Больше чем игра
22.10.2007 10:11 | Время новостей
На минувшей неделе случилось событие, не менее важное для российского футбола, чем неожиданная чудесная победа нашей сборной над англичанами в домашнем отборочном матче к чемпионату Европы-2008. Перед поединком национального первенства между столичным "Спартаком" и "Москвой" спартаковские ветераны играли с ветеранами голландского клуба "Харлем".

Так уж было угодно судьбе, что самый титулованный российский клуб на долгие года повязан с не слишком именитой командой из Нидерландов кровью. Увы, в буквальном смысле слова. 25 лет назад в концовке матча Кубка УЕФА между "Спартаком" и "Харлемом" из-за давки при выходе со стадиона на обледеневших трибунах "Лужников" погибли 66 российских болельщиков. Именно российских, голландских на встрече в заснеженной Москве было очень мало, и они, к счастью, не пострадали.

66 погибших - это официальная цифра, появившаяся многие годы спустя после трагедии, которую в 1982 году советские власти пытались полностью замолчать. Как позднее, например, пытались скрыть от мира даже катастрофу на Чернобыльской АЭС. Именно поэтому - я хорошо это помню - среди болельщиков по СССР быстро стали ходить легенды о том, что погибших в тот страшный октябрьский вечер было несколько сотен. А в некоторых пересказах трагедии даже фигурировала цифра 1500.

Как бы там ни было, в Москве есть комитет жертв той трагедии. Есть памятник погибшим болельщикам (а это были в основном старшеклассники) в "Лужниках". Есть только что показанный на вечере в посольстве Нидерландов в Москве фильм о тех событиях голландских кинематографистов Томаса Блума и Яна Питера Тайнштры. И вот был матч ветеранов двух команд - футболистов, игравших за "Спартак" и "Харлем" тогда, 25 лет назад, и невольно оказавшихся сопричастными самой главной трагедии в истории советского футбола наряду с гибелью футболистов ташкентского "Пахтакора" в авиакатастрофе в августе 1979 года.

Победа России над Англией, как и этот ветеранский матч "Спартака" с "Харлемом", который, разумеется, не мог не закончиться вничью, несмотр я на разницу в масштабах этих событий и естественную противоположную реакцию на них: бурную радость в одном случае, светлую печаль - в другом, оправдывает особый статус футбола в жизни человечества. Это игра, способная вызывать великий восторг и великую скорбь. И в том, и в другом случае объединяя если не нацию и не мир, то, по крайней мере, всемирное братство футбольных болельщиков. Тех, кто порой, когда на поле сталкиваются их любимые команды, выглядят непримиримыми врагами.

Парадокс футбола еще и в том, что, например, в истории "Харлема" та трагедия на еврокубковом матче с ее участием в Москве, наверно, вообще едва ли не самое громкое событие. Даже в великой истории великих клубов "Ливерпуля" и "Ювентуса" побоище болельщиков двух команд на брюссельском стадионе "Эйзель" 29 мая 1985 года перед финалом Кубка чемпионов, когда рухнула бетонная стена арены, погибли 39 болельщиков и еще не меньше 400 получили ранения, стоит особняком. Теперь история обеих команд делится на до и после "Эйзеля". У "Спартака" и "Харлема" такого деления их клубной истории, конечно, нет. Но памятник, стоящий в "Лужниках", самим своим существованием напоминает сменяющим друг друга поколениям игроков "народной команды" о людях, невольно отдавших за нее свою жизнь.

Через 25 лет те самые футболисты "Спартака" и "Харлема", которые защищали цвета команд в далеком 1982-м, сошлись вновь в товарищеском матче. Лысые или седые, уже не очень-то спортивные на вид дядьки играли в память тех болельщиков, которые тогда просто не вернулись со стадиона. Потому что если футбол - часть жизни, значит, он, увы, иногда и смерть. Ведь жизни без смерти не бывает.

Трагедии на стадионах научили административные службы грамотнее планировать выходы с трибун, архитекторов - делать конструкции футбольных арен прочнее. Но только память о невинных жертвах трагедий, подобных той, что случилась 20 октября 1982 года на матче "Спартак" - "Харлем", помогает действующим футболистам понять, каким важным и нужным делом они занимаются. Игрой не на жизнь , а на смерть. Игрой, в которой жизнь обязательно должна победить.