Настроение сейчас - Задумчивое...

…три дня назад.
Простой разговор. Обычный.
С тем, с кем я не общаюсь, практически.
«А тебе нравится кто-нибудь?»

Нравится… всегда и всем, кто-то нравится.
В моём случае, правильнее будет – нравился.
Точнее, даже, нравились.

У меня был друг – Дима. Я уже рассказывала нашу историю.
И он был первым, кто мне действительно понравился.
Ну, и пусть, что мы были мелкие. Он мне сильно нравился, по-настоящему сильно.
Понять могу, просто потому, что больше никто не нравится. Больше нет тех чувств и ощущений, которые были тогда…

Может, я просто закрываюсь хорошо.
Кто ж его знает.

Но я не рассказала про второго человека, который стал для меня дорогим.
Хотя, обещала)

Тот, кто занял место первого. Идя спокойными, размеренными шагами.
Напоминающий сгусток светлой энергии. Яркой, притягивающей.
Глубоко доверчивый, открытый, искренний. Другой.
Может, именно это тянуло меня и всегда заставляло приходить туда?

У всех есть свои идеалы.
У одних, идеалы меняются каждый раз. Сегодня один, завтра другой, после завтра…
У других – идеалы «устоявшиеся». Одни и те же. Всегда, без изменений.

Возможно, для меня Артём и был идеалом. Или точнее, максимально приближён к идеалу. Ведь, идеалов не существует.

Нас познакомил мой братишка, Артур, которого я всегда звала и зову Арт. Они сами сдружились буквально несколько дней назад, и братишка просто хотел поделиться такой «радостью», как новый, хороший друг.
Это было у бабушки – три расположенных параллельно друг другу серых прямоугольника, длинные пяти-шести этажки. Бабушкин дом – певый-третий, в зависимости от того, как считать.
А познакомил нас Арт у второго, рядом со входом в продуктовый магазин.

Артём был действительно ярким, приметным.
Светлые, шелковистые на ощупь прядки, чуть длиннее, чем у других мальчишек. С затылка спускалась небольшая «косичка», игриво закручивающаяся в спираль. Глубокий, мягкий взгляд, чем-то напоминающий весеннее озеро. И немного неуверенная, тёплая улыбка.

«- Знакомься, это Артём! – братишка уверенно махнул в сторону знакомого теперь парня. – Тёма, это Вика, моя сестра!
- Артём. Можно просто Тёма. – первая, неуверенная улыбка и протянутая рука.
Было немного смешно и необычно, пожимать руку. Неловко. Но мне понравилось.
- Приятно. – моя улыбка была ответной, более уверенной.
- Мне тоже.»

В тот же день, вечером, они рассорились. Из-за меня.
Мы с братом часто ссорились раньше. Очень-очень часто. Теперь-то в шутку всегда) А раньше – когда как.
Обозвали друг друга.
Дурак – дура.
Идиот – идиотка.
Сам такой – сама такая.
Обычная ссора, обращать внимание на которую… да, никто и не обращает.

Только… Артём тогда встал на мою сторону. Стал защищать, выгораживать. Впаривал брату, что «нельзя сестру обижать никогда», что «нужно любить», «нужно беречь», «нужно…».
А тот дурак, не оценил. Братишка никогда не ценил критику.
Они чуть не подрались. Уже сама разнимала.
Оба дураки.
Нет… все трое.

И, вот так, наша ссора с братом, плавно перетекла в ссору Арта и Тёмы.
После этого – они больше не общались, толком не виделись.
Артур «возненавидел» Артёма и постоянно попрекал мне, чтобы не ходила с ним гулять, а шла на «площадку».
«Площадка» была рядом с домом бабушки и на ней собирались все, с «окружающих» её домов. Ребята из этих домов считались «своими».
И, конечно, нас с Артом тоже принимали за «своих».

Вот только, у Тёмы дом был не там, а буквально чуть дальше. Рядом со вторым прямоугольником, где мы познакомились – дальше, в сторону от «площадки» - были ещё два дома, параллельных друг другу. В одном из них и жил Артём.
У этих домов тоже была «своя» площадка. Небольшая, совсем маленькая, по сравнению с «нашей».
И, конечно же, Артёма не любили на «площадке», ведь он был «чужим». Я всегда считала это глупостью. Но действительно, могло доходить гораздо дальше, чем простые обзывательства в его адрес.

