— Скажите, Вы писали, что основывали свою книгу на старинных документах, которые было сложно найти. Что это были за документы? Ведь описанное в Ваших книгах феноменально!
— Да, Вы правы, это действительно так. Видите ли, дело в том, что свои поиски я начал более пятидесяти лет назад, когда ещё был юн. Тогда у меня возникла безумная идея и я записал её в свой дневник. Однако она так захватила меня, что я стал изучать тот исторический период, чтобы узнать, действительно ли так оно всё было на самом деле. Я изучил интересующую меня эпоху вдоль и поперёк, защитил кандидатскую диссертацию по этой теме, но моя идея не покидала меня. Я углубился в научные труды моих предшественников, пересмотрел сотни трудов, но так и не нашёл искомого. Тем временем я уже, обладая значительным опытом, защитил докторскую диссертацию. Шли годы, я защитил профессорскую, а идея никак не находила себе покоя в моей голове. Каждое утро я вставал с ощущением, что уж сегодня-то я приближусь к разгадке полностью поглотившей тайны...
— Более полувека Вы искали ответ, это удивительно! Мало кто осмеливался на такое и ещё меньше тех, кто достигал успеха. Всё-таки расскажите нашим слушателям, как вам это удалось.
— ...и вот, к исходу пятого десятка моих поисков я в конец отчаялся и уже был готов бросить свои поиски.
— Что же Вам помогло не разочароваться?
— Представьте, что такое пятьдесят лет. За это время многое поменялось, я сам стал другим и понял, что даже те документы, что были у меня на руках в самом начале поисков, уже могут быть потеряны. Лишь чудом я обнаружил свой дневник в покрытом пылью углу комнаты — под кроватью. Я открыл его и обнаружил всё то, что искал эти пятьдесят лет! Больше не надо было ничего искать — хоть просто садись и пиши книгу.

Памяти того безымянного бедняги,
что стал всемирно известен трудом
венгерского психотерапевта Иштвана Харди,
повящается.

Пустыня. Бесконечная пустыня. Где я?
Куда бы я ни шёл, куда бы не падал мой взгляд - везде лишь барханы искрящегося песка.
Жарко. Или холодно? Нет, не бывает в пустыне холодно. Значит, жарко.
Песок. Раскалённый, обжигающий песок. Странный белый песок, так больно жгущий ноги.
Некуда бежать. Ноги уже не чувствуют боли. Ноги уже ничего не чувствуют, но я продолжаю идти.
Идти. Куда? Зачем?

Днём, когда все уже работают, на окраинах города народа не много. И редкие представители полупустого общественого транспорта бродят по улицам неохотно и медленно, будто засыпая. Особенно, если на улице плохая погода. Хотя сегодняшний день отличался солнечностью, а кружащиеся в прозрачном воздухе снежные хлопья радовали взор, за десять минут ожидания автобуса на остановке я изрядно подмёрз и теперь слегка пританцовывал, одновременно пытаясь отогреть румяные от холода кисти. Все житейские проблемы остались где-то там, в беспросветном будущем, а сейчас лишь бессильное недовольство задержкой транспорта занимало мой ум.
Чтобы отвлечься от гневных мыслей, я принялся рассмастривать остальных собратьев по несчастью, и обратил внимание на человека в чёрном пальто. Он медленно приближался от дальнего конца остановки, подходя к каждому лелеющему надежды стать сегодня пассажиром тёплого и комфортного автобуса. Подходил, спрашивал что-то, улыбался и шёл дальше. Казалось бы, обычная ситуация, и он, наверняка, лишь просит закурить, но реакция людей явно противоречила этой версии. Мне показалось, что женщина, к которой обратился этот незнакомец, сразу же поменялась в лице, но я отнёс бы это на счёт снежных иллюзий, если бы мужчина, стоявший чуть ближе ко мне, после заданного вопроса не подхватил свой портфель и не кинулся прочь, придерживая свой берет, так, будто он забыл дома нечто очень важное.
Чтобы не ломать голову над происходящим на остановке, я посмотрел на часы, отметив, что уже опаздываю, и не заметил, как таинственный незнакомец возник прямо передо мной.
- Как поживает ваша дочь? - был его первый вопрос.
Признаться, такого я не ожидал и даже растерялся, не зная, что ответить.
- Благодарю Вас, хорошо!
- Что ей нравится рисовать?
Второй вопрос был ещё неожиданнее первого. Я слышал, жена говорила пару месяцев назад что-то про художественную школу, но что конкретно, никак не мог вспомнить.
- Ей нравится рисовать летние пейзажи. Между тем, Вы видели когда-нибудь, как она рисует?
Незнакомец лучезарно улыбался, но в глазах явно сквозила печаль. И, может быть, именно этот контраст удивительнно располагал к нему. Казалось, он видит меня насквозь, но это, как ни странно, не пугало. Я смотрел в его глаза, не смея солгать, и не видел ничего, кроме них.
Он продолжал спрашивать, я что-то невпопад отвечал. Прошёл час, может быть другой - я не чувствовал бега времени и не смотрел на часы, но всё больше поражался тому, как мог не уделять внимание семье. Незнакомец не спрашивал ничего такого, что могло бы меня возмутить, не укорял, но всё явственней возникало желание посетить - и не потом, сейчас! - и своих родителей, и тёщу с тестем, и семью моей сестры. Узнать, наконец, чем живёт десятилетняя дочь, провести выходные с женой и помириться, наконец, с лучшим другом. И мысли о многом, многом другом роились в голове подобно пчёлам, и подобно пчёлам блюли строгость иерархии. Будущее развернулась белой лентой страниц ежедневника и стало заполняться встречами с близкими людьми, от которых, в гордыне своей, я отдалился за последние годы.
Неожиданно, когда все пчёлы в моей голове расселись по своим сотам, незнакомец приподнял свою шляпу, и, пожелав удачи, пошёл дальше. Слегка шокированный, я не сразу отреагировал на это, и, когда оглянулся, рядом стояла девушка с таким же растерянным лицом, но незнакомца в чёрном пальто уже не было рядом. Остывшие на морозе часы жгли руку, но показывали всего на пятнадцать секунд больше, чем в до разговора с незнакомцем. Вдалеке между хлопьями снега мелькнул силуэт автобуса, и я впервые за много лет знал, что хочу делать.

