Сегодня у меня на работе мозг сходил с ума, да и душа тоже. Мне все так же плохо. Я решила чтоб стало чуть полегче иногда записывать свои мысли, а потом написав это в дневнике проанвлизировать. Еще я записывала фразы из психологических книг которые я сегодня читала по работе в школе. Вот что получилось. Этот бред и из моей головы!!! Ох..
Я просто хочу расспрашивать тебя о том, что болит, печалится вместе с тобой и улыбаться когда ты улыбаешбся. И больше ничего не надо.
У меня острая необходимость в безопасности, любви и принятии всей своей сущности и принятии того, кто будет рядом сомной, бок о бок.
Мое сердце всегда пребывает в относительном покое, а теперь когда его растормошили, оно беспощадно начало скрипеть своими застоявшимися частичками. Его нужно просто немного согреть и смазать все заржавевшие кусочки.Но, безрезультатные поиски этого элексира или как его назвать еще, только утомляют и ожесточают мою душу. Но, без этих поисков не прожить. Вот почему во мне всплывает грубость, пошлость. Это защитная реакция. Так я закрываю свои израненные сердце и душу.Под злостью всегда кроется чувство беспомощности и страх (психологи это знают). Одна хорошая знакомая, экстрасенс (именно экстрасенс по призванию, если можно так выразится) сказала моей маме про меня, даже не зная меня: "Как она живет, ее мир перевернулся с ног на нолову. она на мир смотрит совершенно по-другому. Ей так тяжело. Беедная". И это истинная правда.
Несмотря на особенность и неповторимость каждого из нас все мы - живые, ранимые, надеющиеся и отчаивающиеся, все мы - люди.
Что бы разглядеть кого-то от него нужно отодвинуться, отгородиться, создать некоторую дистанцию, отделить себя от него.
"Лицом к лицу, лица не увидать, большое видится на расстояние".
Есенин
Чувство теплоты, симпатии, эмоциональное слияние, переживание близости даже мешает этому процессу.
Я не хочу испытывать других эмоций, кроме тех, что меня преследуют эти несколько дней.Потому что, либо это, либо вообще ничего. А, если ничего, то это депрессия. А я не хочу депрессии. Ну, что эти эмоции, что не испытывать эмоций все одинаково тяжело и непереносимо. Но если выбирать, то уж лучше эти эмоции. Это хоть что-то чувствовать, пусть и вперемежку с пустотой. Вот тебе и пародокс.
И это все бред моего воспаленного сознания и урывки из книг. Но, это то, что сейчас я...
Я тоже так хочу;(((
"...а Драко зарывал руки в его взъерошенные вихры, и целовал кончик носа и уголки губ, и они говорили, говорили…
- Ты так смотришь на меня, будто хочешь съесть.
- А может, действительно хочу?
- Зайчонок…
- Ой, вот только не надо сюсюкать, а, Поттер?
- Почему? Зайчонок, котенок, солнышко"…
Так хочется чтоб мы могли, хотели и защищали друг друга.И знали что мы друг с другом в безопасности. Ну вот так же как они например...
"- Тебе нужно идти, - напомнил Драко.
- Еще минуточку, - прошептал Гарри. Драко послушно замер. Волосы Гарри касались его щеки. Под руками вздымалась и опадала грудная клетка. Все было хрупким, невесомым, непрочным… Я не могу защитить тебя от мира. Я не могу защитить тебя даже от глупых слухов. Мне страшно. А будет еще страшнее, потому что ты - Гарри Поттер, а я в тебя влюблен… оригинал, нечего сказать…
Почему же я так счастлив?
Когда прошла минута, Гарри мягко выбрался из объятий Драко".
"-Ты прости, - глухо отозвался Драко. Он все еще не поднимал головы, застыв в неудобной позе - лицо спрятано на груди Гарри, скрещенные руки подняты над головой. Он не мог опустить рук - он не знал, как Гарри среагирует, если рука, на которой выжжено это, коснется его. И он не мог поднять головы - он боялся того, что может увидеть на лице Гарри.
Пальцы гриффиндорца оплели его запястья, и Гарри нежно потянул руки Драко вниз и уложил их себе на плечи. Драко немедленно сцепил кисти у него под головой.
- Я бы никогда не подумал, что ты согласишься на такую безобразную татуировку, Малфой, - с ласковой насмешкой в голосе произнес Гарри. Драко сглотнул, глубоко вздохнул и выдохнул воздух - чтобы сдержать внезапно подкатившие к горлу и глазам слезы. - Это больно?
