Ну все, пора подводить позорные итоги книжного года. Увы мне :С

Хосе Ортега-и-Гассет "Восстание масс", "Дегуманизация искусства", "Бесхребетная Испания"
Собственно, большую часть "Восстания" я напряженно думала, почему такое неподходящее, иногда даже прямо противоречащее смыслу, название? Только ближе к середине все объяснилось. Я много уголков страниц поназагибала, но мне лень искать книгу. Ограничусь ничем не подкрепленным заявлением, что когда я надергивала умных цитат из "Восстания" для диплома, мне как-то больше оно понравилось.
Зачем я, знающая об истории Испании чуть менее, чем ничего, взялась за "Бесхребетную Испанию", я вообще не поняла.

Бр. Вайнеры "Эра Милосердия"
"...на беленой стене обувного отдела толстым черным карандашом, а может быть, и углем была нарисована черная кошка. Очень симпатичную кошку нарисовали бандюги - уши торчком, глаза зажмурены, и она облизывалась узким длинным языком. А на шее у нее, как на картинках в детских книжках, был пышный бант."



Какой карандаш? Только папиросный бычок, только хардкор!
Замечательно наглядно, кстати, выражено соотношение между книгами и их экранизациями, имеющее место быть в подавляющем большинстве случаев. "ЭМ", впрочем, исключение.
Наконец взялась смотреть толком "Место встречи изменить нельзя" параллельно с чтением. Сериал этот у меня проходит под кодовым названием "Эра Мимимилосердия", потому что Конкин какой-то слишком мимимилый. И что-то у меня появилась нездоровая склонность тяжело дышать и облизывать монитор, когда на нем Жеглов. Это странно, потому что мы всей семьей дружно не любим Высоцкого, а после книги Жеглов мне вообще невыносимо отвратителен.
Вообще фильм исправил многие косяки книги. Я не поняла, например, зачем выпилили Варю. Даже слэшер во мне молчит и не рыпается. Я считаю, что и без этого бессмысленного экстерминатуса страданий там хватало на всех. В сериале жуткое послевоенное положение не так заметно, потому что не так заостряется на нем внимание, а может, и потому, что героев прилично состарили и они не такие тонкие, звонкие, вечноголодные растущие организмы, а в книге оно же прет из всех щелей. Так пошто же еще и лишать Шарапова пятерых сыновей?
Короче, несмотря на обезображенную стилизованную кошку, фильм лучше.

И.В. Гете "Фауст"
Я в восторге от огромной работы Пастернака. Я думала, оно белый стих, а оно все в рифму, да еще в какую!
А конец Гете слил.

Д. Уэстлейк "Проклятый изумруд"
На одной странице употребляются следующие глаголы: ответил, спросил, сказал, кивнул, пояснил, предложил, возразил, отозвался, буркнул, подытожил. И это не предел.
Я В ВОСХИЩЕНИИ
И к тому же это ОЧЕНЬ СМЕШНО

В. Крапивин "Дети синего фламинго"
Я потом напишу отдельно про соотношение фильм-книга, но не могу не сказать, что мое детство действительно очень многого лишилось, потому что никто мне не сказал тогда про Крапивина. Потому что это Губарев для ребят поменьше. Господи, да я же обрыдалась вся и в двадцать пять лет и с трудом поборола желание пойти себе шпагу из деревяшки выстругать. Тем более, что в детстве у меня от силы рогатка была и пистолет из местного аналога бамбука.
Это вот ваще маст рид для детей, если родители хотят, чтобы дети выросли с нормально расставленными нравственными приоритетами.

Ф.М. Достоевский "Записки из Мертвого дома"
Очень странно читать после Солженицына и Шаламова, потому что вот читаешь эти ужасы царизма, как они там в остроге деньгами сорили, вино хлестали и поросят жрали и ооочень страдали, и думаешь, а вот что бы Достоевский сказал, увидев ГУЛАГ?
Но вот "Сибирскую тетрадь" (сборник острожных поговорок и словечек) однозначно захотелось выучить наизусть :D

И. Одоевцева "На берегах Невы"
Наконец прочитала книгу, которую мне дала коллега еще в том году, по-моему. На удивление хорошо и быстро улетело, несмотря на то, что вся книга, по сути, - дифирамбы Гумилеву. Вынесла из нее прекрасный термин "подахматовки", которым Гумилев обозначал восторженных подражательниц Ахматовой, немного улучшившееся отношение к Гумилеву как к человеку и по-прежнему скептическое - как к поэту и совет-жизненное кредо: "У поэта должно быть плюшкинское хозяйство. И веревочка пригодится. Все, что вы слышали и читали, тащите к себе, в стихи. Ничего не должно пропадать даром. Все для стихов". А, еще ужаснулась тому, какое гуано в человеческом плане был Мандельштам.
Теперь особенно сильно хочу прочитать "Курсив мой" Берберовой - и как еще одни женские мемуары, и как мемуары жены Ходасевича. Да и "Некрополь" как-то захотелось перечесть.


Всех с наступающим, пойду дальше болеть.

Пер Валё, Май Шеваль "Человек по имени Как-его-там", "Подозревается в убийстве", "Террористы"
Дочитала все, что у нас было в бумажном виде, остались две книги, в которых происходят очень важные события, о которых я узнала из других книг. Мое умение спойлерить самой себе блестяще.
Мама тоже сейчас читает, и дедушка штуки две или три зачел, и все сошлись на том, что детективная линия на удивление слабенькая, все происходит как бы само собой, без особого вмешательства Бека и его команды, благодаря удачным совпадениям. Это заметила даже я, которая в мире детективной литературы едва-едва одной ногой, а уж каково, наверно, было им, перечитавшим, по-моему, все, что можно. Все также сошлись на том, что это, собственно, нисколько не вредит впечатлению от книг, ибо персонажи прекрасны, отношения между ними удивительны (хоть иногда и слишком физиологичны), атмосфера времени ощущается на раз. Вот последнее, кстати, особенно порадовало меня, потому что у меня вечные проблемы с осознанием времени, в котором разворачивается действие, если оно разворачивается в двадцатом веке. Первая половина века мной еще более-менее ощущается как время очень отличное от современности, а вот чем ближе к веку двадцать первому, тем тяжелее мне убедить свой мозг, что Интернета и мобильников у персонажей нет просто потому, что их еще в принципе нет. Отличное качество для человека с красным дипломом историка, ага.
К слову, ходила по сети такая штучка про краткие характеристики детективов разных стран; так вот про шведский детектив там была очень примерно следующая сценка:
Первый полицейский: Наше правительство - отстой.
Второй полицейский (наливает себе кофе): Мой кофе холодный.
Преступник (нервно вбегает): Это я! Я убил!
Второй полицейский: Ну вот... Разлил мой кофе.
Очень подходит :D
При этом я, конечно, жажду дочесть оставшиеся две книги, потому что ня.

Christina Rossetti "Goblin Market"
Я осилила огромную стихотворную фиговину на английском - это главное, потому что я не люблю стихи на английском, меня коробит их небрежное отношение к размеру.

