Есть в истории события ,которые постоянно будоражат воображение людей, либо своей драматичностью, либо совершенными подвигами и примерами неслыханного самопожертвования, либо необычайной таинственностью их окружающей. То, что связано с альбигойцами, их святыней - Граалем и последним оплотом-замком Монсегюр, имеет все эти качества.

О Святой Чаше - Граале известно не много. Когда-то на её поиски устремился сам король Артур и его знаменитые рыцари Круглого Стола. Артур, Персеваль и Лоэнгрин жертвовали жизнью, чтобы спасти величайшее сокровище. Их невероятные приключения воспеты в кельтских сагах, средневековом романе Кретьена де Труа, даже в 19 веке лорд Теннисон, английский поэт, вновь вернулся к этой теме в своем творчестве, а величайший немецкий композитор Рихард Вагнер, вдохновленный подвигом благородного воина, создал лучшую музыкальную драму эпохи "Персиваль".

Все предания о Граале апокрифические, т.е. непризнанные официальной церковью. Ни один церковный историк даже не обмолвился о святой чаше! Не странно ли, ведь во всех Евангелиях говорится о некоем богатом человеке Иосифе из города Аримафея, который явился к римскому прокуратору Понтию Пилату, чтобы выпросить тело распятого Христа. Затем Иосиф, сам тайный ученик Иисуса, обвернул тело своего Учителя плащаницей и положил его в свою гробницу, высеченную в скале, где ещё никто не был положен. К сказанному некоторые христиански писатели добавляют, что Иосиф взяв чашу, из которой пил Спаситель в свой последний вечер, собрал в неё кровь тела Господа и с этой реликвией ходил по свету, проповедуя христианство. В конце концов Иосиф достиг Британии, где основал первый монастырь Гластонбери. В нем хранилось сокровище - Грааль, ставшее для людей воплощением Божьей благодати, мерой человеческой добродетели. По некоторым данным Иосиф Аримафейский создал братство, монашеско - рыцарский орден, членов которого называли тамплейзами. Они были первыми хранителями чаши, и они же, несмотря на отчаянное сопротивление, оказанное ими в V-VI веках захватчикам Британии - саксам, вынуждены были перевезти святыню в Саррас, откуда она... "вознеслась на небо", т.е., надо понимать, следы её в истории теряются. Где находился Саррас? Точно не известно. Но проходили века и все чаще и чаще, уже в раннем средневековье, стали раздаваться песни и баллады, распеваемые трубадурами и менестрелями, в которых подвиги короля Артура, возглавившего борьбу британцев против саксов, и рыцарей Круглого Стола связывались с возвращением в Европу священной реликвии-Грааля. В преданиях поется о том, что святая чаша вернулась, благодаря храбрости и смелости прославленного Перси-валя. Он сумел разрушить (не без помощи доброго волшебника Мерлина) злые чары и хитрые козни злого колдуна Клингзора,и благополучно достичь Грааля. Отныне, он - самоотверженный воитель, отдавший жизнь служению добру, охранял сокровище в неприступном замке Монсегюр...

В XII-XIII веках в Пиренеях, на границе нынешних государств Испании и Франции существовало мощное независимое государство Лангедок со столицей Тулузой. Так случилось, что все жители Лангедока, вслед за своими сеньорами, примкнули к "еретическому" вероучению, уходящему корнями на Восток, с которым у этой страны были давние и прочные связи. Последователей новой веры, появившейся на юге Европы, назвали катарами (по гречески-"чистыми") или альбигойцами (по названию центра движения-города Альби).

Религия альбигойцев восходила к учению персидского пророка Мани, обвиненного в ереси и казненного иранским шахом в конце III века. Его последователи -манихеи- разошлись по миру, проповедуя о том, что на земле происходит постоянная борьба света и тьмы, бога и дьявола, что окружающий мир-воплощение зла, а истинное предназначение человека - содействовать торжеству добра. Наставниками катаров были "совершенные" одновременно астрономы и астрологи, философы и врачи, математики и строители. Они не признавали церковной обрядности, не чтили крест и Библию, но строго соблюдали обет целомудрия.

