Волк, пожалуй, одна из самых мифологизированных, загадочных и неоднозначных фигур мира животной магии. Он всегда ассоциировался с миром магии. К примеру, на Руси волк был связан со жреческим сословием — волхвами. Волк как существо сверхъестественное, причастное к миру богов и духов, в народных поверьях нередко наделялся даром всевидения. В русских сказках он обычно предстает если и не всеведующим, то, по крайней мере, мудрым и искушенным в различных делах зверем, который нередко наставляет не только своих сородичей, но и других животных, а в отдельных случаях — даже людей. Волка боялись и восхищались им, с ним связывали огромное количество легенд и приписывали ему множество магических свойств. Чукчи-оленеводы почитали волка, видя в нем сверхъестественное существо. Они боялись убивать волков, так как считали, что другие волки могут отомстить — истребить всех оленей. Волчьи черепа хранили вместе с прочими священными предметами. Страх перед волком был настолько велик, что, входя в лес, крестьяне обычно читали заговор «от злого зверя», чтобы не встретить волка. При встрече с ним старались молчать и даже не дышать. Нередко также прикидывались мертвыми или же, напротив, показывали волку кукиш, отпугивали его угрозами или стуком, криком, свистом, матерщиной. Иногда кланялись, вставали перед волком на колени, приветствовали его или просили «помиловать». Волк часто служил символом тайных мистических орденов и многих эзотерических обществ, да и сами неофиты (посвященные) нередко называли себя «волками». Вот описание одной из инициации (посвящения) древнего мистического ордена индейцев, который также осуществлялся «волками»: «Ночью «волчья стая» — роли волков исполняли индейцы в волчьих шкурах и соответствующих масках — совершала набег на селение, хватала посвящаемого и уносила его в лес. Когда из-за околицы доносилось завывание «волков», спешивших за юношей, члены этого общества вымазывали себе лица сажей и пели: «Во всех племенах трепет великий, ибо я — тлокоала». На следующий день «волки» возвращались с «мертвым» юношей, и на долю членов общества выпадало его «оживить». Волки якобы положили ему в живот магический камень, и, прежде чем он получит возможность возвратиться к жизни, его надо оттуда извлечь. До этого мнимый труп оставляют лежать за пределами дома. Затем два знахаря «вынимают» камень — обычный кусок кварца, и посвящаемый «оживает». Происхождение волка в славянских народных поверьях связывалось обычно с нечистой силой. По одной из легенд черт слепил волка из глины или вытесал из дерева, но не смог его оживить, и тогда Бог сам вдохнул в волка жизнь. При этом оживленный Богом волк бросился на черта и схватил его за ногу (поэтому черт с тех пор хромает). По другой же легенде черт позавидовал Богу, когда тот создал Адама, и попытался сам сотворить человека, но вместо этого у него получился волк. Волк окутан ореолом бесчисленного многоженства поверий, мифов, сказаний и легенд. В магии даже существует отдельная наука, связанная с волком — оборотничество. Существует мнение, что некоторые колдуны, ведьмы и маги способны превращаться в волка. Поэтому большое распространение во многих культурах и магических практиках получило оборотничество. Правда, очень часто людей, заподозренных в оборотничестве, сжигали на кострах как колдунов. Греки и скифы рассказывали Геродоту, что невры (народ, живший на территории современной Белоруссии) были чародеями, которые ежегодно на несколько дней становились волками, а потом опять принимали свой прежний облик. Очень характерны в этом отношении поверья белорусов о колдунах-оборотнях. Они считали, что есть такие особые чаровники, которые могут обращаться в волка и в его образе совершать различные нечистые дела — воровать овечек, чинить зло на огородах, а в некоторых случаях даже убивать людей. Ходило множество рассказов о том, что людей убивали волки-оборотни. Правда, как правило, волков-оборотней не могли застать, так сказать, на месте преступления. Считалось, что оборотня нельзя ни убить, ни поймать, разве что подобное может сделать только такой же колдун-оборотень. Вера в людей-волков, которые назывались волкодлаками (что буквально означает — «волчья шкура»), широко бытовала у русских, украинцев и белорусов. В XIX—XX вв. волкодлаками нередко называли и оборотней вообще, то есть тех людей, которые способны принимать облик не только волка, но и собаки, кошки, куста, пня, птицы и т. п. Однако исконно, по-видимому, волкодлак — это все-таки волк-оборотень, то есть человек, способный