Terry Pratchett "Night Watch", "Unseen Academicals"
Два Ваймса - юный и взрослый - одновременно. Два Витинари - юный и взрослый - в положенное каждому время. Сэм Ваймс-младший.
Библиотекарь-вратарь и прекрасная пратчеттовская женщина. И ГОГОЧУЩИЙ ВИТИНАРИ ЗАЖИМАЮЩИЙ РОТ ЛАДОШКОЙ.
Собственно, этого было бы вполне достаточно, чтобы я повалилась на пол в счастливой агонии. Нннооо Пратчетт никогда не довольствуется малым. Не знаю, из того, что я уже прочитала, "Ночная Стража" - квинтэссенция умения Пратчетта вызывать одновременно дикий, неконтролируемый, гиенический, умиленный гогот и предынфарктное состояние от тоски и боли за героев. Отсюда почти постоянное желание бросить нафиг и не дочитывать, потому что от дальнейшего чтения рискуешь либо порвать несколько десятков крупных и мелких мышц от смеха, либо все-таки схватиться за сердце, захрипеть и отдать концы во время очередного удара судьбы по помятой каске Ваймса. И эти приятные ощущения чередуются практически в каждой, японский бог, строчке.
А еще там был живой Редж Башмак. Который в конце стал привычным всем Реджем Башмаком. На наших глазах. Если вы знаете, кто такой Редж Башмак, и не заплакали, вы бессердечный сухарь.

Герберт Уэллс "Человек-невидимка", "Машина времени", "Остров доктора Моро"
Помимо невозможного умиления меня в процессе чтения не оставляла мысль, что фантастика Конан Дойла ничуть не хуже.
А вообще я вытаскивала книгу из шкафа с тяжелым чувством, что сейчас придется вгрызаться в текст, ломая клыки и дробя коренные, потому что почему-то было у меня такое заочное подозрение, что Уэллс тосклив, уныл и громоздок. Все три произведения улетели за неделю, при том, что читать особо времени не было. "Война миров" тоже почти улетела, но я уехала из Ижевска, а в Москве все руки не доходят дочитать.

Франц Кафка "Замок"
Я его, наверно, год читала. Эти огромные монологи. Это ощущение бесцельности чтения, пробуждения по утрам, существования. Эти огромные монологи, когда героям надо сделать что-то БЫСТРОПРЯМЩАС. Это ощущение мучительного выдавливания автором материала, который хоть сколько-нибудь может сойти за то, в чем можно покопаться В Поисках Глубинного Смысла. Эти огромные монологи, когда монологизирующего даже кошка не слушает.
До середины книги я очень мучилась. После экватора постигла дзен и стала просто тихонько тащиться от длиннющих предложений. Потом я прочитала в Лурке, что Кафка пейсал чисто для себя, и мне стало совсем легко. Укуренных людей я всячески одобряю, если они не назойливые.
Моя дипломная руководительница, кстати, говорила, что отсутствие абзацев - проявление неуважения к читателю. Но поскольку Кафка пейсал для себя, я не стану многозначительно смотреть в его сторону.
Может быть, я даже продолжу наше с ним общение. Потом.

Роберт Шекли "Билет на планету Транай"
Я просто гаденько поржу, потому что у меня в голове не очень законопослушные картинки.

А.Н. Островский "Последняя жертва"
Я просто оставлю здесь большой отпечаток моего островскофильского сердца.
Единственное, что меня смущало, - мысль о Бочкареве и Збруеве, играющих Флора Федулыча. Очень давно не видела Богина, не могу предположить, каков он в этой роли, но насчет Бочкарева и Прибыткова у меня примерно та же фигня, что насчет Бочкарева и Опискина. Я не могу отринуть собственные чувства, когда Бочкарев в принципе; когда Бочкарев с бородкой и лукавыми глазами, у меня летят все системы и я не понимаю, как героиня может смотреть на каких-то других людей, когда у нее тут Бочкарев с бородкой, почему вообще какие-то люди, почему я, кто я, абырвалг.
Со Збруевым примерно такая же история, только куда менее критическая.
Румяный старик шестидесяти лет, классический умный, хитрый, не очень поворотливый оттого, что у него все схвачено и ворочаться как-то и незачем, купчина. Ну да.

А. Володин "Пять вечеров"
Прочитала в преддверии спектакля, потому что фильм с Любшиным так ни разу и не осилила.
О Ленкоме у меня нет никаких мнений и впечатлений вообще, кроме непонятно откуда взявшегося чувства, что это очень "бытовой" театр и такие вещи, как "Пять вечеров", очень в его духе. Я люблю такие вещи, спокойные, непритязательные, осторожно тыкающие и чуть-чуть ковыряющие душу палочкой.

Юрий Герман "Один день"
Долго искала что-нибудь захватывающее среди фантастики, а надо-то было всего-навсего послушать папу, который давно подсовывал мне эту книгу.
АЫЫ! Просто АЫЫ! И жизнь, и слезы, и любовь, (с)пасибо, Пушкин, и выстрелы и взрывы, и сирены вой, вдаль уходят прошлого дорожные столбы, завтра новый город, завтра новый бой на передовой классовой борьбы, (с)пасибо, Вадим Курылев.
И чем старше я становлюсь, тем активнее моя отроческая пламенная ненависть к большевикам превращается во все более благосклонный интерес.

Neil Gaiman "Anansi Boys"
Сижу и думаю, дать ли маме почитать. "Никогде" ей вроде понравилось, над некоторыми местами "Детей Ананси" я ржала, как гиена, но все-таки вырванные языки - это как-то не для мамы.
Пожалуй, самое мое любимое в Геймане - кроме, собственно, самого Геймана - это его отношение к слову - клятве, песне, просто речи - как к самому могущественному оружию. В "Детях Ананси" это проявляется особенно ярко, и в разговорах героев, и в более материальных случаях (вышеупомянутый вырванный язык). У меня последний раз такое блаженное благоговейное чувство было, когда я читала Чернильную трилогию Функе. На книги Геймана страшно дышать и в то же время хочется все время прижимать их к груди.

"People take on the shapes of the songs and the stories that surround them, especially if they don't have their own song. And in Tiger times all the songs were dark. They began in tears, and they'd end in blood, and they were the only stories that the people of this world knew... Now, Anansi stories, they have wit and trickery and wisdom. So, all over the world, all of the people, they aren't just thinking of hunting and being hunted any more. Now they're starting to THINK their way out of problems - sometimes thinking their way into worse problems. They still need to keep their bellies full, but they're trying to figure out how to do it without working - and THAT's the point where people start using their heads. Some people think the first tools were weapons, but that's all upside down. First of all, people figure out the tools. It's the crutch before the club, every time. Because now people are telling Anasi stories, and they're starting to think about how to get kissed, how to get something for nothing by being smarter or funnier. That's when they start to make the world".