Возможно, именно из-за того, что Тёму считали «изгоем», брат и не хотел нашего близкого, постоянного общения.
Но, скорее, именно из-за ревности.
Мы ведь замечательно ладили с Артёмкой.

Нам просто было приятно проводить целые дни рядом. Общаясь, играя, шутя.
Время летело быстро. Даже обидно как-то.

Он никогда не обижал и не обзывал. Просто потому, что это было табу.
«Я не обижаю девушек.» - прозвучало уверенно и спокойно.
Мне тогда было скучно и я специально выводила его из себя. Хотела сыграть.
А в ответ получила вот это.
И быстро успокоилась, чувствуя, что вела себя совсем глупо. Совсем по-детски.

Это было не похоже, на меня.
Может, с этого и пошло.

Мы никогда не брали номера телефонов друг друга. Хотя стоило бы узнать домашний, и просто созваниваться.
Было бы намного проще… особенно сейчас.
Мы тогда и не задумывались над этим. Нам было просто приятно проводить время рядом.

Я многое узнала о нём. Мы не только сошлись характерами, но и интересами тоже.
Была у него дома, виделась с мамой.
Даже пробовала подружиться со злым таксом) А тот по настроению. Но чаще, всё же позволял себя гладить.

Мы ревновали друг друга к «несуществующим друзьям».
Я к «подруге из Москвы».
Он к «моему очень близком другу».

И никого у обоих не было.

Зато, мы были друг у друга.


Вот только, когда заболел дедушка, мама перестала меня пускать к ним. Она и так не ладит с бабушкой… да и я была бы лишней.

И больше мы с Тёмой не виделись.

Лишь раз, я видела его издалека, когда он гулял с собакой.
Но побоялась подойти. Вдруг, забыл?
Да, и кидать родителей, ничего не говоря, как-то… совсем неправильно.
Но всё же подошла к маме. Сказала, что увидела друга и хочу поздороваться.
Она улыбнулся, отпустила.

А я… не смогла найти его.
Он уже ушёл.
Я просто опоздала. Не стоило тянуть так долго.

Ещё раз, я приезжала к бабушке зимой. Тогда уже не стало деда… это была вроде позапрошлая или прошлая зима.
У нас «неправильные» каникулы и мы отдыхаем тогда, когда другие учатся.
Встала полседьмого и в семь с копейками была уже у его дома. Сидела на качелях, слушала музыку, ждала.
Ждала час… было очень холодно, и этого часа мне хватило, чтобы замёрзнуть окончательно.
Потом приходила в два, в три… вечером, когда гуляют с собаками, ходила по округе.
Бесполезно.

Я сама виновата, что упустила из рук этот светлый сгусток тепла. Нужно было относиться бережнее… осторожнее.

Брат рассказывал мне, что видел его последнее время в плохой компании.
Тёма всегда был одинок и ни с кем не общался. Лишь замыкался в себе.
И тут, получилось так же – стало лишь хуже.

Я всё же думаю попробовать снова. Весной, в каникулы, пойти «гулять» и «прогулять» до бабушки. А может и в эти… далеко, конечно, но ничего не поделаешь.
Может, я не изменилась и осталась такой же наивной.
Но я очень хочу вернуть «прежнего» Артёма.
Живого, жизнерадостного, весёлого.

Просто… я сильно скучаю.
Всё же, Тёма мне действительно нравится.
Больше, никого нет…

Настроение сейчас - Успокаиваюсь.

Я начну с начала, потому что заголовок слишком яркий, цепляет.
Не поймёте, если я ничего не объясню.

Читать далее...

В колонках играет - Пустота...
Настроение сейчас - Я буду молчать.

...не знала так многого.

Моя звёздочка рассказала про себя чуть-чуть... точнее, про тот случай с мамой, она поймёт, о чём я.

У меня почти тоже. Буквально недавно узнала.
Да, ладно. Чего уж темнить. Сейчас узнала.