превращаться только в волка и ни в кого иного. У русских волкодлаков называли «вовкулаки». Считалось, что они бывают двух видов. К первому относились колдуны и волхвы, принимающие звериный облик, а ко второму — люди, превращенные в волков силой колдовства. Так, например, в Польше «на коляду» (новогодние святки) ряженые, активные участники святочного ритуала, бегали по селу с чучелом волка или с волчьей шкурой, рядились в волков, носили волчьи маски и другие волчьи атрибуты. Это объясняется тем, что именно на время зимних святок приходились «волчьи праздники» или «велесовы дни», связанные с плодородием и скотом. По народным поверьям, обращение оборотней в волков происходит преимущественно два раза в году — на коляду и в Иванову ночь, во время летнего солнцестояния. Хотя по более поздним поверьям, появившимся уже при христианстве, оборотни могут превращаться в волков практически в любое время для того, чтобы всячески вредить: загрызать скот и людей, наводить порчу. Многие верили в превращения колдуном в волков новобрачных, не пригласивших его на свадьбу, или всех участников свадьбы. Считалось, что колдун превращает человека в волка на определенный срок. Когда же срок истекает, тот снова превращается в человека, но его отличительной чертой становятся сросшиеся брови и красные глаза. По поверьям белорусов и народов коми, колдуны могут обращать в волков даже целые свадебные поезда, если они чем-нибудь прогневили колдуна или не приняли против него мер предосторожности. Предания рассказывают, что такие волки перед смертью кричат человеческим голосом, а охотники, снимая шкуру с убитого волка-оборотня, под ней обнаруживают остатки красного кушака — следы одежды человека из свадебного поезда, превращенного в волка, а в некоторых случаях находят нательные крестики. Кстати, очень интересно, что «волчьей» символикой могла наделяться каждая из участвующих в свадьбе сторон — как правило, чужая по отношению к противоположной стороне. Так, например, «волками» в народе называли дружину жениха или невестину родню на свадьбе. «Серые волки» в причитаниях невесты — братья жениха, а сама же родня жениха нередко называла невесту «волчицей». Часто также утверждалось, что волк способен путешествовать между мирами, то есть является животным-трикстером. Ему традиционно приписывались функции посредника между «этим» и «тем светом», между людьми и богами или нечистой силой и вообще силами иного мира. Одним из самых распространенных мотивов во многих мифологиях (в особенности Северо-Западной и Центральной Евразии), является сюжет о воспитании волчицей родоначальника племени, а иногда и его близнеца. Подобный мотив, например, отражен в римской легенде об основателях Рима — Ромуле и Реме, которых вскормила капитолийская волчица. Сходное предание мы встречаем у североамериканского индейского племени тлинкитов. Согласно легенде, один из предков рода встретил волка, подружившегося с ним и обещавшего его осчастливить, после чего род стал считать волка своим тотемом. У древних тюрков есть предания о происхождении родов от волка. Предания рассказывают, что тюрки произошли от связи женщины гуннского рода и волка. Другой вариант подобной легенды повествует о том, что волчица выкормила мясом гуннского мальчика, а потом у нее от него родилось десять сыновей — основателей тюркских родов. Также очень часто героя-родоначальника, вождя племени или дружины называют волком или имеющим «голову волка». Например, прозвище грузинского царя Вахтанга Горгослани в буквальном переводе означает — «волкоглавый». У славянских народов волк, как ни странно, был связан с плодородием, и в некоторых случаях его считали священным животным бога богатства и плодородия Велеса. Так называемые «Велесовы дни», приходившиеся на зимние святки, называли также «волчьими праздниками». Кроме того, покровителем волков, по-видимому, был солнечный бог Дажьбог, аналогичный греческому Аполлону Ликейскому, «волчьему», покровителю волков, а также, вероятно, богиня земли и плодородия Лада, аналогичная греческой богине Лето, оборачивающейся в мифах волчицей. Вероятно, для древних славян-земледельцев волки были весьма полезны весной, когда всходили яровые хлеба и лен, а в лесных чащах водилось множество рогатой мелочи (косули, дикие козы, серны), оленей, кабанов, причинявших огромный вред посевам; волки же на открытом пространстве засеянных нив легко ловили эту живность, оберегая тем самым поля от потравы. Возможно, это и была одна из причин, по которой волка в народном представлении стали связывать