Пер Валё, Май Шеваль "Полиция, полиция, картофельное пюре!", "Розанна", "Швед, который исчез", "Человек на балконе", "Негодяй из Сефлё"
У меня с детективами в бумажном их воплощении не складывается как-то, за исключением Конан Дойла. Пыталась почитать Уилки Коллинза - ниасилила; посмотрела про Мегрэ с Тениным, впечатлилась, решила почитать - не пошло; та же фигня с Агатой Кристи - обожаю Суше!Пуаро, люблю посмотреть про бойкую старушку, особенно когда серия с каким-нибудь моим мужиком, но книги не могу читать: сухо, плоско, скучно. Может, не доросла еще.
Шведскую парочку мне папа давно советовал, захлебываясь от восторга, и я наконец сподобилась. Товарищи друзья, это прекрасно от и до, от манеры изложения до героев. Герои, эти прекрасные усталые задерганные шведские полицейские, ослепительны, все, от моей самой любимой сволочи Ларссона, от которого я банально таю, через Меландера, от которого у меня все внутри дрожит, до Баклюнда, от которого я просто восторженно вою. Иии там прекрасные женщины, одна фру Кольберг чего стоит *___*
Собственно детективные линии ничего люто особенного из себя не представляют, потому что очень часто команде просто страшно везет, но это даже хорошо, ничто не мешает нырять с головой в героев, в их проблемы, раскапывать их характеры, грызть за них локти и рвать волосы.
Пока прочитала ровно половину серии, приходится читать не по порядку, потому что не все есть в бумажном виде; больше всего, пожалуй, понравился "Человек на балконе", потому что это была первая прочитанная книга, где было много Ларссона, и еще за это (не про Ларссона, есличо :D):
"Врачи, которые его обследовали, сказали, что способности у него были выше среднего уровня, однако он страдал каким-то хроническим отвращением к труду, в результате чего был просто не в состоянии ходить на работу. Попытки изменить профессию оказались неудачными. Когда ему предстояло приступить к работе на фабрике, он сумел четыре недели каждое утро доходить до ворот, но не смог заставить себя войти внутрь".
И Пер и Май просто чудесные сами по себе, посмотрите же на них *о*



Дэниел Киз "Цветы для Элджернона"
Почему-то думала, что это что-то современное. Оказалось, середина века и ужасно трогательно, про умственно отсталого мужчину, которому делают операцию, от которой он стремительно умнеет до гениальности, а потом так же стремительно скатывается обратно на дно рассудка Т___Т

Chad Harbach "The Art of Fielding"
Человеку, прочитавшему больше слэшных фиков, чем книг, очень странно читать книгу, похожую на качественный слэшный макси. Книгу про однополые отношения, ай мин. Нет, разумеется, это только одна из линий, но она там есть, и я не могу не думать о ней больше других, в конце концов, благодаря ей я вышла на эту книгу и мне есть, очень есть, с чем сравнивать.
Узнала я о ней, как уже писала, начитавшись прекрасных фиков автора lonelywalker , которого всем настоятельно рекомендую, даже если вы не жалуете слэш: такой прекрасный язык не в каждой книге встретишь.
Книга хорошая - про бейсбол, любовь и, самое главное, взросление. Чрезвычайно одаренный юный бейсболист, которого ломает нелепая случайность; президент колледжа, взаимно влюбившийся в студента-гея на сорок лет младше него, и президентская дочь, запутавшаяся в своей жизни так, что непонятно, где верх, где низ; капитан бейсбольной команды с больными коленями и отсутствием перспектив, у которого есть только чрезвычайно одаренный юный бейсболист, команда и - с определенного момента - президентская дочь. Команда - как я люблю - прайслесс дикхедс. Страдания отмерены с умом, персонажи живые и славные, конец скорее хороший, чем плохой.
Написано очень мило, язык временами чудесно кружевной.

"We have three options," Mike said. "We can go to Bartleby's, which is a bar. We can go to my house, which is a mess. Or we can drive around until my car breaks down, which will be soon."

...Professor Eglantine seemed as sensitive as a skinned knee...

He set the full mug of coffee down on the edge of Affenlight's desk with an air of finality. Perhaps he was exercising his right to refuse hospitality, or maybe he took milk.

Never too drunk to use whom.

It had been forty-two years since he'd lost his virginity. He'd never thought then that he would lose it again. He felt a touch of sadness now that it had happened, now that he knew what it was like. Not because it wasn't enjoyable, or wouldn't be repeated, but because one more of life's mysteries had been revealed.

Perhaps he'd been too permissive and tolerant a parent, and thereby forced Pella to grow up too fast. Or perhaps he'd never been tolerant enough to accommodate a girl of Pella's talents. Or perhaps he'd raised her perfectly, but every other parent in the world had miserably erred, and so Pella, precisely because of her perfect upbringing, had been forced to find her own way.

Men were such odd creatures. They didn't duel anymore, even fistfight had come to seem barbaric, the old casual violence all channeled through institutions now, but still they loved to uphold their ancient codes. And what they loved even more was to forgive each other.

...a soul isn't something a person is born with but something that must be built, by effort and error, study and love.

И есть еще одна штука в этом деле, которая пленяет меня невообразимо во всех хороших американских вещах - вполне космополитичная атмосфера и при этом очень острое американское самосознание. Самую клюквенную американскую клюкву в моих глазах спасает то, как они гордятся собой, тем, что они американцы, тем, что было в их истории; они могут принять, впитать, ассимилировать ценности других народов, но в первую очередь они американцы и никогда об этом не забывают, и за это я их очень уважаю. Ну а Харбах - отнюдь не клюква к тому же. Президент Аффенлайт - просто квинтэссенция этого американоцентризма: он может иметь манеры англичанина, разбираться в вине и одежде, как француз, быть аккуратным и педантичным, как немец, но он американец до мозга костей.
Меня несколько смутило финальное решение великолепной четверки по поводу Аффенлайта, но оно, возможно, еще уляжется. Во всяком случае, Оуэн толкнул прекрасную речь.
И возвращаясь к слэшу в каноне. Практически в каждом фике про ферст тайм есть юст - нереализованное сексуальное влечение - долгий ли, короткий, мучительный или даже приятный, скорее предвкушение, чем, собственно, юст, но он есть. Здесь его почти нет. Вот президент понимает, вот едет с мальчиком в больницу, вот мальчик с мамой приходят к нему в гости - и вот они уже целуются на залитым лунным светом линолеуме. А там уж и до кушетки в президентском кабинете дошло, а там уж и до номера в отеле рукой подать. И как-то вот ощущение незавершенность от такой скорости и отсутствия терзаний и душевных мук. Хороший, несопливый, красивый юст написать сложно; современному мужику, наверно, очень-очень сложно, даже даровитому; лучше совсем никакого юстаса, чем розовые сопли по окну, иссеченному струями безжалостного дождя. Но мне не хватило совсем чуть-чуть более глубоких сомнений президента в приемлемости его действий.
Автора постараюсь отслеживать.

Стивен Кинг "Мизери"
Мне почему-то кажется, что фильм лучше. Я не знаю, как там расставлены акценты, но мне было бы интереснее и где-то страшнее читать про просвунившую весь мозг фанатку, чем про очередного мрачного сумасшедшего. Уж больно Энни похожа на огромную армию кинговских мужей/отцов/других мужиков-булли, которые либо сами по себе адский ад ходячий, либо в конце концов становятся орудием темных сил (тм).
Тем не менее я как обычно просидела всю книгу с пересохшим от ужаса и восторга ртом и выпученными глазами. Это ж Кинг.

