КТО ИЗ ГЕНИЕВ ШЛЯГЕРА, ОТСИДЕВ С 1947 ПО 1953 ГОДЫ, СТАЛ ЗНАМЕНИТЫМ ПОЭТОМ?

Автор статьи: Юрий Москаленко

В ночь с 14 на 15 сентября 1923 года, 80 лет назад, в Таганроге, в семье Исая Танхилевича родился сын, которого назвали Михаил. Бабка-повитуха, принимая роды у его матери, нагадала (вернее будет сказать, напророчила) парню жизнь, полную приключений. И то, что его попытаются сжечь в огне, а он не сгорит, и то, что потом шесть лет он проведет в лесу, и, наконец, станет знаменитым на всю страну. Вот вы бы поверили в такое дикое предсказание? И родители мальчика не поверили. А между тем, все вышло аккурат по бабкиным словам.

Поскольку у нас сегодня встреча с «Антологией отечественной поэзии», нетрудно догадаться, что человек, о котором пойдет речь ниже, прославился как поэт, еще точнее как песенник, но не ищите фамилию Танхилевича в справочниках: Михаил сделал своей фамилии «обрезание», оставив от нее ровно половину…

Отец будущего поэта был немалой «шишкой» в городе, отвечал за все его жилищно-коммунальное хозяйство. Тогда, в середине 20-х годов, это казалось «билетом» в счастливую жизнь – Минька, как его называли на казачий манер, не имел ни в чем отказу, первый футбольный мяч (а в Таганроге было две страсти – театр и футбол) мальчишка получил на день рождения уже в пятилетнем возрасте.

Кто же знал, что впереди всех ожидают страшные годы, и уцелеют лишь те, кто, напротив, никогда не высовывался. Но до этого еще было далеко, а пока Миша гонял по пустырям мяч, но это не мешало учебе. Более того, в десятилетнем возрасте он решил заняться стихами. Первой пробой пера стала… пьеса в стихах, посвященная убитому кулаками Павлику Морозову.

А дальше пришла беда. В 1937 году забрали отца. Спустя некоторое время – маму. Михаила взял к себе дедушка. Правда, через год маму отпустили, а отцу дали 10 лет без права переписки. Как потом оказалось, вскоре после суда, в 1938 году Исая Танхилевича расстреляли. Но это стало известно много позже, а пока Минька оказался сыном врага народа…

В 1940 году его настигла большая любовь. Девочка Лида стала его музой. Стихи посыпались, как из рога изобилия. Он не стеснялся посылать их в Москву, где они печатались даже в центральных изданиях.

В 1941 году, в июне, Миша окончил среднюю школу. Аттестат об образовании Танхилевичу- младшему вручили накануне начала войны. А потом было наступление немецко-фашистских войск на Ростов, немцы ворвались и в Таганрог. Правда, к тому времени мама с сыном эвакуировались сначала на Северный Кавказ, а потом оказались в Тбилиси.

Здесь Михаил, чтобы не умереть от голода, подал документы в артиллерийское училище. Месяца через три разобрались, что он сын врага народа. Из училища выпустили не через полгода, а через год, офицерские погоны так и не вручили, присвоив звание старшего сержанта. А потом фронт, участие в боях, многочисленные ранения и два ордена – Красной Звезды и орден Славы III степени.

Войну он закончил в Германии, поступил в Ростовский инженерно-строительный институт, но уже в 1947 году кто-то из однокурсников донес, что студент Танхилевич похвалил немецкий радиоприемник «Телефункен». Этого оказалось достаточно для того, чтобы его вместе с двумя друзьями схватили работники НКВД. Несмотря на фронтовые заслуги, Михаилу «впаяли» сразу 6 лет, вместо пяти положенных.

В лагере удача ему в чем-то улыбнулась. Главному художнику журнала «Крокодил» Константину Ротову, арестованному за рисунки, порочащие советский строй, в лагере поручили оформлять наглядную агитацию. Он привлек в свою бригаду и Танхилевича. Весь этап, который пришел с Михаилом, валил лес. Как утверждал потом поэт, ни один человек не выжил…

Судьба больно ударила его еще раз: жена Ирина отказалась ждать мужа. Но после выхода из лагеря, в феврале 1953 года, в одной из компаний студенческого общежития он встретил симпатичную 15-летнюю девочку, которая решила исполнить под гитару пару песен «нашего поэта Михаила Т.», не подозревая, что поэт находится здесь же. По иронии судьбы ее тоже звали Лидочка. Спустя годы она стала его супругой, музой и… детской поэтессой. С кем поведешься, от того и наберешься! Вместе они напишут не одну песню, а самая известная эта:

«Сегодня целый день идет снег. Он падает, тихо кружась. Ты помнишь? Тогда тоже все было засыпано снегом – это был снег наших встреч. Он лежал перед нами, белый-белый, как чистый лист бумаги, и мне казалось, что мы напишем на этом листе повесть нашей любви.