с плодородием. Со временем связь волка с плодородием расширялась, и он стал нередко представать как Дух Хлеба. Например, когда хлеба колыхали ветры, в некоторых местах говорили: «По хлебам проходит волк», «Ржаной волк бежит по полю». В Силезии о жнецах, которые собираются скосить последний клочок поля, говорят, что они приготовились «схватить волка». Во многих местах Германии, где вера в Хлебного волка особенно распространена, крестьяне опасаются сжинать остаток хлеба, потому что в нем, по их словам, скрывается волк. А о вяжущей снопы женщине они говорят: «Волк кусает ее», «У нее волк», «Она должна вытащить волка» (из хлеба). Кроме того, волчицей зовут саму эту женщину. Такое прозвище сохраняется за ней на протяжении целого года. Иногда ее называют более конкретно — Ржаной, Зерновой или Картофельной волчицей. А вот на острове Рюген женщина, которая вяжет последний сноп, не просто зовется волчицей, она еще и «ведет» себя как это животное: войдя в дом, она начинает с того, что кусает хозяйку и служанку, за что получает большой кусок мяса. Во многих культурах последнему снопу, прозванному волком, придают его облик. Так, например, в Брансгауптене женщина, которой выпало вязать последний сноп пшеницы, отделяла от него какое-то количество колосьев и делала из них Пшеничного волка. На ноги зверя шли упругие стебли, а на хвост и загривок — мягкие пшеничные колосья. Во главе целой процессии эта женщина вносила Пшеничного волка в деревню, а затем фигурку надолго оставляли на каком-нибудь возвышении в сенях. Также и в Буире когда-то существовал обычай придавать последнему снопу форму волка. До окончания обмолота его держали в амбаре, после чего приносили к владельцу поля, и тот должен был обрызгать сноп пивом или шнапсом. Волк часто выступал как положительный персонаж. Например, у восточных славян встреча с волком считалась доброй приметой. Сербы полагали, что волк приносит удачу, а также считали, что он может предсказывать урожай. При христианстве покровителем волков и одновременно охранителем стад у восточных славян стал считаться св. Георгий (Егорий), его еще иногда называли «волчий пастырь». Кроме того, у западных украинцев покровителями волков считались св. Михаил, Николай, Петр и Павел. Со временем, после прихода христианства, появилась поговорка: «Что у волка в зубах — то Егорий дал». Нападение волка на скотину крестьяне иногда рассматривали как признак будущей удачи и довольства. А вот похищение волком скота нередко воспринималось скотоводами как жертва, которая сулит хозяину удачу. Считалось, что другие животные из стада после этой жертвы останутся нетронутыми, леший будет оберегать скот во время летнего выпаса и не даст ни одной из них заблудиться в чаще. В некоторых местах пастухи, желая задобрить лешего, даже специально оставляли в лесу на съедение волкам одну овцу или корову из стада. Волк, как воплощение агрессивной энергии, нередко выступал в качестве бога войны. Например, такая роль отводилась ему в культе Марса в Риме. В мифологии кельтов мы находим двух Волков (Geri и Freki), сопровождавших германского бога войны Одина. А также там мы встречаем и хтонического волка — Фенрира. Естественно, со временем с волками стали соотносить и самих воинов или членов племени. Их представляли в виде волков или именовали волками (в хеттской, иранской, греческой, германской и других индоевропейских традициях) и часто наряжали в волчьи шкуры. Так, например, древние германцы, в частности, готы во время праздника, о котором сообщают византийские источники, наряжались в волчьи шкуры. Согласно древнему хеттскому тексту обращения царя Хаттусилиса I (17в. До н.э.)к войску, его воины должны быть едины, как «род волка». Аналогичное представление о волчьей стае, как символе единой дружины, известно и на Кавказе у сванов. Во многих мифологиях волк связан с нижним миром, миром мертвых. В этом плане очень интересна легенда индейцев алгонкинов, согласно которой волк — брат Манабозо (На-на-буша) провалился в нижний мир, утонул и после воскрешения стал хозяином царства мертвых. Сербы верили, что волк часто бывает у мертвых на «том свете», поэтому при встрече с волком иногда призывали на помощь умерших. Из-за подобных поверий и представлений о ликантропии (ликантропия: ликос — «волк», антропос — «человек») и оборотничестве, волк в народных поверьях нередко соотносится с «чужими» — мертвыми, предками, «ходячими» покойниками и так далее. Также весьма распространено в этой связи представление о том, что люди после смерти становятся