Стивен Кинг "Мертвая зона"
Продолжаю внезапно прочитывать рандомные произведения Кинга. Папа очень рекомендовал, и не зря, как всегда. Опомнилась, только когда книга, собственно, закончилась.
Кстати, почему-то Кинга мне не хочется читать в оригинале. Может, потому, что переводят его качественно.

Нил Гейман "История с кладбищем"
Прочитала так же внезапно на русском, и ведь хороший перевод! Одобряю!
А мама читает "Никогде", ыыы *0*

Варлам Шаламов "Колымские рассказы", "Левый берег"
Поймала себя на том, что всю книгу провела в каком-то ступоре. Изображение ужасных вещей обыденным спокойным тоном - не беспроигрышный вариант, срабатывает не всегда, но вот тут оно работает просто наповал. Читаешь и леденеешь. Это вам не Солженицын.

Neil Gaiman

"American Gods"
Мне очень хочется понять, почему меня так шваркнуло Гейманом. Понятно, что Пратчетт абы с кем не будет писать. Понятно, что многие очень уважаемые мной люди абы кем восхищаться не будут. Понятно, что во мне до сих пор сидит детеныш, прущийся от мрачняка всех мастей. Но мне все равно удивительно, что меня так шваркнуло.
Книга странная, лихорадочная, с одной стороны, хочется лечь на пузо и не вставать, пока не прочитаешь, с другой - после чрезмерной дозы чувствуешь себя так, словно из тебя душу наполовину вытянули и вытянули бы до конца, если б ты вотпрямщас не выключила ридер. И ты сидишь такая и пытаешься засунуть ее обратно, а она уже растянулась, нахваталась всяких мыслей и идей и обратно не лезет.
Книга страшная. Потому что в ней люди одновременно ничтожные и всемогущие, и сами отказывающиеся от своего всемогущества то ли из страха, то ли из осознания своего ничтожества.
Я несколько раз откладывала книгу и скулила от переизбытка совершенства. Много раз. Каждую главу, в общем-то.
Это прекрасный текст, он как хорошая кольчуга: колечко к колечку, ни пятнышка ржавчины, никакая стрела не пробьет.
В принципе, многие темы затрагивались другими писателями, копавшимися в человеческой душе, тем же Кингом; многие темы просто настолько общие, что без них не обойтись подобным вещам. Но черт, я сижу и пытаюсь начать думать и не могу, потому что есть риск никогда не закончить. Потому что не просто двойное дно, там этих днищ...

“I can believe things that are true and things that aren’t true and I can believe things where nobody knows if they’re true or not.
I can believe in Santa Claus and the Easter Bunny and the Beatles and Marilyn Monroe and Elvis and Mister Ed. Listen - I believe that people are perfectable, that knowledge is infinite, that the world is run by secret banking cartels and is visited by aliens on a regular basis, nice ones that look like wrinkled lemurs and bad ones who mutilate cattle and want our water and our women.
I believe that the future sucks and I believe that the future rocks and I believe that one day White Buffalo Woman is going to come back and kick everyone’s ass. I believe that all men are just overgrown boys with deep problems communicating and that the decline in good sex in America is coincident with the decline in drive-in movie theaters from state to state.
I believe that all politicians are unprincipled crooks and I still believe that they are better than the alternative. I believe that California is going to sink into the sea when the big one comes, while Florida is going to dissolve into madness and alligators and toxic waste.
I believe that antibacterial soap is destroying our resistance to dirt and disease so that one day we’ll all be wiped out by the common cold like martians in War of the Worlds.
I believe that the greatest poets of the last century were Edith Sitwell and Don Marquis, that jade is dried dragon sperm, and that thousands of years ago in a former life I was a one-armed Siberian shaman.
I believe that mankind’s destiny lies in the stars. I believe that candy really did taste better when I was a kid, that it’s aerodynamically impossible for a bumble bee to fly, that light is a wave and a particle, that there’s a cat in a box somewhere who’s alive and dead at the same time (although if they don’t ever open the box to feed it it’ll eventually just be two different kinds of dead), and that there are stars in the universe billions of years older than the universe itself.
I believe in a personal god who cares about me and worries and oversees everything I do. I believe in an impersonal god who set the universe in motion and went off to hang with her girlfriends and doesn’t even know that I’m alive. I believe in an empty and godless universe of causal chaos, background noise, and sheer blind luck.
I believe that anyone who says sex is overrated just hasn’t done it properly. I believe that anyone who claims to know what’s going on will lie about the little things too.
I believe in absolute honesty and sensible social lies. I believe in a woman’s right to choose, a baby’s right to live, that while all human life is sacred there’s nothing wrong with the death penalty if you can trust the legal system implicitly, and that no one but a moron would ever trust the legal system.
I believe that life is a game, that life is a cruel joke, and that life is what happens when you’re alive and that you might as well lie back and enjoy it.”

The paradigms were shifting. He could feel it. The old world, a world of infinite vastness and illimitable resources and future, was being confronted by something else — a web of energy, of opinions, of gulfs.
People believe, thought Shadow. It’s what people do. They believe. And then they will not take responsibility for their beliefs; they conjure things, and do not trust the conjurations. People populate the darkness; with ghosts, with gods, with electrons, with tales. People imagine, and people believe: and it is that belief, that rock-solid belief, that makes things happen.

"Дело сорока семи сорок"
Я не могу это комментировать. Просто прочитайте, вот вам ссылка. Оно коротенькое.

"Coraline"
Знаете, это прекрасная вещь. Меня потряхивает, когда его герои изъясняются; начало потряхивать в "Коралине", по-настоящему мощно трясет от мистера Крупа в "Никогде".
Я вот сижу и думаю, стала бы я ее читать своему ребенку? С одной стороны, есть и мораль, и волшебство, и крипота, но вот не слишком ли криповая крипота? С другой стороны, может быть, так страшно мне было именно потому, что я взрослая и мозг уже захламлен всякой дурацкой взрослой фигней? Причем я не могу толком объяснить, почему мне было так страшно.
Ха, написала это, потом посмотрела интервью с Гейманом, где он сказал, что дети не боятся "Коралины", потому что воспринимают происходящее как приключение, пусть и страшное, а у взрослых срабатывает панический рефлекс "РЕБЕНОК ОПАСНОСТЕ! 11". Это я типа реально взрослая, похоже xD Хотя я, пожалуй, обливалась холодным потом, представляя себя на месте Коралины, так что я, скорее, ребенок-мутант.
В любом случае, это волшебно прекрасная вещь.

"Neverwhere"

"Rubbish!" screamed a fat, elderly woman, in Richard's ear, as he passed her malodourous stall. "Junk!" she continued, "Garbage! Trash! Offal! Debris! Come and get it! Nothing whole or undamaged! Crap, tripe, and useless piles of shit. You know you want it."