А меня не хотел отец...
Точнее, как. Он же второй раз женат. От первой жены у него есть и сын и дочь.
Тогда были оба...

Мама в прямом смысле выторговала меня у отца.
Тогда Юля - первая его дочь, сбежала из дому. Девчонке так же было лет 15-16. Может и вовсе 14. Поссорилась с матерью и уехала к отцу.
Мама моя тогда сказала, что примет Юлю... но только при условии, что у них тоже должен быть ребёнок.
Отец согласился сразу же. Ему толком было не важно.
Хотел, как бы мальчика. Да и бабушка так же.
Мама говорит, что он так же как бы "радовался" и "переживал" за ребёнка.
Ну, я прекрасно поняла "как". Показные спектакли с применением актёрских навыков... мда.

А ещё оказывается мама была беремена второй раз.
Буквально через месяца три-четыре после моего рождения.
Но она себя чувствовала ещё после меня плохо, не восстановилась до конца. Она бы не смогла выносить второго...

Отец с ней даже говорить на эту тему толком не стал.
"Тебе решать" - сказать проще всего.

Мама сделала аборт.

Если бы из родных у неё был кто-то, на кого можно действительно положиться - тогда возможно бы и рискнула.
А так...
С матерью своей они постоянно ссорились. Она пила сильно и много. Разводилась с её отцом и снова сходилась.
Отец практически так же... практически.
А больше толком и не было близких родственников...

Сейчас я у мамы из родных одна.
Остальны - двоюродно-троюродные далеко-далеко. Они даже не созваниваются.
Есть правда, ещё тётя Аля и дядя Лёня из Воронежа. Это мамины тётя и дядя. Но я их видела лишь раз. А в Воронеже мы так ещё и не были...

Короче, сейчас, конечно, уже ничего не думается и не исправится так точно.
Но я бы не отказалась ни от братика, ни от сестрёнки.
Может, я так говорю, потому что у меня их нет.
Хер его знает...

Но зато теперь я знаю то, чего не знала...

Настроение сейчас - Просто вспомнила...

...в детстве.

Может, правильнее было сказать с детства?...

Это сын подруги моей матери. Они были коллегами раньше и подружились. Начали общаться. Ходить друг к другу в гости.

Именно так мы и познакомились. С Димой.

Мы были маленькими и глупыми.

Это я только сейчас начала понимать.

Нам было лет восемь. Уже и не помню.
Первый раз, когда я пришла к ним в гости, мы и увидились. Так же впервый.

Димка был моего роста, может чуть-чуть выше. Стриженный под "ёжика", с большими, живыми глазами и детской, наивной улыбкой. Он был очень дружелюбным и добрым. Но немного стеснительным, как все маленькие дети в таком возрасте.

А когда он сердился или становился серьёзным, то очень смешно хмурил брови, сводя их к переносице. Такие пушистые. Даже как-то странно. А ресницы наоборот были тонкими, изящными.
Когда так получалось, то он сразу становился "взрослым". И речь была соответственной.

Первый раз "взрослого" Димку я увидила именно в тот день. В наш первый день знакомства.

Мы вначале просто бегали из его комнаты к столу, а затем обратно - смотрели что-то в компе, рассматривали поделки и всё, что делают самые обычные дети.

А потом он меня поцеловал.

Не помню, как это получилось. Даже не помню, спрашивал ли он разрешения. Но зная его характер могу ответить уверенно - да, спрашивал.
Ну, а я согласилась.

Мы же были маленькие и глупые.

Поцелуй в щёку... я очень стеснялась. Наверное, даже покраснела.
У него были мягкие губы. Немного шершавые, с крохатными трещенками, которые почти не чувствовались.
Так было, наверное, раза два, три.

А потом я совсем смутилась и сбежала в зал.
А через некоторое время, он вернул меня обратно к себе в комнату.
И опять стоял целовал. Только уже спустился к шее.

Мы тогда ни о чём не думали. Даже не задумывались, к чему приводят такие детские поцелуи.

Мы ведь были маленькие и глупые. Ещё совсем дети. Нам было можно.

Лишь сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю, что именно такие неуверенные, неумелые, немного жадные и быстрые поцелуи и подтолкнули обоих к разным мыслям и новым чувствам.

