Ученые не знают, как далеко заигрывание с Церковью может завести государство.
В воскресенье вечером в электронных СМИ появился текст открытого письма к президенту России Владимиру Путину, подписанного 10 академиками РАН. Физики Евгений Александров, Жорес Алферов, Лев Барков, Виталий Гинзбург, Эдуард Кругляков и Анатолий Черепащук, биолог Гарри Абелев, гематолог Андрей Воробьев, геофизик Михаил Садовский и генетик Сергей Инге-Вечтомов обеспокоены «возрастающей клерикализацией российского общества» и «активным проникновением Церкви во все сферы общественной жизни». Вспомнили все: и призывы ввести в образовательную программу российских школ «Основы православной культуры», и внесение специальности «теология» в перечень научных специальностей Высшей аттестационной комиссии, и критику «засилья материализма» в образовании со стороны РПЦ.
От представителей Церкви действительно можно часто услышать сетования на «монополию материализма» в российской образовательной системе, являющуюся якобы наследием советского времени. Однако «монополия материализма», например, в школьной программе – вовсе не советское ноу-хау. Это часть глобального процесса – в США или странах Западной Европы уроки биологии и физики в школе не становятся площадкой для мировоззренческого диалога, материализм играет основную (нет, не основную – единственную!) скрипку и там. Но Церковь никак не может смириться с реальностью: Бог уже очень давно перестал быть необходимой частью картины мира, в рамках которой возможны научные открытия. Религия вытеснена в область частной жизни. Ученый же может и вовсе не задаваться вопросом о Боге – как Шерлок Холмс, которому было совершенно все равно, Земля вращается вокруг Солнца или наоборот. Человек XXI века может продолжать ходить в церковь, но мир за ее стенами полностью подчинен естественным и социальным законам.
Школа – институт социализации. Сидя в классе, школьник не только дергает соседок за косички, пишет бранные слова на парте или втихаря от учительницы доедает бутерброд. Волей-неволей, с хорошими преподавателями или не очень, он узнает правила, по которым ему предстоит жить. Обучается языку, на котором говорит общество. Его рано или поздно выбросят в бушующее социальное море, и он должен научиться плавать. Такова прагматика.
Клерикализация образования – это не только священник, вызывающий учеников к доске и ставящий им «двойки» за незнание евангельских притч, заповедей или числа апостолов. Это еще и учитель, произносящий на уроке биологии или физики, скажем, такую фразу: «Ребята, я изложил вам лишь одну из возможных точек зрения на эту проблему. Так, например, Церковь считает...» Кто-то скажет: у ребенка формируется критическое мышление, он сравнивает, учится вырабатывать собственное мнение. На самом деле, не научив держаться на воде, школьника, по сути, спрашивают: «Каким стилем желаете плавать? Кролем? А, может, баттерфляем?» Принуждают к взрослой рациональности, не научив быть взрослыми.
Вместо стройной картины мира – каша в голове, вместо социализации – фрагментация сознания и непонимание, в каком мире нынешнему школьнику предстоит жить. Церковь имеет право высказываться по любому вопросу: от политики до происхождения человека. Вопрос в другом: где именно должна озвучиваться эта точка зрения?
Академики, обратившиеся с открытым письмом к Владимиру Путину, весьма кстати вспомнили ставшее знаменитым высказывание Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на февральских Рождественских чтениях. Патриарх тогда заявил: «Никакого вреда не будет школьнику, если он будет знать библейское учение о происхождении мира. А если кто хочет считать, что он произошел от обезьяны, – пусть он так и считает, но не навязывает это другим». Вред – не от знаний, вред – от противоречащих друг другу систем координат, которые неокрепшему сознанию предлагают «взвесить на истинность». Теория эволюции – неотъемлемая часть той системы координат, в которой существует современное общество. Человек или даже целая организация могут закрыть на это глаза. Клерикализация же – это когда у организации появляются права и возможности закрывать на это глаза целому поколению.
Церковь ратует за то, чтобы подросток уходил со школьного двора «высокоморальным» существом. Школа должна стать своего рода кузницей «хороших людей». Но хороший человек, как известно, не профессия, а обществу для нормального функционирования позарез нужны профессионалы. Лишь наивный может полагать, что общество с распростертыми объятиями встретит молодую поросль, знающую «Отче наш», но не имеющую четких ориентиров в материальном мире. Когда школьный учебник по биологии кажется скучным чтивом, годным лишь для тупой зубрежки, – это еще не беда. Беда наступает, когда учебник представляется не просто скучным, но еще и необязательным чтивом в силу своей «неистинности».
Письмо академиков симптоматично. Государство давно заигрывает с Церковью, не замечая ни опасностей такого заигрывания, ни границ, которые оно не должно переступать. На практике у него напрочь отсутствует консолидированная позиция: один министр может высказываться в поддержку светского характера образования, другой – за скорейшее введение в школьную программу «Основ православной культуры» (для профилактики преступности, например). В Церкви единомыслие развито куда сильнее. Она активна и последовательна. Она может навешивать на ученых ярлыки «воинствующих атеистов» или «реликтов безбожной системы», говоря тем самым: «Вот, смотрите, кто спорит с нами, хранителями духовности, защитниками русской культуры!» Церковь напориста, она требует – и все чаще добивается – своего.
Ученые боятся. Они не могут предугадать, как далеко заведут государство заигрывания с Церковью. Государство и само, похоже, не отдает себе в этом отчет. Чиновники, представители власти могут молиться, поститься, посещать храм по праздникам, втайне или под прицелом телеобъектива причащаться. Но их частная жизнь и личные религиозные предпочтения не должны разрушать прагматику образовательной системы.
Владимир Путин – молчаливый судья. И православная общественность, и академики пишут ему письма. Просят рассудить. Президент в ответ – ни «да», ни «нет». В этом есть и положительный момент: сохраняется статус-кво, в общественной дискуссии никто не ставит точку. Дискуссия – признак здорового общества. Если она ведется по правилам. И если ее непосредственными участниками не предлагают сделать школьников.