Был прохладный осенний вечер. Большая часть листвы с деревьев уже облетела, солнце, и днём-то лишь изредка решавшееся выглянуть из-за печальных седых облаков, давно спряталось за домами, все городские дороги, дорожки и тротуары покрыли чахлые лужи, готовящиеся отречься от мира тонкой корчкой грязного льда. Болезненно бледная луна робко выглянула из-за тёмных туч, освещая густо заросший кустарником и невысокими деревьями двор, на лавочке посреди которого курили три юных, но уже побитых жизнью мужчины, и тусклые лунные лучи осветили седины вошедшего через арку старомодно одетого человека. Однако сидевшая на скамье троица не потому обратила на пожилого мужчину внимание, что лунный свет блеснул на глянцевой поверхности его высокой чёрной шляпы, но потому, что тот насвистывал какую-то весёлую мелодию себе под нос, отгоняя от себя тем самым вечернюю пугливую тишину.
- Слышь! - сиплым голосом негромко воскликнул один из юношей и ткнул соседа локтём. - Старикан какой-то идёт.
- И может поделится с нами на бутылочку, - поддакнул ему сидевший с противоположной стороны.
- Да он и так уже всё лавэ просвистел небось! - отмахнулся тот, что расположился посередине. Он выглядел более старым, был опытнее в этих делах и не находил в старике достаточной причины, чтобы шевелиться.
- Кто много свистит, тот все деньги просвестит. - Первый хрипло рассмеялся своей шутке и выронил свой сигаретный бычок, что весьма его позлило. - Давай тормознём старикана, делать ваще нече!
- Может мы тут чтоб лишить его тех денег, которые он просвистывает? - снова поддакнул второй.
- Я сказал, сидим! - Разозлился третий. - Пофилософствуй тут, шут гороховый.
Для укрепления своего авторитета он спихнул второго из своих соседей со скамейки, и пока они выясняли отношения, старомодно одетый господин миновал их двор, а вместе с ним и лунный лик скрылся за тучами.

Осторожный звонок в дверь застал Викторию с последней непомытой тарелкой в руках, и гостю пришлось подождать, пока хозяйка смоет лимонное мыло с рук и вытрет их снежно-белым махровым полотенцем.
- Здравствуй, Мартин! - Девушка обвила руками шею гостя и коснулась губами его слегка колючей щеки. - Как я рада тебя видеть!

Читать далее "Куда заведёт его дорога теперь? - спрашивала себя Виктория, стоя у окна и взглядом провожая гостя. Спрашивала уже не первый раз, но лишь теперь была уверена, что знает ответ. - Удачи, братья!"

Частично навеяно добрым французким фильмом "Беглецы"

Заблокировав диагональный удар в ключицу, Кристиан тут же контратаковал противника в поясницу. Призрачный меч вспыхнул алым и прошёл сквозь человека, на мгновение оцепеневшего от боли. Юноша замешкался и его мгновенно восстановившийся оппонент взял инициативу на себя, подавляя сопротивление серией яростных атак. То и дело вспыхивающий жёлтым шест мелькал в воздухе, целя то в ноги, то в голову, загоняя противника в угол. Однако чуть только темп ударов снизился, Кристиан нырнул в кувырок, походя зацепив мечом бедро соперника, в два прыжка преодолел расстояние до прозрачного ящика в углу помещения, оттолкнулся ногой от его стенки и дотянулся пальцами до ярко сверкающего шара, сияние которого тотчас растеклось по силуэту человека.

