- Завалите коробы снедью,
наливайте бочками меду,
позовите пьяниц-соседей
обмывать удачу-невзгоду.
Выставьте вина скоморохам,
чтобы веселей веселили.
Пусть с похмелья будет нам плохо -
бочку мы рассолом залили.
Нехристь на пиру - эко лихо!
Чай, крещеный мир уже спился.
Ты меня взял, царь, поварихой -
вот чего хотел и добился.

- Нагребай лучину возами -
ткать привыкла без передыху.
Тку теперь я днями, ночами:
ты же взял меня как ткачиху.
Песен не пою - надоели.
Из тканья творю я кумира.
Через три-четыре недели
саванов натку на полмира.

- У сестер забота, рутина,
я ж - урод в семье, неумеха.
Я бы родила тебе сына...
То-то будет людям потеха.

Чья-то песня. Чья - не нашла. Слышала в исполнении только одного человека, который утверждал, что автор песни открещивался от любых параллелей со Стругацкими. А зря - мне (как и другим, наверное) эта песня напоминает именно Стругацких, самые разные их книги: "Пикник на обочине", "Обитаемый остров", "Малыш"...

Попытка к бегству

По грязному пластику в сети трещин,
по стертым и ржавым железным плитам,
в подвалах по тонким стальным пролетам,
в туннелях, где эхо звучит зловеще,

в колодцах, где слизью бетон сочится,
брезгливо сжимая влажные скобы,
в канавах по пояс в струе нечистой
и снова в колодцах, в туннелях, чтобы

откинуть тяжелую крышку люка
под днищем военного вездехода.
И двигатель вздрогнет, и рявкнет гулко,
и траки сомнут охрану у входа...

Заровняет волна прибоя
отпечаток босой ноги.
Бедный мальчик, Господь с тобою,
не оглядывайся, беги!

Ворота распались, и залп вдогонку
расплавил песок чуть левее следа.
Машина, качаясь, бежит под горку,
но это пока еще не победа.

Патрульная зона и жар пустыни,
сурового мира порядок строгий.
Вся прежняя жизнь, все ее святыни
встают, словно радуга над дорогой.

Заровняет волна прибоя
отпечаток босой ноги.
Бедный мальчик, Господь с тобою,
не оглядывайся, беги!

Погоня отстала, и можно смело
все люки открыть, и ворвется ветер.
И в люках открытых заблещет небо,
и солнце приборный щиток осветит.

А ночью зажгутся огни Вселенной -
от белого пламени Ориона
до самой маленькой, отдаленной
звезды на окраине небосклона.

И можно во тьме не искать дороги,
а править на эту частичку света
и вслух повторять любимые строки
забытого этой землей поэта...

Заровняет волна прибоя
отпечаток босой ноги.
Бедный мальчик, Господь с тобою,
не оглядывайся, беги!
Не оглядывайся, ты слышишь, мой милый, беги!

Осень
Нелетняя желтизна листвы несётся, жмётся к ногам,
Нелетние помыслы стайками реют, тлеют золой на губах.
Моими руками выстроен здесь для тебя уютный вигвам.
Куда же летишь, голубка? Одной тебе всё равно не судьба...

Осень. Твой черноглазый бог
Опять застанет тебя врасплох
Дождём оперённых стрел –
Без промаха. Радуйся, он пока цел.

Такой же, как ты, только помнит свой рай -
Не бросай его здесь одного, не бросай,
Отведи его тысячу бед,
Чтоб он в тысячу первый раз сказал тебе «нет»...
Вспомни меня.

Весной почеши ему спинку:
Пусть вырастут крылышки, веточки, листики.
На грязной крыше в обнимку
Сиди с ним, читай ему мысли свои, стихи -
Только без перевода:
Он слишком нежен, вот-вот дойдёт до клыков.
Не гони сумасброда, начнётся лето – и был таков...

Осень. Словно ржавый мох,
Он снова строит тебе подвох.
Из-под земли берёт на прицел -
Замри и радуйся, он пока цел,

Такой же клиник-оджибуэй.
Не бросай его здесь одного, не смей:
Вы слишком тесная с ним родня.
Лучше ностальгия, чем западня...
Вспомни меня.