Это совсем плохо, но я не устояла перед велеречивостью мистера Крупа и внешностью, которую дал мистеру Вандемару Клайв Рассел в сериале. Так что мои любимые герои - ужасные убийцы. Ну то есть там все прекрасны, но поскуливала я именно от них. Окай D:
Я прочитала одну большую американскую вещь и одну большую английскую вещь. Английская побила американскую насухо.
Гейман пишет сказки для взрослых, которые уже вроде как знают всю взрослую фигню, понимают, что детские сказки любого народа дадут фору самому кошмарному ужастику, и тем не менее способны вляпаться в эту сказку, вися на одной руке на поручне переполненного вагона и врезаясь в людей в переходе, потому что переход длинный и за это время можно прочитать целых две страницы. Я ждала просто прекрасного Лондона, а получила сюжетные повороты, от которых вздрагиваешь и зависаешь с открытым ртом и шестнадцатиугольными глазами.
Да, и я как-то зашла в вагон метро, не видя ничего и никого вокруг из-за книги. Что-то прямо заставило меня поднять голову, и я уперлась взглядом в карту лондонской подземки. Спасибо, Мироздание.
Пойду смотреть сериал и слушать радиопостановку с МакЭвоем, Камбербэтчем и Люси Кохью *о*

ГОСПОДИ
ТОВАРИЩИ ДОРОГИЕ
Я ПРОЧИТАЛА ЭТЮД В ИЗУМРУДНЫХ ТОНАХ
ПОГОВОРИТЕ СО МНОЙ
НЕТ
ПООРИТЕ СО МНОЙ
ПОДЫШИТЕ В ПАКЕТИК СО МНОЙ
ПОЛЕЙТЕ СО МНОЙ ВОСТОРЖЕННЫМИ СЛЕЗАМИ ГЕНИЙ ГЕЙМАНА
Я ОЧЕНЬ ПОЗДНО ПОНЯЛА ЧТО К ЧЕМУ
НО ЭТО НЕВАЖНО
БОГИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК
ЗАДВЕРЬЕ Я ИДУ

В связи с тем, что сегодня была самая настоящая премьерная премьера, ЧЕРЕЗ ДВУХ ЧЕЛОВЕК ОТ МЕНЯ СИДЕЛ АКТЕР МАЛОГО ТЕАТРА ЕРМАКОВ, А ЕЩЕ ЧУТЬ ДАЛЬШЕ - АКТЕР МАЛОГО ТЕАТРА ДУБРОВСКИЙ ОБОЖЕ ОБОЖЕ ААААА. В связи с чем я старалась не осматриваться, чтобы еще кого-нибудь не увидеть.
Спектакль... странный. В целом понравилось, но осталось ощущение несыгранности, что ли, необработанности. Может, потому, что премьера. Может, потому, что довольно альтернативно для Малого. Хотя Ермакову вроде понравилось :D
Марин был совершенно ослепителен, но это неудивительно :D
Нашла себе нового прекрасного мальчика - Мартьянова. Очень понравился мне в "Детях Ванюшина", а тут вообще замечательный был.
Самое сильное впечатление, впрочем, - отрицательное. Мне обычно все равно, что и почему люди думают, но я была бы очень благодарна одному из тех, кто восторженно бесновался сегодня при виде Подгородинского, если бы он или она объяснили мне, что в нем хорошего, потому что Я НЕ ПОНИМАЮ. Он испоганил моего любимого героя, он был сегодня особенно отвратителен, но зал просто ревел. Тьфу.
Отдельная статья - Бочкарев. Когда я читала, Фома вызывал у меня чувство, очень похожее на то, что я испытывала к Бочкареву до того, как посмотрела "Коварство и любовь" и влюбилась в него всем своим большим сердцем, и вообще внешне это очень его роль, даже папа щас сказал. И тем не менее... Наверно, он просто слишком мощный человек, чтобы играть героев типа Фомы. Он великолепный актер, но его человеческая ипостась перевешивает здесь, не дает презирать его Опискина. Я честно старалась провалиться в персонажа, один раз даже почти получилось, но тут он подпустил в голос этой своей глубины, и я как будто "Бейлиса" глотнула и снова растаяла. То есть вот сидит он на краю сцены, ухмыляется тому, что все у него под каблуком, и надо бы его ненавидеть и все такое, а ты растеклась по креслу и всерьез раздумываешь, а не соорудить ли из подлокотника еще одну хоругвь и не присоединиться ли к благоговеющей процессии восхваляющих прекрасного Фому. Это несколько не та реакция, которую должен вызывать Опискин. После этого мне особенно сильно хочется посмотреть "Последнюю жертву", но я очень боюсь, что они ее уже не играют .___.
В общем и целом, несмотря на все недостатки (возможно, существующие только в моей голове), это успех. Интересно будет посмотреть еще раз через годик. И они бегают по залу, ыыы, так что я сегодня целую секунду была между Бочкаревым и Ермаковым *истеричный смех*

Что касается книги, я решила перечесть в преддверии спектакля, потому что читала очень давно и ничего не помнила. Могу сказать только одно: с возрастом удивительно меняется восприятие. Лет эдак десять-двенадцать назад, когда я читала в первый раз, я хохотала всю книгу. Теперь мне хотелось всех УБИТЬ. Меня спасал только прекрасный Мизинчиков. А так мы с мамой читали почти одновременно и просто места себе не находили от кошмарности Фомы и тряпкости всех остальных.
Но вообще книга прекрасна. Это ж Достоевский.

Джером Сэлинджер "Над пропастью во ржи"
Опять я ничего не поняла. Если вы трепетно относитесь к Сэлинджеру, прочтение этого поста может спровоцировать у вас приступ ненависти ко мне. Ю хэв бин ворнед.
С этой книгой я начала знакомство лет десять назад в аудио-варианте. Послушала до того места, где Холден приходит к своему историку, а дальше как-то не срослось. Однако образ главного героя у меня сложился: мальчик лет тринадцати, из неблагополучной, малообеспеченной семьи, не лишенный способности жить богатой духовной жизнью. Следовательно, в процессе чтения все мои соображения на этот счет методично разрушались.
Читалось на удивление легко, как Пратчетт: смотришь на номер страницы - допустим, двадцатая, - продолжаешь читать, через пару секунд смотришь снова - а там уже сороковая. В целом мне понравилось. Но почему вокруг этой книги и самого Холдена так пляшут, я не поняла. Согласна с папой, сказавшим, что проблемы Холдена кажутся ему надуманными. Всю книгу я старалась найти подтверждение тому, что мое ощущение "с жиру бесится" - ложное. Не нашла. Мало того, не поняла, как он дожил до шестнадцати лет с такой нежной чувствительной душой, никого, в том числе себя, не убив. Такое инфантильное, избалованное, узколобое, наивное до тошноты существо - не моя трава, совсем. Он не просто бесполезный, он вредный, он портит свою сестру и не уважает родителей. Про него хорошо сказал его учитель английского - единственный герой, который мне понравился: он прямо видит, как Холден благородно жертвует собой ради какого-нибудь пустого, ненужного дела. И ладно бы он один пал жертвой своего благородства, так он же наверняка еще кучу народу за собой потащит и еще столько же зацепит горящим крылом.
Короче, ловить на краю пропасти надо его самого.
И вот, кстати, в этом отношении мне нравится, что название перевели именно так.