- Очень, - отозвался Драко, от души надеясь, что голос его звучит нормально. - Я думал, это быстро… оказывается, очень долго… Теперь я знаю, что чувствует дерево, когда на нем выжигают рисунок…
Он заметил, что Смертный Знак касается шеи Гарри, и попытался немного отодвинуть руку. Гарри поднял на него слегка удивленный взгляд?
- Что, Драко?
И вдруг он вскрикнул и резко дернул головой, уже сам пытаясь отстраниться от руки слизеринца. Драко собрался было спросить, в чем дело, как все его тело пронизала насквозь острая боль, начало которой было там, в рисунке на предплечье.
Немедленный вызов.
Драко рванулся всем телом назад, прочь от Гарри… но гриффиндорец понял все еще раньше, чем он сам; он схватил Драко в крепкие объятия и рывком перевернул его на спину, придавив сверху.
- Отпусти! - придушенно выдохнул Драко. - Отпусти, больно!
- Терпи, - прошипел Гарри.
-Не могу! Пусти! Мне надо…
- Дурак! - яростно рыкнул Гарри, еще крепче прижимая Драко к себе. - Ну как ты выберешься? Отсюда нельзя трансгрессировать!
-Я сейчас умру… - от дикой боли у Драко мутилось в глазах. - Нельзя… сопротивляться… Поттер…
- Тихо, милый, тихо, - Гарри прижался губами к виску Драко. - Ну потерпи еще, маленький мой, пожалуйста…
Его рвали на части, вынимали кости, ломали и укладывали на место, вырывали вены, сдирали кожу и хлестали розгами по обнаженным нервам. А потом боль отступила, и ему стало легко, и он понял, что взлетает… и решил, что умирает - что было совсем не страшно, - и его выдернули из тела прочь. Все-таки Господин добрался до него.
-Юный Малфой, - голос звучал как будто бы внутри него. - Я рад, что ты присоединился к нашему обществу… хотя ты и несколько не в форме.
Какой странный звук. Это он так смеется?
- Пожалуй, стоит придать тебе видимый облик.
Мир вдруг прояснился. Драко увидел комнату - очень запущенную гостиную, где горел камин, а на драном каминном коврике лежала огромная толстая змея, свернувшаяся кольцами. А еще там было кресло, в котором сидел его Господин.
Драко, насколько мог, оглядел себя. Полупрозрачная фигура - привидение ученика из факультета Слизерин: черная, застегнутая на все пуговицы роба, форменный значок, галстук в серебристо-зеленую полоску, аккуратно зачесанные волосы.
Интересно, чьих мыслей это проекция?
Хотя какая разница? Хорошо, что он не предстал перед Господином так, как он выглядит сейчас на самом деле.
- Это проекция твоих мыслей, юный Малфой, - сказал Господин. - И как же ты выглядишь сейчас на самом деле?
Он читает мои мысли!
- Разумеется. Как иначе можно общаться с духом?
О Боже, нет!..
- А что такого в твоих мыслях, что я не должен их знать, юный Малфой?
Ничего, пусто, космические дали, астральная пыль…
- Интересно… Ты заставил меня ждать, Драко. Пока ты столь яростно сопротивлялся вызову, я успел пригласить еще одного моего друга, - он протянул руку, как хозяйка на светском приеме, собирающаяся представить одного гостя другому. - Милая семейная встреча.
Люциус Малфой - точнее, призрак его, такой же аккуратный, как и призрак Драко - возник из пустоты и встал за креслом Господина.
- Бестелесное присутствие. Великая вещь - особенно когда мои друзья по каким-либо причинам не хотят меня видеть. Почему же ты не хотел меня видеть, Драко?
Я ни о чем не думаю, ни о чем… Господи, еще час назад все было так хорошо…
- Верно ли я тебя понял, мой юный друг? Ты проводишь с кем-то ночи, полные любви? - ядовитый сарказм, прозвучавший в змеином голосе, показался Драко ударом по лицу. - И кто же это? Девочка? Мальчик?
Он так старался ни о чем ни думать. Отключиться… отключиться… но на что? На ощущения тела в сильных теплых руках? Так я выдам его…
- Так это мальчик. Почему я не удивлен? Что же это за мальчик? Да и мальчик ли?
Правильно, правильно… в верном направлении…
- Пытаешься отвести след?