волками. Так, например, в одном из сказаний индейцев Северной Америки герой попадает к волкам. Они устраивают праздник в его честь: « Тогда волки вдруг внесли труп. Они завернули его в волчью шкуру, положили у огня и начали плясать вокруг него и отбивать такт. Тогда мертвец встал и, качаясь, стал ходить. Но чем дольше они пели, тем увереннее он стал двигаться и наконец забегал, совсем как волк. Тогда главарь волков сказал: «Теперь ты видишь, что делается с мертвецами — мы превращаем их в волков». В дальнейшем, с установлением связи волка с царством мертвых и потустронним миром, волк начинает ассоциироваться с принципом зла и несчастья. Так, например, когда камчадалы упоминали в разговоре о волке, то произносили слово — «сипанг», что в переводе означает «беда». В рассказах некоторых мест волки противостоят человеку как нечистые духи, и их отгоняют крестом, молитвой, колокольным звоном, вообще освященными предметами. Черти, бесы и прочая нечисть также нередко появляются в образе волка или имеют волчьи признаки — волчьи зубы, уши, глаза, хвост, шерсть и так далее. У многих славянских народов существовало поверье о том, что волки находятся в подчинении у лешего, и он распоряжается ими, как своими собаками — кормит хлебом и указывает, какую скотину в стаде можно задрать. При этом, что характерно, леший и сам может являться белым волком. Считая волка представителем нечистой, темной стороны жизни, крестьяне стали иногда осмысливать волка как «инородца», «чужого». Стаю волков нередко называли «ордой» и «колядниками» (колядники — участники обходных обрядов). В народном представлении они также относились к разряду «чужих», «инородцев». С волком связывались и различные инородные тела. Например, в народной традиции волк — название нароста на дереве. Поэтому наросты и опухоли на теле больных нередко лечили волчьей костью или с помощью человека, съевшего волчатины (мяса волка). Повсеместно считалось, что если волк подобен нечистым духам, то он может мгновенно отзываться на звук своего имени. Поэтому в народе категорически запрещалось упоминать имя волка, чтобы не накликать его. Страх призвать именем волка был настолько силен, что даже породил пословицу — «Про волка речь, а он навстречь». У крестьян для магической защиты от волка (а призывание чего-либо по имени уже считается магическим актом), чье имя, естественно, со временем стало табуизированным, обычно использовались другие названия, например: «зверь», «серый», «бирюк», «лыкус», «Кузьма» и так далее. Но даже и такие прозвища применялись относительно редко, так как и они (хотя и с меньшей вероятностью) могли притянуть внимание зверя, а, следовательно, навлечь опасность на человека и его окружение — близких и скот. В некоторых случаях связь волка с несчастьем настолько сильна, что он может даже символизировать Конец Света, как, например, скандинавский Фенрир (в скандинавской мифологии — гигантский волк, одно из трех хтонических чудовищ, порожденных в лесу Ярнвид великаншей Ангрбодой от Локи). Однако при этом отношение волка к нечистой силе было двойственным: с одной стороны, считалось, что нечистая сила распоряжается волками и даже пожирает их. В некоторых традициях существовали представления о том, что нечистые духи иногда пригоняют волков к человеческому жилью, чтобы потом поживиться волчьей падалью. По другим поверьям, даже сам дьявол ежегодно таскает себе по одному волку в пекло. С другой стороны, волки в народных поверьях поедают и вообще истребляют чертей, чтобы они меньше плодились. Образно говоря, волки - это не только «ассенизаторы» леса, но и «ассенизаторы» нечистой силы. Практическое применение В магии, конечно же, волк использовался в первую очередь для оборотничества, то есть волчьи атрибуты применялись для превращения в волка. Существовало много способов обретения волчьего облика, от самых простых действий (например, обычный кувырок назад), до очень сложных ритуалов. Вот один из способов, при помощи которого колдуны превращались в волков. Перед обращением в волка колдун в каком-нибудь уединенном месте, где его никто не сможет найти и никто не сможет своим появлением помешать ему в колдовстве, вбивает в землю пять осиновых кольев, два из которых символизируют передние лапы, два — задние, а один — хвост. Прыгая вперед через колышки, начиная от заднего, он становится волком. Когда же он желает вновь принять человеческий облик, он опять прыгает через те же пять колышков, но в обратном порядке и задом наперед. Но стоить только вынуть все колышки и оборотень навсегда