Стивен Кинг "Роза Марена"
Как-то внезапно и рандомно вернулась к Книгу. После перерыва мне показалось, что мне снова хочется читать его, чтоб нервы пощекотать, но потом оказалось, что нет, жизненный сюжет, описанный в его манере и его словами, волнует меня куда больше, чем жвала, когти и призрачные завывания.
Вообще Кинг стремительно превращается в кактус для меня. Реалистический базис - сладкая срочная мякоть, мистическая надстройка - ужасные колючки, плачу, колюсь и продолжаю жрать, потому что уж больно хороша мякоть. Мне было страшно, пока Норман не надел маску, потом я начала позевывать. Да и стандартная структура - страдания, бегство от страданий, еще более сильные страдания, выход из страданий свободным и готовым к новой жизни при помощи сверхъестественных сил - начинает утомлять. Я очень люблю хэппи-энды, да и против этих элементов не имею ничего совершенно, но начинает утомлять.
Зато в "Розе" я особенно ясно увидела, какие прекрасные у Кинга второстепенные герои. Они настолько живые и логичные, что даже их смерти не вызывают негативных чувств. Не то чтобы их судьба читалась сразу на несколько отрезков времени вперед, но когда с ними что-то случается, думаешь: да, так и должно быть.

Ken Follett "Pillars of the Earth"
Нееет, ну нельзя же писать такие неравномерные тексты! :С
Каждый раз, когда книга нравится мне меньше, чем ее экранизация, у меня появляется неприятное чувство, что что-то не так. В случае с Фоллеттом это чувство очень сильное, потому что книга временами почти совсем не нравилась мне, а вот сериалец я бы с удовольствием пересмотрела даже в отрыве от Сазерденда, МакШейна и Макфейдена. Вернее, так: понравившихся частей книги было намного меньше, чем непонравившихся. Потому что там очень ясно для меня выделяются части, которые я глотала не жуя, и части, которые я волочила за собой, как бурлак - баржу. Собственно, первые - части про Филипа, последние - почти все остальное .__.
Второй раз сталкиваюсь с тем, что экранизация очень смягчает героев - первый раз был со "Звездной пылью". В сериале семейство Бартоломью - ТАКИЕ НЯШКИ ОБОЖЕ, а в книге от них хочется забиться под диван и скулить. Семейство Тома вместе с Эллен унылы. Альфред - вообще тихий ужас О_О
Долго думала о Валеране, который чуть старше Филипа. Так ни к чему и не пришла. Тут бы возопить АЙ ШИП ЗЕМ СОУ ХАРД, но нет.
Филип и в книге классный, но в начале такой наивный, что просто обнять и плакать. Он всегда обнять и плакать, но в начале - просто задушить в объятиях и обрыдаться. В сериале Филип получился таким коктейлем из книжных собственно Филипа и Френсиса, а в книге... Аввв, нет, я не могу, он просто прекрасен! Вот про таких людей я хочу читать книги и смотреть фильмы! Особенно умилительно было то, чего не дали в сериале - их дивное взаимодействие с Джонатаном, который вырос в чудесного преемника Филипа. Няяя *3*
Френсис, кстати, и там и там тоже очень хорош. Вообще братьев из Гвинедда качать!
Хорошо, что сценаристы многое изменили, хоть локти чуток погрызла от страха за приора, но в общем и целом, по-русски читать бы не стала; если бы кто-то другой играл Филипа в сериале - наверно, не стала бы и по-английски.
И НЕ БЫЛО ТАМ НИКАКОЙ ТРАГИЧЕСКОЙ ЛЮБВИ РЕМИГИЯ. СКОТЫ Т___Т

Гарри Гаррисон "Неукротимая планета"
Ну это же такая наивная милота! ♥ Я, знаете ли, с этими дурацкими сериалами привыкла, что за любую мелочь хватаются и раздувают из нее санта-барбару, а тут все так славно и хорошо! Например, в конце, когда никто не умер и все пошли есть мороженое, я до последнего втягивала голову в плечи, ожидая, что корчевщики вот-вот вспомнят, что Язон наврал им про свою профессию, и порвут его, и снова начнется война. Но это не сериал, это хорошая фантастическая книга, и все пошли есть мороженое. И любовная линия, кстати, минимальная, что меня, утомленную все теми же сериалами, очень обрадовало. Очень понравилось, душа прям отдохнула :3

Валентин Распутин "Последний срок"
Да что ж за душевыворачивающие вещи взялся ставить в последнее время Малый .___.
Тяжело читается, тяжело переживается, тяжело вспоминается. Опять рыдала, в конце чуть плохо не стало. Фу Т___Т
А ваще подумала, что сейчас, когда все располагает к укреплению связей между родителями и детьми, эти связи наоборот ослабевают. Вроде бы не надо так тяжко бороться за выживание, детей в семьях в разы меньше, чем даже в советское время, свободного времени - в разы больше, а вот поди ж ты. Прогнило что-то.

Ричард Олдингтон "Все люди - враги"
ОБоже, я наконец дочитала это! .__.
Я начала читать это в октябре или ноябре прошлого года или вообще еще раньше. Я так радовалась, когда это попало в мои руки, - такое многообещающее название, и прошлый опыт общения с Олдингтоном в размере "Смерти героя" мне вполне понравился. Ладно, я продралась через цветочную стадию юности главного героя; ладно, я продралась через его потеряннопоколенческие страдания (тм) на протяжении большей части книги; но когда он наконец воссоединился с любимой, пошел такой кошмар, что просто ужас. Такое ощущение, что писала женщина - в худшем смысле этого слова, как те бабищи, которые пишут книжонки, которые я переводила. Такое ощущение, что герои стоят в красивых позах и говорят по очереди странные слова. Нет, серьезно, это было ужасно. Это было даже ужаснее, чем то, что главный герой, который якобы не мог жить без возлюбленной, с которой его разлучила война, чутка ее поискал и женился на другой, чтобы, как он выражается, хоть одному человеку дать то, что ему нужно. Такое чувство, что он вообще начал ее искать, чтобы лишний повод страдануть был. И вот он живет обеспеченной жизнью и страдаэ, пользуется всеми ее благами и страдаэ, никому не доверяет, всех презирает, при этом постоянно разочаровываясь в людях, и страдаэ. У него нет денег - он страдаэ, есть деньги - страдаэ, и так плохо, и эдак, И Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ РИЧАРД ПРЕКРАТИ.
А потооом они ВНЕЗАПНО, ЧУДЕСНО воссоединяются и начинают изъясняться чудовищными штампами и говорить ужасающие пошлости, отставив мизинцы.
У меня сначала было ощущение, что я читаю целую книгу про Уилфрида Дезерта, а потом я поняла, что Уилфрид - очаровательная душка. Брр.