Не думай, не думай…
Легко сказать… Как можно не думать о том, о чем запрещаешь себе думать? Как та история о белом медведе… Не думать о белом медведе… Белые медведи… Две тысячи белых медведей сплавлялись по талому льду, от льдины кусок откололся, и первый медведь потонул. Одна тысяча девятьсот девяносто девять белых медведей сплавлялись…
- Это не лучший образец поэтического творчества, юный Малфой.
А наплевать! Одна тысяча девятьсот девяносто восемь белых медведей…
- Думаешь скрыть свои мысли, мальчик? Что же такого в твоем любовнике, что ты так тщательно его прячешь?
Одна тысяча девятьсот девяносто шесть белых медведей сплавлялись по талому льду…
Какие медведи, Малфой, что ты несешь?
Уйди, уйди, уйди из моей головы, он найдет тебя! От льдины кусок откололся, и восьмой медведь…
- Кого ты прячешь от меня, Драко? Кто так боится меня?
Одна тысяча девятьсот восемьдесят девять белых медведей сплавлялись…
- У меня есть два варианта. Мне их назвать?..
…От льдины кусок откололся, двенадцатый медведь потонул…
- …Или ты все же скажешь сам?
…сплавлялись по талому льду, от льдины кусок…
- Империо Спирито!
Никаких медведей. Осталась блаженная пустота, и обещание полного счастья и душевного покоя - надо лишь слушать и выполнять то, что тебе говорят. За тебя все решат… все сделают… со всем разберутся…
- Драко Малфой. Назови мне имя своего любовника.
Драко.
Я знаю этот голос.
Не слушай его, Драко.
Ты не понимаешь, я должен.
Ты не должен. Ты сам по себе. Он не твой Господин.
А кто?
Никто.
Ты…
Я с тобой. Я люблю тебя.
Я слушаю тебя.
Я люблю тебя.
- Назови мне имя своего любовника.
Голос вне его разума, но все же слышен:
- Люциус. Ты его научил?
Ответа он не слышит.
- Круцио Спирито!
О, до сих пор он не знал боли! Словно острые ножи в крови… Яд под кожей… Огонь в нервах…
Тихо, милый, тихо…
Нежные прикосновения. Губы. Язык. Руки. Его тело, оставшееся вне этого кошмара, там, где горел камин, и в воздухе запах дыма смешивался с запахом розового масла и секса, донесло до корчащейся от боли души ощущение этих лечащих касаний.
На шее, из которой когтями драли позвонки.
На губах, которые прижигали льдом.
На груди, которую резали тысячью ножей.
В сердце, из которого пили кровь.
- Кто твой любовник, Драко? Стоит ли он этих мук?
Он стоит и большего…
- Фините Инкантатем!
Спасибо тебе.
- Люциус. Приведи мне его - во плоти.
Ответа он не слышит.
- Либеро Спирито.
Драко очнулся. На него, до краев полные страшной тревогой, смотрели зеленые глаза.
- Драко, любимый, родной, ты как?..
Драко затрясло. Выдав короткое судорожное рыдание, он мертвой хваткой вцепился в плечи Гарри, вжимаясь в него, насколько это было возможно. Руки Гарри - такие надежные, такие теплые, - гладили волосы, плечи, спину. Он сел, прижимая Драко к себе, покрывая поцелуями его лицо, куда попадали губы, и при этом ухитрялся шептать что-то на ухо Драко, из чего тот разобрал только "любимый… солнышко… мальчик мой…"; но ему и не надо было слышать, чтобы знать, что шепчет Гарри. Боль и ужас оставили его; он обмяк в руках Гарри, и слезы потекли по лицу. Гарри шептал и шептал, и сцеловывал его слезы, и наконец Драко успокоился, и расслабился, и Гарри мягко уложил его на спину и прилег рядом, опираясь на локоть, обнимая любимого…
- Спасибо, - хрипло произнес Драко наконец.
-Я люблю тебя, - ответил на это Гарри. Это было сказано так просто - Драко никогда не думал, что кто-то может так просто произнести эти заветные слова. Но он верил Гарри. Как он мог не верить?
-Я обещаю тебе, - огромные зеленые глаза смотрели прямо в миндалевидные серые, и некуда было деться от этого твердого неумолимого взгляда. - С тобой ничего не случиться. Никогда. Я никому не позволю обидеть тебя. Я обещаю тебе.
Как он мог не верить?"