останется волком, а если вынуть не все, то колдун останется на всю жизнь либо с волчьим хвостом, либо с волчьими зубами. Народные же колдовские школы утверждают, что процедура превращения человека в волка, по народным поверьям, происходит двояко: или набрасыванием на колдуна волчьей шкуры (что является самым распространенным способом оборотничества среди множество культур и традиций), или же посредством «волшебной наузы» — ремня или лыка, заговоренного заклятием. Им опоясывают оборотня, после чего он становится волком до тех пор, пока чародейный пояс не изотрется, не будет порван или снят иным образом. Такие волшебные пояса-наузы, с помощью которых колдун мог принять волчий облик, начиная с XII в. часто упоминаются в поучениях против язычества. В этих указаниях «науз ношение» приравнивалось к исполнению кощюн (мифов) и «бесовских песен». Считалось, что «грех есть носити науз как любо». Те, кто носили подобные пояса, строго наказывались церковью — они должны были сорок дней не есть мяса и молока, и на них на 3 года накладывалась епитимья. Помимо волшебных науз, колдун мог использовать и разные другие предметы, например, нож или топор. Вот еще один способ превращения в волка, принадлежащий славянской магической школе. Колдун должен был найти в лесу гладко срубленный пень, воткнуть в него нож и перекувыркнуться через него три раза. Чтобы вернуться в человеческий облик, он должен был забежать с противоположной стороны пня и перекувыркнуться через него обратно. В некоторых мистических и колдовских школах подобное «перевертывание» часто сопровождалось заговорами или заклинаниями. Например, таким: На синем море, на синем океане, На острове, да на Буяне, На полой, да на поляне, Светит месяц на осинов пень, В зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, На зубах у него весь скот рогатый: А в лес волк не заходит, А в дол волк не забродит. Месяц, месяц — золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, Измочаль дубины, затупи мечи. Напусти страх на зверя, человека и гада, Чтобы они серого волка не брали И теплой бы с него шкуры не драли. Слово мое крепко, Крепче камня и железа, Крепче сна и силы богатырской. Но применение заговоров и заклинаний сопряжено с некоторой опасностью для самого колдуна-оборотня. Считалось, что если кто-нибудь вынет из пня нож, то волкодлак уже не сможет вернуться в свой человеческий облик до тех пор, пока нож не вернут обратно, так как заговор или заклинание придавало самому ритуалу оборотничества особую силу. В древние времена воинские ордена очень широко использовали волка для боевой магии. Здесь, опять-таки использовалось оборотничество — воины-маги превращались в волков с целью разведки и проникновения в стан противника для нанесения ему какого-либо урона. Также в боевой магии в особых, очень сложных ритуалах, использовали волчий череп для ослепления всего стана противника перед началом боя. В народном колдовстве волка очень часто использовали для гадания и предсказания. Крестьяне в окрестностях Фейленгофа (Восточная Пруссия), увидев бегущего по полю волка, следили прежде всего за тем, волочит он свой хвост по земле или же держит поднятым. В первом случае они кричали ему вдогонку благодарности за то, что он принес им счастье, и даже разбрасывали на его пути лакомства. Но если волчий хвост был приподнят, то крестьяне покрывали волка проклятиями и старались убить. Вот несколько толкований знамений, связанных с волком, бытовавших в среде деревенских ведьм и ведьмаков. Будет удача, если волк: перебежит дорогу; покажется во время волчьей свадьбы; пробежит мимо деревни. Будет неудача, если волк: воет на границе села или деревни; встретится, а во рту у него будет добыча; забежит в деревню. Некоторые целители использовали волчью кость для врачевания, в частности, для излечивания опухолей и различных наростов. Очень часто для лечения зубной боли колдуны использовали волчий зуб. Кроме того, волчий зуб давали грызть ребенку, у которого прорезываются зубы. Считалось, что тогда у малыша будут такие же крепкие и здоровые зубы, как у волка. Естественно, перед этим зуб тщательно обрабатывали во избежание различных инфекций. Но чаще всего волчий зуб использовался собственно для устранения зубной боли. Применение для этой цели зуба всегда сопровождалось заговором или заклинанием. Ниже приведено три колдовских способа как облегчить зубную боль при помощи волчьего зуба. Они были самыми популярными среди деревенских знахарей, к ним чаще всего обращались, когда возникала подобная проблема.