С.А. Найденов "Дети Ванюшина"
Что я имею сказать. Я хотела в воскресенье глаза накрасить в театр. Не буду. Черные щеки - это как-то не комильфо.
Примерно такое же тяжелое чувство у меня вызвала в свое время "Власть тьмы". Но "Дети Ванюшина" страшнее, потому что затрагивают самую болезненную для меня тему взаимоотношений отцов и детей - и, в частности, разочарования отцов в детях. У меня сейчас вообще жуткий период, когда я безумно боюсь чем-то огорчить родителей и постоянно их огорчаю, и крупно, и по мелочи. Так что очень в струю .____.
Мне мама часто рассказывала, что у них в семье не было таких доверительных, дружеских отношений, как у нас с ней, множество функций, которые она сейчас выполняет для меня, для нее выполняли старшие сестры. У папы были сложные отношения с авторитарным отцом. Мозгом я понимаю, что такое бывает, у большей части моих знакомых такая фигня, и если бы я росла в такой обстановке, ничего ужасного я в ней не находила бы и была бы, кстати, намного более присобленной к взрослой жизни, не вышло бы из меня такой капризной инфантильной тряпки. Но поскольку я такого отношения ни от кого, даже от авторитарного деда, не видела, мне подсознательно очень странно и страшно оттого, что такое бывает. И когда я читаю подобные вещи, они втыкают мне в живот нож и дважды его проворачивают.
Когда в семье нет лада - это самое страшное.
Пойду папу обниму.

Лев Толстой "Анна Каренина"
И совершенно внезапно мне страсть как понравилось.
Вообще мои отношения с Толстым начались очень мило и нежно. Я росла под сильнейшим литературным влиянием папы, который Толстого на дух не выносит, а потом в каком-то классе прочитала "После бала" и не поняла, почему папа его так не любит. А потом прочитала "Войну и мир" и поняла. А теперь прочитала "Анну Каренину" и снова в сомнениях.
Очень жаль, что в школе мы проходили "Войну и мир", а не "Каренину". Имхо, большое произведение трудно обсуждать в рамках урока, не говоря уже о том, что в моем классе с чувством-толком-расстановкой "Войну и мир" не прочитал никто: кто-то прочел краткое содержание, кто-то - по диагонали, кто-то просто интересовался у отличников фактами и именами, которые могли фигурировать на контрольной на знание текста, кто-то с легким сердцем забил и на все четыре тома вместе с кратким содержанием, и на контрольную, но все без исключения жалели, что Толстого не накрыло, как Гоголя, и он не проверил свои рукописи на горючесть. Я читала к контрольной краткое содержание очередного тома, а потом как человек совестливый в отношении книг - сам том и очень мучилась ощущением дежавю: мне казалось, что где-то я это все уже читала, и только потом мой утомленный мозг вспоминал, что действительно читала - в кратком содержании. Осилить эту эпику мне помог исключительно Марцевич в роли Бориса Друбецкого в бондарчуковском фильме: я скорее сканировала текст на предмет Бориса, чем нормально читала. И когда писали сочинение, я выбрала тему, по которой можно было написать про Бориса. Неудивительно, что почти десять лет я вполне разделяла папино отношение к Толстому.
Кроме беспощадности к школьникам, в большом произведении, прочитанном прежде всего остального, есть еще один недостаток. Как правило, если это произведение претендует на звание серьезного не только благодаря объему, но и благодаря содержанию, в нем задействовано много героев и, соответственно, используется много типажей и характеров. После прочтения такого произведения при чтении других очень может возникнуть ощущение повторения, писания по уже применявшимся лекалам, даже у очень хороших, очень сильных писателей: то в Кити, то в Анне нет-нет, да и промелькнет Наташа Ростова, во Вронском очень трудно не заметить отблеск Анатоля Курагина и так далее. Однако. Те типажи, которые хуже некуда раздражали меня в "Войне и мире", повторяясь в "Карениной", не вызывали у меня отторжения, и это странно. Если подумать, там нет ни одного безусловно положительного героя, у всех есть свои тараканы разных размеров и дикости, но они вроде как... не картонные и не фальшивые, не такие, как в "Войне и мире".
Еще один огромнейший плюс - равновесие, сбалансированность и равноценность составных частей текста, сюжетных линий. Очень часто у меня бывает так, что в книгах, где есть несколько линий, особенно тех, что развиваются в разных локациях, переход от одной линии к другой осуществляется несвоевременно, слишком внезапно или слишком поздно, и мне хочется пролистать до следующего появления героев первой линии и дочитать, что же случилось дальше; особенно мощно так было с Мартином, и несколько раз, на главах Арьи или Тириона, я так и делала, не удерживалась. Здесь же точка с запятой в сюжете ставится именно тогда, когда он еще не успел наскучить, но и не раньше момента, когда основные на этом этапе узлы развязаны. Иной раз это происходит внезапно, но эта внезапность логична и гримас не вызывает - например, как в части про Левина, косящего траву с мужиками и вдруг встречающего на дороге карету Кити. Вроде как это случается ВНЕЗАПНЕ и Левин ВНЕЗАПНЕ сводит на нет все результаты своей рефлексии по поводу того, как жить дальше; но к приезду Кити Левина и читателя незадолго до этого готовит Долли, а в резком обнулении выводов и решений Левина виновата та любовь, которой действительно можно объяснить любую странность в поведении героя, и это не покажется натянутым и надуманным.
От такой любви уместно перейти к любви Анны и сказать, что, пожалуй, единственное, от чего мне стало прям противно, - поведение Анны после схождения с Вронским. Больше всего в книжонках, которые я переводила, меня раздражало то, что у героев не было линии поведения, которая выдерживалась бы всю книгу, что их бросало из крайности в крайность. Здесь то же самое. Анна - взрослая, разумная женщина, дворянка. Явно родилась не в бедной семье, поэтому в браке по расчету необходимости не было; значит, за Каренина она вышла не из соображений выгоды, значит, особенного принуждения и отвращения к мужу не было, тем более, что прямым текстом сказано - всеми мыслями, всеми чувствами делилась с мужем, жили относительно душа в душу. К тому же есть любимый ребенок, который зависит от родителей и еще не скоро достигнет возраста, когда эта зависимость хотя бы ослабнет. Как надо себя не уважать, чтобы поступиться всем ради любви к человеку, весьма далекому от совершенства? Опустим вопрос о том, что Анна, если она не совсем дура, не могла не заметить, что Вронский непорядочно поступил по отношению к Кити, хотя уже это одно должно было помешать ей втюхаться в него по уши; опустим вопрос о том, почему она, по большому счету человек проницательный и чувствующий людей, не поняла, что Вронский не так уж достоин такой всепоглощающей любви. Я понимаю, что любят не за что, а вопреки, но это не тот случай. Уж сколько раз обсасывалась тема замужней женщины, почему-либо заточенной в клетке семьи, так или иначе, более или менее противной ей, и прекрасного мужчины, полностью противоположного постылому мужу и предлагающего ей небо в алмазах, и какие только женщины не попадались авторам под перо или режиссерам под камеру. И черт возьми, у подавляющего большинства женщин, обладающих куда меньшим числом достоинств, присущих Анне, хватало достоинства и уважения к себе и другим, хватало порядочности, добродетельности и нежелания губить своих детей, чтобы с честью выйти из подобной ситуации, даже если адюльтер таки имел место. Каренина заставляет меня разочаровываться в русских аристократках. Может быть, Толстой хотел таким образом в эту тему новизны подпустить и в противном случае кина бы не было. Но я лучше еще раз прочитаю про женщину, с гордо поднятой головой выходящей из сложного положения. Потому что смерть под поездом никакого ощущения гордо поднятой головы не оставило, а заставило подумать только, что Анна - достойная сестра своего брата-тряпки.
Итого мы имеем следующее. Перечитать "Войну и мир" мне, конечно, не захотелось, но мое мнение о Толстом очень изменилось к лучшему. Я рада, что увидела в нем хорошего писателя, способного на тонкие, изящные, не топорные приемы; рада, что "После бала" - не единственное его произведение, за которое я могу его любить.