Такого снегопада, такого снегопада,
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал, и падал, а снег не знал, и падал.
Земля была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружится, летает, летает. И поземкою клубя,
Заметает зима, заметает, все, что было до тебя.

На выпавший на белый, на выпавший на белый,
На этот чистый, невесомый снег
Ложится самый первый, ложится самый первый
И робкий, и несмелый, на твой похожий след.

Раскинутся просторы, раскинутся просторы
До самой дальней утренней звезды.
Но верю я, что скоро, но верю я, что скоро
По снегу доберутся к тебе мои следы».

Когда поэт любит и любим, стихи рождаются как бы сами по себе. А без любви стихов нет, как ночью солнца. Так уж получилось, что Михаил Исаевич писал такие проникновенные строки, которые почти сразу же ложились на музыку. Причем, практически все известные композиторы – Ян Френкель, Владимир Шаинский, Оскар Фельцман, Юрий Саульский, Василий Соловьев-Седой, Никита Богословский очень охотно сотрудничали с поэтом. А уж шлягеров, вышедших из-под его пера, и вовсе не перечесть. Помните, как в 60-е годы почти из каждой квартиры доносился его «Черный кот»?

Жил да был черный кот за углом.
И кота ненавидел весь дом,
Только песня совсем не о том,
Как не ладили люди с котом.

Говорят, не повезет,
Если черный кот дорогу перейдет,
А пока наоборот,
Только черному коту и не везет!

Целый день во дворе суета –
Прогоняют с дороги кота,
Только песня совсем не о том,
Как охотился двор за котом!

Даже с кошкой своей за версту
Приходилось встречаться коту.
Только песня совсем не о том,
Как мурлыкала кошка с котом.

Бедный кот от усов до хвоста
Был черней, чем сама чернота!
Да и песенка в общем о том,
Как обидно быть черным котом!

Говорят, не повезет,
Если черный кот дорогу перейдет,
А пока наоборот,
Только черному коту и не везет!

Или такой интересный сюрпляс. Грустная песня в исполнении Вахтанга Кикабидзе, которая называется «Проводы любви». У вас не создается впечатление, что написал ее человек, родившийся и выросший на берегах Куры? Сразу после первого исполнения многие люди посчитали, что слова написал чуть ли не сам Вахтанг. Но нет, их автор Михаил Исаевич.

Полчаса до рейса, полчаса до рейса,
Мы почти у взлетной полосы.
И бегут быстрее всех часов на свете
Эти электрические часы.

Вот и все, что было,
Вот и все, что было.
Ты как хочешь это назови.
Для кого-то просто
Летная погода,
А ведь это проводы любви.

И того, что было, и того, что было,
Нам с тобою снова не связать.
Жаль, что мы друг другу так и не успели
Что-то очень важное сказать.

По аэродрому, по аэродрому
Лайнер пробежал, как по судьбе,
И осталась в небе светлая полоска,
Чистая, как память о тебе.

Вот и все, что было,
Вот и все, что было.
Ты как хочешь это назови.
Для кого-то просто
Летная погода,
А ведь это проводы любви.

Много песен было создано и в последующие годы, причем, самых разноплановых. Вот скажите, что может быть общего между грустным «Зеркалом»:

Иногда о любви забываю,
Но про все забываю любя,
Без тебя не живу, не бываю,
Даже если живу без тебя.

Вгляжусь в тебя как в зеркало до головокружения,
И вижу в нем любовь мою, и думаю о ней.
Давай не видеть мелкого в зеркальном отражении,
Любовь бывает долгою, а жизнь еще длинней.

В дальней дали мне слышится, снится,
Голос твой долети, доплыви.
И с любовью ничто не сравнится,
Даже звезды не выше любви.

И когда я с тобою прощаюсь,
И ладонь твою глажу любя,
Ты не верь, это я возвращаюсь,
Я иду от тебя до тебя.

