В колонках играет - Провода - Глубоко
Настроение сейчас - откровенное

Братаемся отчаянно, резко - оброненными невзначай фразами за пивом, после осеннего бега, как распластаемся на трубах - как только, так сразу. И узнаю я про парк, про человека, чудовищного человека, чьи желания всегда исполнялись, про сосенки в Троицком лесу, помнящие легенды о повешенных. Я, со спертым дыханием наперевес, расскажу про самое страшное - про беспощадную жару, про чужой голос в трубке, про заточение и звезды сквозь больничную решетку. Они не боятся, они слушают, пропуская сквозь себя перипетия каплями моего страха, по-прежнему звенящего тревожными колокольчиками. Ссадины души ноют, что поделать? И рано или поздно, но должен наступить такой вечер откровений.
А на утро лбом усекновенным об угол стены - тот угол не новые ли откровения? Может, все тот же пустынный овраг, и я жду вестей на другой стороне? Мой маньяк за мной по пятам, с уставом бойцовского клуба в руках, но я никогда не умела драться. Он просто приставит нож к горлу однажды, сказав всю правду как есть - ведь и у него сегодня в программе честность, избавит от противоречий, что сталкиваясь внутри человека, делают его посмертно симметричным.
Нет, не стоит сегодня об этом. Мы снова братались на трубах, глупые дети ночных московских подворотен. И пришли к выводу, что стали теми, кого боялись в детстве. Но это не значит, что мы несчастны даже в откровенно тяжелые времена.