Ах эти старые черно-белые фотографии юности моего Деда...

Его любовницы стоят грозно и зажимают ручки в кулачки.

Воинственные коммунистические амазонки, с хватким железным взглядом. Настоящая железобетонная страсть.

Так и хочеться сорвать с них пальто, загнуть под колено и упиться постельной яростью.

 

Крепкая советская романтика! Мой маленький жилистый Дед знал толк в чувственности.

 

Такая наглая интервенция в мой интимный мир,в мои самые раннимые части личности, в мою святыню.... Не лезте туда, вы можете освободить страх.
Он по настоящему разозлил меня. Я стоял и думал о ударе. Ударить в его красивый нос или распинать ему яйца. Способность сознательно регулировать уровень гнева.

Сейчас мне нужно было его много. Ничего не оставалось как вскипятить ненависть и отдать себя порыву ярости. Чик-чик. Удар, еще удар, звуки шлепков, мокрых шлепков, я бил без предупреждения бил с удовольствием, я не чувствовал руку, не было боли в этом мире, был только кулак и его лицо. Простота спасет мир. Механика ударов, автоматизация мысли. Один алгоритм. Алгоритм мести. Время остановилось, звук растянулся, это была медитация возмездия. Удар удар удар удар тик так тик так часы боли, время разрушения. Это могло бы продолажться бесконечно пока бы я не упал бы бессознания, пока бы его лицо не превратилось в кровавую кашу. Я бы бил бы до самого конца пока бы расеченная кожа не слезла бы с черепа, я бы стучал бы по черепу, ломал бы его собственными оголившимся костями. Я бы сочинял музыку треском, музицировал, оторвал бы ему голову, смеялся и сошел с ума. Танцевал бы на его внутренностях, растаптывал бы сердце, крошил кости, вырывал бы волосы и плел из них плетку, что бы рассекать его бесконечно.