Слёзы твои не в счёт,
Не мучайся, всё пройдёт:
Жёлтая кутерьма,
Смех, сводящий с ума,
Вздохи, обрывки слов,
Дрожь от его шагов.
Будут только снега -
А пока

Осень. Весь в алмазах дорог
Небосвод – это тешится твой дружок...
Такое беспутное божество,
Пожалуй, достойно всего того,

Что ты давно уже отдала,
Что я в свою зиму уволокла,
Вот и сгорай для него дотла,
Как я не смогла...
Ночь смугла.

Для меня эта песня несет глубочайшие личные ассоциации с осенью 2004 года и навеки будет связана с очень конкретными воспоминаниями. От слова "слезы" до слова "отдала" я даже цитировала в одном таком письме наряду с куском из "Черной флейты" Арефьевой. Услышала сейчас почти случайно, решила немного вспомнить... ох и нелетняя была тогда желтизна листвы...

Нашла текст еще одной песни Екатерины Болдыревой. К сожалению, этой песни у меня нет, но стихи очень хорошие:

Антонина
Антонина сказала: там нет этих пыльных канадских клёнов
Этих цепких казанских взглядов, этих слабых московских нервов
Мы вдыхали дым сигарет, нас качало в вагоне зелёном
За окном красноватый Марс танцевал и подмигивал скверно

Антонина сказала, что Марс к нам, Земле, в противостоянии
Это может грозить войною, а она – астроном и ведьма
Скорый поезд баюкал нас, увеличивал расстоянье
До убежища светлой её души, где увидимся впредь мы

Да, увидимся, спора нет. Этот город меня тревожит
В нём светло под мокрым туманом и смешно под промозглым ветром
Он за все свои триста лет сохранился почти бескожим
И теперь осязает каждый твой шаг каждым пройденным метром

Забирается в норы глаз вертикальною красотою
Заявляет права на лавры откровенно и отчуждённо
А потом исцеляет враз, наполняя смыслом пустое
И так трудно себя ощутить одной, и так просто – влюблённой

Я напрасно шепчу: мы врозь, ты бываешь пыльным и тёмным,
Равнодушьем на лицах граждан и приезжего липким взглядом
Антонину унёс Зюйд-Ост. Как меня он задел, не помню
Но в кармане хрустит плацкартный билет. Я бессовестно рада.

"Белая гвардия" "Необитаемый город"

Город, который мы навсегда покидаем,
в нашем сознаньи становится необитаем.
В городе том прекращают движенья трамваи,
воздух чернеет, сгущается и застывает.

Вещи теряют свое ощущение места,
улицы, площади не занимают пространства.
Город становится памятью, музыкой, жестом -
чем-то, лишенным статичности и постоянства.

С речкой, с мостами и парками, многоэтажный,
город сжимается в точку на карте бумажной.
Точка на карте уже с двух шагов не видна -
я раздвигаю ее до размеров окна

провинциальной гостиницы с видом во двор,
где мы сидели и где мы сидим до сих пор.
Локти твои упираются в плоскость стола,
на сигарету тень от планеты легла.

Из трубы парок - да на ели,
падает снежок еле-еле.
Я ищу ответ ночью поздней.
Зажигают свет в небе звезды.

Звезды не тают, в зиму врастают
И пропадают.
Быль или небыль? Может, ты - небо,
Звездное небо.

Мне б - усталость с плеч, путь твой санный,
затопить бы печь, гость нежданный,
да за круглый стол: чай да кружки,
на дощатый пол - с печки стружки.

Баньку б истопить - ах, в ней пару!
Настежь дверь открыть: сдуру, с жару.
Знаешь, ты б сказал - вот что главно! -
"В доме у тебя славно, славно".

Ах, когда б меня не носила
грешна ли, свята ль сила, сила!
Плавно б стороной годы плыли,
Ладно б мы с тобой жили б, жили.

Жили б мы с тобой, поживали
жизнью не такой, как вначале.
Нам бы в самый раз два б росточка -
был бы сын у нас, была б дочка...

