Руслан Белов
Вишня в цвету
(маленькие трагедии)

Странно, когда я был молод, и впереди были десятки лет жизни и несколько лет счастья, я не боялся все это потерять, не боялся смерти. Теперь боюсь. Боюсь, хотя впереди — одни потери. Почему? Может быть, потому что смерть в молодости и в старости — это разные вещи?
Вот Витька-Помидор, шебутной горный мастер и многолетний мой компаньон по преферансу и междусобойчикам, смерти своей и в глаза не видел. А как ее увидеть, если она пришла в виде «чемодана» килограммов в девятьсот? Когда этот «чемодан», свалившийся с кровли штрека, зацепили тросом и с помощью электровоза поставили на попа, то каску снимать было не перед кем: от Помидора осталось одно мокрое место — потеки давленого мяса, да прорванная костями роба.
А Крылов Борис в маршруте полез в лоб, на отвесные скалы, хотел рудную зону до конца проследить. Ему тоже повезло: летел секунды три всего, а потом шмяк — и готова посылочка на тот свет! Всего три секунды отчаяния! Или даже меньше — потом врач с санитарного вертолета сказал, что он, скорее всего, в полете умер.
Женька Гаврилов, друг детства, речку ночью по перекату переходил, курице по колено, оступился — и, бац, затылком об камень! Глупо, конечно, но как романтично...
Взрывник наш Михал Михалыч тоже романтично кончил. На гребне жизни, можно сказать, хоть пьесу пиши. Спустился в отгул и домой, дурак, сразу пошел. Не сообщив супруге по телефону о своем скоропостижном появлении. Что с него возьмешь? Джентльменом никогда не был, все хамил и вперед лез… Ну, пришел, позвонил, не открыли. Соседки улыбаются, запасной аэродром предлагают, знают, стервы, каков мужик орел после трех месяцев голодухи… А он нервный стал, засуетился. Подпер дверь доской подвернувшейся и во двор пошел проветриться, выход ментальный сообразить. Покурил там под вишнями в цвету, в окно свое на втором этаже посматривая, потом в рюкзачке покопался и боевик снарядил. Снарядил, поджег шнур и стал в форточку закидывать. Но, видимо, сильно не в себе был. Промахнулся дважды, а как в третий раз бросил, боевик-то у него аккурат за головой взорвался. Вот зануда! Жена, говорят, сильно потом переживала. Когда ей мужнин глаз на жилочке показали. На вишневой веточке висел, то так, то эдак вертясь...

Все это грустно, но в таких смертях есть своя прелесть. Конечно, каждый из живущих, будь у него такая возможность, выбрал бы менее оригинальную смерть, то есть смерть от старости. Но уверен — каждый, человек мучительно пожираемый смертью на восьмом десятке, выбрал бы, будь у него такая возможность, смерть Илюши Гаврилова. Или Михал Михалыча, на худой конец.

http://lit.lib.ru/editors/b/below_r_a/text_0350.shtml
http://lit.lib.ru/editors/b/below_r_a/kakdoc.shtml