Вгляжусь в тебя как в зеркало до головокружения,
И вижу в нем любовь мою, и думаю о ней.
Давай не видеть мелкого в зеркальном отражении,
Любовь бывает долгою, а жизнь еще длинней.

...озорной и веселой, по-детски неприхотливой песенкой, звучавшей едва ли не в каждой пионерской передаче:

Если с другом вышел в путь,
Если с другом вышел в путь –
Веселей дорога!
Без друзей меня чуть-чуть,
Без друзей меня чуть-чуть,
А с друзьями много.

Что мне снег? Что мне зной?
Что мне дождик проливной?
Когда мои друзья со мной!

Там где трудно одному,
Там где трудно одному –
Справлюсь вместе с вами.
Где чего-то не пойму,
Где чего-то не пойму –
Разберем с друзьями!

На медведя я, друзья,
На медведя я, друзья,
Выйду без испуга,
Если с другом буду я,
Если с другом буду я
А медведь без друга!

Что мне снег? Что мне зной?
Что мне дождик проливной?
Когда мои друзья со мной!

...и песней, на которой выросло не одно поколение защитников Родины:

У солдата выходной, пуговицы в ряд
Ярче солнечного дня золотом горят.
Часовые на посту, в городе весна,
Проводи нас до ворот, товарищ старшина.

Идет солдат по городу, по незнакомой улице,
И от улыбок девичьих вся улица светла.
Не обижайтесь девушки, но для солдата главное,
Чтобы его далекая, любимая ждала.

Я солдат попьет кваску, купит эскимо,
Никуда не торопясь выйдет из кино,
Карусель его помчит песнями звеня,
И в запасе у него останется пол дня.

Идет солдат по городу, по незнакомой улице,
И от улыбок девичьих вся улица светла.
Не обижайтесь девушки, но для солдата главное,
Чтобы его далекая, любимая ждала.

Правильно. Автор! Осталось только назвать его творческий псевдоним. Впрочем, вы и сами, наверное, уже догадались, что это – Михаил Танич.

А в заключение еще две песни, за которые его друзья звали «гением шлягера». Не за эти конкретные, а вообще…

На дальней станции сойду, – трава – по пояс!
И хорошо с былым наедине
Бродить в полях, ничем, ничем не беспокоясь,
По васильковой, синей тишине.

На дальней станции сойду, – запахнет мёдом!
Живой воды попью у журавля...
Тут всё – моё, и мы, и мы отсюда родом –
И васильки, и я, и тополя.

На дальней станции сойду, – необходимо!
С высокой ветки в детство загляну,
Ты мне опять позволь, позволь, мой край родимый,
Быть посвящённым в эту тишину.

На дальней станции сойду, – трава – по пояс!
Зайду в траву, как в море, босиком...
И без меня обратный скорый-скорый поезд
Растает где-то в шуме городском.

И, наконец, тоже о природе, под которую так любила зажигать молодежь конца 80-х годов…

Там, где стежка проторенная
Зарастает лебедой,
Есть трава заговоренная –
Подорожник молодой.

Подорожник-трава!
На душе тревога –
Может, вовсе у нас
Не было любви?
От тебя – до меня –
Долгая дорога,
От меня – до тебя –
Только позови!
Подорожник-трава!
Нам бы догадаться –
Может, вовсе у нас
Не было любви?
От тебя – до меня –
Ждать и не дождаться,
От меня – до тебя –
Только позови!

Пыль дорожная уляжется,
Отлетит, как не была!
Оглянусь – и мне покажется
Это я с тобой прошла.

Позову – и мне аукнется
Сорок трав, и среди них –
Та одна трава-заступница
От печалей от моих.

Подорожник-трава!
На душе тревога –
Может, вовсе у нас
Не было любви?
От тебя – до меня –
Долгая дорога,
От меня – до тебя –
Только позови!
Подорожник-трава!
Нам бы догадаться –
Может, вовсе у нас
Не было любви?
От тебя – до меня –
Ждать и не дождаться,
От меня – до тебя –
Только позови!

Михаил Танич основал группу «Лесоповал», выпустил более дюжины альбомов с песнями «русскими народными блатными хороводными». Но это еще целый пласт жизни поэта, которого я сегодня касаться не буду…

Михаил Исаевич скончался 17 апреля нынешнего, 2008 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве рядом с Игорем Тальковым…