно, и занимаюсь. А в одиночестве иногда даже правильнее.

Да что за гребаный пиздец дома?

Нет, мне определенно надо хотя бы раз в неделю быть где-то вне. Долго. Чтобы оставаться в здравом уме. А то я свихнусь скоро.

Столько всего происходит, каждый вечер сажусь писать и не пишу.

Сегодня вот, например, ездили к Сергею на, простигосподи, последний звонок, вчера -- подарили Ванечке огромный пакет с едой, переделанной под писательство, позавчера -- до ночи читали катины старые дневники. И это все так здорово, и приносит мне уйму положительных эмоций.

А теперь -- сопли. Noone ever could make me that much happy! Because I believe you in everything you tell me, because we seem to be made for being together, because I can even say that I love you. I've loved you for about a year - and now I love you even more, obviously. You're my wonderwall, that's the best way to put it. My_wonderwall.

Мне уже настолько плевать на все, на философию плевать, плевать, что я диплом не получу, да мало ли что еще случится, зато у меня теперь - идеальный человек, всегда - идеальные друзья (которые только и делают, что смеются на частотой моего использования слово "идеальный) и идеальная английская литература. Я даже выбрать не могу что и когда читать -- читаю Байетт, от задумки и исполнения -- экстаз, потом смотрим с Ним (ну здравствуйте, заразилась же от Маши) Розенкранца и Гильденстерна и обожемой, театр абсурда, прийти домой и читатьчитатьчтиать Стоппарда.

Отлично все, от-лич-но. И какая-то сумасшедшая уверенность в себе. И даже в том, что я могу что-то предложить людям. В смысле, я всегда хотела уметь делать их счастливыми, а тут я смотрю на Его лицо, и вроде бы Он счастлив.

О сегодняшнем вечере как-то вкратце.

Есть у меня такие два товарища: Саша и Сережа, с которыми слишком многое пережито вместе, но которых сейчас я уже отвратительно мало вижу в силу огромного количества причин. Отчасти - мне не хватает времени на людей. Но каждый раз когда вижу - заново переоцениваю все то, что они для меня значат. Так и сегодня - отличный был вечер.

А цветочки приятно пахнут и радуют моего кота, который тыкается в них носом и изучает. Спасибо! Это так весенне, так искренне, так много хорошего у меня к вам\тебе все равно есть и будет. Мне нравится это свое свойство - хранить в себе частичку нежности ко всем тем, кого когда-то любил.

Медленно возвращаюсь в реальность.

Может, сегодня праздник такой, донельзя реальный. В последнее время меня многие спрашивают, почему тема войны у меня - самая больная тема, от которой сразу спрятаться в угол и много плакать. А все ведь очень просто и объяснимо - потому что с детства.

Потому что "А зори здесь тихие", "В бой идут одни старики", "Офицеры", все, засмотренные до дыр. Потому что Борис Васильев, Константин Симонов. Потому что бабушка и дедушка, ордена, медали, парады, все ветераны, которые на улицах. Потому что в школе, когда в воспитательных целях к нам приводили кого-то, кто рассказывал про войну, у меня все заканчивалось истерикой. Потому что мы ходили к ветеранам и приносили им еду, конфеты, чай - а они нас целовали, приглашали в гости и много говорили. Потому что они держатся до сих пор, такие сильные и красивые.

И все это вместе сплетается в один большой клубок. Я слишком много услышала о войне и слишком рано, так, что это заразило меня невыносимой тоской. Вот и тоскую. При этом я точно знаю, что это правильно. И когда у меня будут дети (ну когда-то же будут), в этом аспекте я буду их воспитывать так же, как когда-то меня.

Так и должно быть. Через какое-то время обязательно надо выбираться из своего танцевального клуба и ехать дальше, вне его. Потому что вне его открывается космос. И я в этом убедилась даже в Кирове, потом - в Москве, сейчас - в Питере. Происходит медленное, степенное погружение вглубь, и с каждым новым уровнем все спокойнее и увереннее.

Я действительно не верю в себя, да и не верила никогда. Но в танцах это почему-то отходит на второй план. Я давно уже поняла систему: если хвалят, значит, верится больше. Не хвалят - не верится. А в танцах почему-то очень хвалят, вот и танцуется. Летится.

Отличный, знаете ли, был вечер сегодня. Мой Волчег - всегда будет моим Волчегом. Опять, как когда-то, кальян, алкоголь и много смеха. Люди, с которыми столько пережито, никогда не будут стираться из памяти. Люди же. Родные.

Кот у меня красавец.

Дада, мне нужен мир. Мир полный красивыми людьми. Как в песне.

В этом городе правда живет небо.

Я и раньше, конечно, была там -- но моложе, несознательней. А сейчас мало того, что красота и свет, так еще и люди - самые любимые мои люди ever. Теперь я очень хочу вернуться, и, как сказал Леша, видимо, придется.

Отличный был бал, отличный соушиал, отличные классы. Душевностей набрались полные карманы.

Но без тебя все было бы не так, спасибо. Я все больше убеждаюсь, что you're my soulmate, и мне счастливо, счастливо, счастливо.