Альбигойцы жили, соблюдая христианскую мораль, но не желали при этом подчиняться Папе Римскому. При посвящении они обязывались не убивать, не лгать и не отрекаться от своей веры "из страха воды, огня или любого другого вида наказания". Попав в руки своих врагов, они мужественно отставивали свои взгляды и спокойно всходили на костер. Монсегюр был не просто крепостью альбигойцев, но своеобразной обсерваторией, храмом Солнцасимвола Добра и Справедливости. Отсюда были видны неприступные скалы, шумящие водопады, альпийские луга и священный древний лес. Над твердыней Монсегюра (от лат."монс секурус"-"гора, огражденная от опасностей") возвышались лишь снежные вершины Пиренеев и сияли по ночам яркие звезды. Замок на горе возвели сами Совершенные. Они построили его в виде пятиугольника, имевшего по диагонали 54 метра, а в ширину-13 метров. Здесь в глубокой тайне совершались ими неведомые ритуалы. В 1208 году папа Иннокентий III призвал всех истинных христиан к крестовому походу против альбигойцев и их властителя графа Тулузского Раймонда. Для борьбы с ними был учрежден воинствующий монашеский орден доминиканцев, возглавивший святейшую инквизицию. Во время продолжительной двадцатилетней кровопролитной войны в Лангедоке крестоносцы истребили свыше миллиона (!) мирных жителей, превратив цветущие города и селения в руины. Последним оплотом катар оставался недоступный замок Монсегюр, в котором укрывались их жалкие остатки вместе с несколькими Совершенными и, тем не менее, осада крепости длилась почти месяц. Наконец 16 марта 1244 года Монсегюр пал. 257 женщин, мужчин и детей были сожжены крестоносцами на равнине, получившей название Поле Сожженных. Но из протоколов инквизиции известно, что четверо альбигойцев в последнюю ночь бежали из крепости, унеся с собой загадочный сверток. Об этом под пытками сообщил пресвятому трибуналу комендант крепости Арно-Роже де Мирпуа. Он назвал имена тех, чей побег сам организовал: Гюго, Амьель, Экар и Кламен. Это были четверо Совершенных. "Они унесли с собой наши сокровища, -утверждал де Мирпуа. - Все тайны катаров заключались в этом свертке".

Многие западные ученые приступали к изучению загадочного Монсегюра и альбигойского наследия, но в их выводах нет согласия. Фернан Ниэль, проводивший раскопки в развалинах замка, полагает, что ,поскольку все материальные ценности, т.е. предметы из золота, серебра и драгоценные камни, были ещё до подхода крестоносцев перепрятаны, то несомненно, последним спасенным сокровищем было... нечто духовное, и оно было скрыто в одном из гротов, а гроты вокруг Монсегюра насчитываются тысячами. Большинство исследователей сходятся во мнении, что спасенное сокровище катар-это Святой Грааль, легендарная чаша, обладавшая магическими свойствами. По преданию, высеченная из цельного кристалла изумруда, она излучала волшебный свет и наделяла своих защитников бессмертием и вечной молодостью. По сей день Грааль, укрытый где-то от порочных глаз, ждет своего нового Персиваля, благородного рыцаря, который, преодолев все преграды, выстроенные силами Зла, найдет его вновь и станет его вечным хранителем, на благо всех людей...

В течение восьми веков воображение человека пленялось сказочным царством короля Артура. В центре его стоял Камелот - город-замок, обнесенный стеной с высокими башнями: там находился королевский двор, там благородный король и его рыцари жили по законам чести и рыцарской любви.

Название "Камелот" придумал французский поэт Кретьен де Труа, живший при дворе Элеоноры Аквитанской. Вдохновленной лирикой трубадуров, он ввел в легенду об Артуре тему рыцарской любви и культа прекрасной дамы. Благодарный рыцарь поклоняется своей возлюбленной и посвящает ей себя и всю свою жизнь. Ради нее он совершает отважные подвиги.

Камелот Кратьена де Труа находился вне времени и пространства - в волшебной стране заколдованных лесов и замков. Отсюда рыцари отправлялись в свои странствия, чтобы, преодолев колдовские чары и вполне реальные испытания и трудности и испытания, выручить из беды прекрасную незнакомку и с победой возвратиться домой. Камелот - воплощение благородства и постоянства среди непредсказуемости окружающей действительности - символизировал превосходство цивилизации над варварством, торжество гармонии над хаосом, светлое будущие и славное пошлое человечества.