Сон мой безбрежный, сон безмятежный,
Зимний да снежный.
Вот он растаял. Просто ты - память,
Верная память.


Не знаю, чьё. Когда-то давным-давно, чуть ли не двадцать лет назад, сестра записала эту песню с телевизора.

Nino Rotta - What is a youth?

What is a youth?
Impetuous fire.
What is a maid?
Ice and desire.
The world wags on

A rose will bloom,
it then will fade
So does a youth.
So does the fairest maid.

Comes a time when one sweet smile
Has its season for awhile
Then Love’s in love with me

Some may think only to marry.
Others will tease and tarry.
Mine is the very best parry,
Cupid he rules us all.

Caper the caper; sing me the song
Death will come soon to hush us along
Sweeter than honey and bitter as gall,
Love is the pasttime that never will pall.
Sweeter than honey and bitter as gall,
Cupid he rules us all.

(20 second flute interlude)

A rose will bloom, it then will fade.
So does a youth.
So does the fairest maid.

Нашла наконец (случайно), хочу сохранить. Красиво вельми. Эту мелодию я и играла на балу аспирантском.

Время - 4 часа утра. Бессонница (но без Гомера, тугих парусов и Блока).
Вспоминаю, как не могла заснуть в самолете, когда мы с мужем возвращались домой из отпуска: время пути от Москвы до Петр.-Камч. - 9 часов, летели в ночь. Муж мирно посапывал, а я слушала музыку в свежеприобретенном коммуникаторе. И заново оценила любимую песню:

Олег Медведев "Слева по борту - рай"

Отвернуться от флага, наблюдая, как
горит гербовая бумага у заката в руках.
Его задача простая - утра рваную плоть
к вратам покинутого рая ножиком приколоть.
Слева по борту - рай.
Ветер мчится вдаль - где его догоним мы?
В сумрак собачьих глаз опускается медленно северная звезда.
Или ветер догонит нас и возьмет за плечи стремительными ладонями?
Слева по борту - рай, справа по борту - рай,
прямо по ходу - рай.

Как проснешься - сразу в хадж по святым местам,
воспаленного глаза вагонный нистагм:
что в зрачках сохранится? Всё столбы, провода
и так до самой границы, навсегда, навсегда.
Слева по борту - рай,
там, где небо колера темно-синего.
Словно ларингофон, прижимая к горлу сон непонятный свой,
я выхожу на связь, и звезды - как незабудки на мокасине.
Слева по борту - рай, справа по борту - рай,
прямо по ходу - рай.

Расплескалось наше лето по бетонной стене,
в пальцах гаснет сигарета - значит, воздуха нет.
Держись же, паря, за нами, только крепче держись,
макай лоскутное знамя в креозотовый бриз.
Слева по борту - рай!
Держись, Сизиф, волоки до него свой камень,
пусть бабочки на плече расправляют крылья, зная, что там, вдали,
утро грызет капкан и улыбается сломанными клыками...
А слева по борту - рай, справа по борту - рай,
прямо по ходу - рай.

Скорей на подножку встать, как поутру в стремена.
Торопится Игорь в путь, пока Ярославна спит.
Всплывает левиафан - клепаная спина.
Слева по борту рай - что на море, что в степи.
Поет голубая сталь, летящая между звезд,
в артериях бьется цель, граненая, как рубин.
Слева по борту - рай, смеется электровоз,
смеется левиафан, всплывающий из глубин.
Слева по борту - рай, справа по борту - рай,
прямо по ходу - рай, и я замыкаю круг...

Была ночь, небо было пока еще колера темно-синего, но справа по борту в иллюминаторах начинало робко разгораться утро. В сонном самолете я слушала любимейшую песню Медведева (по не вполне понятным причинам меня под нее всегда на слезы от волнения пробивает), которую до этого слышала десятки или сотни раз и давно знала наизусть. Но только в самолете я поняла, что эта песня - о путешествиях. "Поет голубая сталь, летящая между звезд, всплывает левиафан, смеется электровоз..." - путь по воздуху, по морю, по земле к неведомому Раю, которого никогда не достичь, потому что главное - не достижение Рая, главное - дорога к нему.