Читать далее

- И всё-таки я не понимаю, для чего это нужно. - Пожаловался Ральф своему проводнику несколькими минутами позже, когда они зашли осмотреть столовую. - Неужели случается такое, что требуется сражаться?
- Случается самое разное, - уклончиво ответил Иоган, - встречи с хищными животными, как пример. Да и потом, подобные тренировки развивают реакцию и поддерживают всех в отличной физической форме. При нашей-то работе часто возникают ситуации, когда это актуально. Как, например, сейчас...
Выражение лица Малстрома мгновенно застыло, когда неожиданно вспыхнул алый свет, и из коридора донёсся неприятный воющий звук.

В вечернем воздухе разливается октябрьский морозец. Сквозь рваную сетку перьевых облаков на землю грустно смотрит светлый лик полной луны. Тёмные фигуры уже редких прохожих овеяны дымкой городского смога, таинственно мерцающей в свете рыжих фонарей. В воздухе ощущается тяжесть, он словно стал плотнее. В наступающей ночи медленно тускнеют фонари. Под стенами, рассыпающимися от влажности, незаметно густеют тени. Постепенно позади замирает шум улицы, стихает шелест автомобильных покрышек по асфальту. Остаётся лишь тихое бормотание ветра среди голых ветвей да шорохи кружащихся в мистическом танце опавших листев. Откуда-то издалека прилетел волчий вой. Сердце замирает, но секундой позже на лице появляется улыбка. Волки? Да нет, почудилось. Где-то там в нескольких кварталах отсюда перегоняют железнодорожные вагоны...
От очередного протяжного стона со стороны станции распределения вздрагивает идущая через парк девушка. В шелесте листвы сзади ей слышаться шаги. Девушка вздрагивает ещё раз и ускоряет шаг. Между деревьями впереди и сбоку мелькнула угрожающая тень. Ритмичный топот приближается: идущий следом человек догоняет её. Девушка подскальзывается на невысохшей луже и, словно в замедленной съёмке, заваливается назад. Шаги сзади ускоряются. Человек, несомненно мужчина, быстро бежит к ней! За доли секунды, пока она падает, сердце обмерает. В голове вихрем проносятся ужасные картины. Кажется, ещё чуть-чуть и на глаза навернуться слёзы. Но вдруг сильные руки подхватывают её и помогают восстановить равновесие. В сознание ручьём вливается знакомый голос: "Света, с тобой всё хорошо?" В глазах девушки наконец появляються слёзы, но движимая уже иными эмоциями, нежели чем секунду назад, она с радостным всхлипом бросается на шею парня. Тот не понимает, что происходит, но интуитивно обнимает её. Горьким потоком из её глаз изливается всё, что накипело, и с каждой слезой становящаяся всё легче душа, кажется, собирается покинуть тело. Но его руки удерживают её на земле, и всё постепенно возвращается на места. Проходит головокружение, тают в памяти ужасные видения...

Хмурые серые тучи нависшие над городом оплакивали судьбы тысяч людей, укрываемых их тенью. Слёзы ветра, свинцовые капли осеннего ливня игриво барабанили по грязным подоконникам, играли с водной гладью луж на потемневшем асфальте, хлестали людей, не смеющих взглянуть на грозное небо, тоже нуждающееся в сострадании, вопреки распространнёному мнению.
Из плотной завесы мокрого блеска вынырнула фигура молодого человека в промокшей одежде. Серая футболка, посеревшие от постоянного ношения джинсы - он ничем не выделялся из толпы, за исключением, пожалуй, того, что дождь не отталкивал его. Вместе они составляли органичное сочетание. Дождь и человек, стихия и разум.
На улице было пустынно: мало кому хотелось выйти из дома в такую ненасную погоду. Но этот мужчина был одинок среди всех: окружающие люди были на улице, а он - в дожде. Он шёл твёрдым шагом вперёд, но за его уверенными движениями проглядывала тоска одиночества. Нет, он не чурался людей, он иногда даже становился душой компании. Друзья дарили ему смех, но радость быстро улетучивалась, стоило лишь остаться наедине со своими мыслями. Мыслями о том что было, о том что есть, и что может быть будет. Ему постоянно казалось, что всё должно быть иначе. Но как - всегда оставалось вопросом...
Дождь ослабел. Капли одна за другой срывались с отросших неухоженных волос, словно пытаясь помочь дождю набраться сил вновь. Мужчина остановился у небольшого магазинчика, встряхнул головой, улыбнулся светлеющему небу и решительно отворил дверь внутрь.