Ну и качнула я эту новую экранизацию. Не понравилось. Якобы интересное режиссерское решение с театральным представлением не вызвало ничего, кроме настороженности-недоумения-отвращения и ощущения, что это некрасивый балаган какой-то. Впрочем, качнула я исключительно ради Стивы-Макфейдена, и в этом смысле там все отличнее некуда, потому потрясающий Стива у Макфейдена получился, слабый, капризный, испорченный и невозможно очаровательный, невозможно, аж смотреть больно. Сначала мне показалось, что Макфейден даже лучше Яковлева; по размышленьи зрелом я, конечно, поняла, что лучше Яковлева никого нету, но все равно лучи горячей любви милому, милому Матвеюшке <3
Было несколько внезапных вещей, как то:
- понравился Вронский. До прочтения книги благодаря Шону Бину и Лановому Вронский был для меня роковым мущщиной, коварным и расчетливым покорителем и разбивателем сирдец, а оказалось, что он унылая пустая тряпочка со стразами и пайетками, и у мальчика из "Сумерек" получилась как раз унылая пустая тряпочка, мальчик - молодец;
- понравился Левин. Вполне книжный, и особенно смешно на фоне Левиных из этой и нашей экранизаций вспоминать Левина-Молину из экранизации с Марсо и Бином. Я нежно люблю Молину, но;
- когда Анна в книге начала истерить и тупить, она у меня чудесным образом обрела облик Найтли, так что, возможно, Найтли - не самый плохой и необъяснимый выбор на эту роль;
- не понравился Джуд Лоу. Совсем. Рука стремится с лицом сродниться. Не Каренин, а Джуд Лоу, которому приклеили бороду и задрали линию роста волос. Човаще, защем.

А. Солженицын "Один день Ивана Денисовича" (сборник рассказов)
Я сразу оговорюсь: я не понимаю танцев с бубном вокруг Солженицына. Как исторический источник он еще туда-сюда, но людей, находящих в нем какую-то художественную ценность, я не пойму никогда, простите. Он для меня как абстрактная живопись: я ее не понимаю, ничего в ней не черпаю; приобщаясь к произведению искусства, я хочу видеть что-то, на что я сама не способна, а избивать кистью холст или коверкать слова я и сама могу. Хотя нет, наверно, коверкать слова так, как это делает Солженицын, я не смогу. Но это все равно не прибавляет ему очков.
Собственно, для меня Солженицын - очередной пример распространенной проблемы искусства в целом: в то время это было круто. В то время была крута фантастика, круты диссиденты, потому что все было впервые и в новь; в то время еще было, что изобретать и, соответственно, о чем фантазировать, еще было что-то, чего не достать, не узнать и не попробовать. О чем-то боялись говорить, какие-то темы только начинали надкусывать. Но если фантастику с видеофонами и роботами я читаю с наслаждением не меньшим, чем ее читали люди за десятки лет до Скайпа и робопылесосов, то, читая Солженицына, я не могу не думать, что лучше бы потратила это время на Шаламова или Войновича. Потому что там обстановка та же, а морально-нравственные проблемы ставятся и решаются куда изящнее и глубже, даже если это солдат Иван Чонкин. Нет, Солженицын, естественно, тоже ставит эти самые проблемы, только он их не решает. В какой-то мере это интересно - тебе дают условия, выводы делай сам, - это мне у него понравилось. Сначала. А потом примешалось ощущение обрубленности и просто неспособности тоньше подвести к этим выводам, искуснее их подать.
Конкретно "Один день Ивана Денисовича" по темпу чтения напомнил мне "Дюну" в оригинале, только в "Дюне" я проговаривала про себя каждое слово потому, что у Херберта совершенно изумительный, тяжеловесный в хорошем смысле, основательный язык, похожий на крепкую, хорошо сложенную каменную стену, а у Солженицына я отчаянно пыталась заставить мозг не запоминать новые странные слова.
Итого - прочитала, как "Великого Гэтсби", для галочки. Больше не буду.

Не буду называть это "Сто книг за год" - уверена, что столько не прочитаю, но мне интересно, сколько осилю.

Стивен Кинг "Оно"
Начала еще в том году, но бОльшую часть прочитала в этом. Собственно, основная часть эмоций была мной испытана, когда оказалось, что это роман на две тыщи страниц ридера. Я-то думала, что там тупо клоун жрет детей в объеме рассказа - ан нет. Потом я еще столкнулась с дилеммой: в скачанной библиографии было три файла; я думала, что это просто три части, а оказалось, что первый файл - перевод первой части, который публиковался в многотомнике (где клоуна зовут Мелочник), второй - вся книга, но в переводе похуже, а третий - самый полный вариант без сокращений, в переводе еще похуже. Я долго металась и в итоге решилась потерпеть фиговенький перевод ради полноты картины.
Вообще очень странное ощущение осталось. Вроде как и не нудно, и не слишком затянуто, и перевод, даже самый фиговый из трех, не самый поганый из возможных - а читалось тяжело. Несколько идей отлично выстрелили, вроде того, что детское воображение работает в обе стороны - и питает монстров, и дает оружие против них, но куда больше вещей вызвали чувство "эээ чоо зачеем". Детский гэнг-бэнг в канализации - лишнее, очень, сквикнуло. Любовь Беверли и Билла не вызвала никакого отклика. Смерть Эдди - тоже эээ чоо зачеем. Короче, опять мистика мне очень мешала. Честно, я не думала, что когда-нибудь скажу такое, но мне было бы намного интереснее прочитать про то, как дети с помощью друг друга справляются с тираном-отцом, гиперопекой матери, отчуждением родителей и атаками хулиганов - БЕЗ клоунов, жрущих детей. И С ПЕЙРИНГОМ РИЧИ/ЭДДИ АХАХАХ Простите, вырвалось. Хотя серьезно, отличный пейринг.
Попыталась посмотреть фильм - не получилось, ибо уныние, несмотря на ослепительного Тима Карри-Пеннивайза.

Стивен Кинг "Ночная смена" (сборник рассказов)
Почему-то дико понравился "Карниз", просто дико; не знаю, почему. Вещи типа "Мясорубки" или "Серой дряни" торкнули бы меня пару лет назад очень здорово, но сейчас меня просто затошнило от них, а по-настоящему пробрали "Последняя перекладина" и "Женщина в палате" - именно такого Кинга я теперь люблю, Кинга, постулирующего, что самый страшный монстр - человек.