А когда мы уходили, нас пошли провожать.

Мы с Димкой вначали шли сзади, но нас попросили быть на виду и поэтому мы убежали вперёд.
Шли, держались за руки и много говорили.
О школе, о друзьях, о родителях и семье... о любви.

Димка был первым, кто мне признался, что любит.
Наверное, это звучит немного глупо... но я ведь тогда тоже поняла, что полюбила.

Детская любовь очень открытая и хрупкая, похожая на маленький цветок первого подснежника, только что появившегося на свет. Бутон нежный, чистый и невинный. Уничтожить его очень просто, а сохранить тяжело.
Позже, цветок может закончить свой цикл жизни и умереть.
Но след от его свежести и красоты останется на всю жизнь, глубоко внутри тебя, храня и оберегая те чувства и ощущения, что ты испытал в этот момент.

Мы ведь, даже пообещали друг другу, что будем жить вместе. Будет семья. Будут дети.
Димка вначале хотел мальчика. А потом и мальчика и девочку.

Почему бы нам не помечтать?

Мы ведь были такими маленькими и такими глупыми.

Я не знаю точно, сколько раз мы видились - в памяти остались только три встречи.

Вторая была у нас дома.

Весело и немного разочарованно. Я думала, что Димка забыл о своём обещании, мы ведь в тот день, почти совсем не целовались.

Маленькие и глупые.

Но он помнил. Я знаю.

А третья встреча была последней.

Я не помню опять же сколько нам было лет, но прошло достаточно времени. Он и я считали прошлые обещания малореальными и наивными.
Но всё равно оба помнили и знали о них.
А ещё почти не говорили. Даже делали вид, что не знаем друг дурга.

На улице увидились. Мамы стояли болтали, а мы стояли в стороне и косились друг на друга.

Каждый хотел, чтобы подошёл другой и разрушил невидимую стену.
Каждый ждал от другого те самые слова.
Каждый боялся, что его оттолкнут, и поэтому мы лишь стояли и смотрели.

Ну, что с нас взять? Маленькие же были и глупые.

Конечно, мы поговорили. Первой я завела разговор. Но он всё равно получился натянутым и неправильным.
Димка сказал, что я ему больше не нравлюсь - и солгал сам себе, я ведь видела.
Я сказала тоже, что всё до этого, было глупостью - и еле смогла сдержать слёз.
Он ведь тоже понял, что я соврала.

Мы оба всё знали и всё понимали.

Но мы были слишком маленькие и глупые, чтобы поступить иначе.

Больше я Димку не видела.

Только на фотографии, обтянутой чёрной ленточкой.
Когда пришла на его поминки.

Димка умер... давно... я не помню, сколько было ему... лет двенадцать, наверное.

Врачи так и не сказали от чего. Просто, он вернулся домой после школы - последним уроком была физкультура.

Дома никого не оказалось, поэтому он сел за уроки. И уснул за столом.

Больше Дима не просыпался.

От чего так получилось, никто не знает. А может и знают, но не говорят. Остановилось сердце после тренировки или же что-то связанное с враждённой болезнью - всё это не важно.

Я не плакала там. Держала слёзы в себе.
Я и не плакала после, успокаивая маму.
Я плакала одна. Ночью.

А потом сново держалась. Чтобы не делать больно другим.
Ведь все видели, что нам было действительно хорошо вместе.

Единственное, о чём я жалею, это о том, что наша последняя встреча оказалась именно такой.
Мне жалко, что Димка умер так рано, ведь он был очень добрым и очень хорошим.

Вопрос, за что?
Всегда оставался без ответа.

Я рада, что он умер во сне - это не больно. Хоть за это Спасибо.

Сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю, что Димка действительно был первым.
Это тот человек, который первым заставил испытать меня другие, новые чувства.
И это первый человек, к которому я и сейчас не безразлична.
Он всегда будет первым.

И, если бы он был бы жив, был бы рядом, он был бы одним из тех, при ком я бы немного нервничала и чувствовала себя маленькой и глупой.

Я никогда не забуду тебя, Дима.
Я всё помню.
Я уже не маленькая и не глупая.