Проходил мимо ящика с уценённым товаром в книжном супермаркете и заметил там среди прочего книжицу Марины Цветаевой. Её новая цена - меньше доллара, её старая цена - два доллара. Я подумал, что этот ящик, эти цены - это скульптурное воплощение знаменитейшего письма Цветаевой:

        Цветаевой, кстати, отказали.

        А письмо перекочевало по времени, как монголы - по Азии. Древние киевляне жили в тщете: жаждали денег, спорили, кто будет руководить городом, ссорились и мирились, пытались доказать каждый себе на практике, что в этом мире ещё есть, кого любить, - а тут - бац - у стен города монголы. Сейчас, подозреваю, происходит нечто подобное. Ведь не то что на улицах - даже в зеркале мне показывают гамбургер из человечины, а не кого-либо ещё. Сплошная тщета. И всё во сне. Это так раздражает! И не понятно - кто монголы.

        Anyway, cхватил книжицу Цветаевой и отправился, было, в кассу. Но на глаза мне попалась автобиография Француазы Саган. Жизнь Француазы оценили дороже, чем творчество Цветаевой: новая цена около полутора долларов, старая цена около трёх долларов. Взял ещё Француазу, чтобы не было ей тревожно находиться среди уценённого товара, и стал, как обычно, раздумывать о шоколадке... и случилось Откровение.

        Там же, среди уценённого товара, стояла книжка с написанным на ней крупными буквами именем: Жан Жене. О, думаю, мечта сбылась. Давно искал перевод его прозы (не пьес). О, думаю, нашёл, пусть и в таких провальных обстоятельствах. Но.
       
        Оказалось, это отвратительнейший перевод на украинский язык, причём отвратительнейший не потому, что я украинофоб, а потому, что переведённый текст Жана Жене ничем не отличается от текстов, например, Любко Дереша. Мне даже стало интересно, сколько страниц - две или три - придётся прочесть, чтобы встретить слово "вуйко". Впрочем, эксперимент так и не поставил - на глаза наворачивались слёзы. И как раз это было Откровением.

        Я увидел, мир-то стоит. Он никогда никуда не двигался, не движется и не двинется. Это не река времени и не река жизни. Это равнина, хорошо освещённая, подозреваю, бесконечная, которая ждёт чего-то от нас вечно просто потому, что вечность может ждать вечно, но кто знает - чего конкретно она ждёт...

        Впрочем, я теоретизирую. Я слишком теоретизирую. И подозреваю, это всё - алкоголь.