Легенда о короле Артуре получило распространение в ХII веке благодаря историку Джеффри Монмутскому. В его повествовании двор Артура находился в Карлеоне в Южном Уэльсе, где когда-то располагалась римская крепость и амфитеатр. Во времена Джеффери руины этого некогда величественного города еще сохранились, поэтому не удивительно, что под его пером он превратился в легендарный Камелот. Кроме того, Карлеон лежал на реке Уск, по которой в волшебный город с островерхими золотыми крышами могли приезжать короли и королевы из других стран.

Однако наиболее вероятное местонахождение Камелота - замок Кэдбери в местечке Саут-Кетбери, графство Сомерсетшер. Именно там во времена, когда, как предполагается, жил Артур, находились крупнейшие укрепления бриттов и жил король, который мог собрать самую большую армию на острове. Первым эту гипотезу выдвинул Джон Лиланд, хранитель древностей при двое короля Генриха VIII.

Это утверждение подкрепляется и некоторыми археологическими данными - в 60-х годах во время раскопок, проводившихся в этом районе археологом Лесли Элкоком, было обнаружено, что относящийся к железному веку форт Саут-Кэдбери был заново укреплен в V веке, то есть в то время, когда вполне мог существовать король Артур. Построили форт еще в I веке до н. э., а в 83 году н. э. он был захвачен римлянами.

Еще один претендент на звание древнего Камелота - это замок Тинтаджел на северном побережье Корнуолла, где, как предполагается, и появился на свет Артур. Правда, замок стоит там только с 1145 года и по возрасту явно не дотягивает до Камелота, но раскопки показали, что на его месте когда-то был кельтский монастырь, а найденные в земле глиняные черепки свидетельствуют о том, что кто-то жил там и в V веке. Так или иначе, предполагаемая связь замка Тинтаджел с именем короля Артура до сих пор привлекает туда множество туристов.

Самое известное в наши дни повествование о короле Артуре под названием "Смерть Артура", принадлежащее перу Томаса Мэлори, появилось в 1485 году. Он ситал, что Камелот находится в Винчестере по той простой причине, что с 849 по 1066 год там была столица саксов. Согласно другой версии, Артур жил на севере Британии, в королевстве под названием Далриада.

Отсутствие сколь бы то ни были определенных сведений о местонахождении Камелота, вероятнее всего, объясняется тем, что замок, подобно его хозяину, существовал лишь в воображении летописцев. Если легенда об Артуре имеет реальное основание, наиболее вероятным прототипом Камелота можно считать Кэтбери. Но, в принципе, так ли уж это важно - ведь истинная притягательность этого рыцарского замка прежде всего в том, что он символизирует такое место, где правят честь и отвага, где сильный защищает слабого и люди живут в мире и согласии. Очень точно выразил эту мысль английский поэт Теннисон, написавший о Камелоте: "Нигде, о Господи, такого града нет, есть лишь видение, и только.." (из книги "Планета чудес и загадок")

АРТУР, легендарный король, с именем которого в средневековой европейской литературе связаны предания, исторические хроники, рыцарские романы, объединенные принадлежностью героев к братству «Круглого стола» (см. Артуровские легенды).
Сложение традиции
В ранних английских исторических хрониках упоминается о жизни и подвигах кельтского вождя по имени Артур, боровшегося с англосаксонскими завоевателями («История бриттов» Ненния, конец 8 — начало 9 вв.; анонимные «Анналы Камбрии», конец 10 в.). Со временем образ Артура приобретает полусказочные черты; в валлийской саге «Куллох и Олуэн» он предстает как могущественный король бриттов, окруженный доблестными воинами.
Кельтские предания были использованы Гальфридом Монмутским (первая половина 12 в.) в «Истории королей Британии» на латинском языке, пользовавшейся большой популярностью у современников. По Гальфриду, отец Артура король Утер Пендрагон являлся потомком римских правителей Британии; королевство Артура охватывало не только Англию, но и Ирландию, Норвегию, Данию, часть континентальной Европы (косвенно это могло подтверждать права норманнской династии на английский престол; не случайно король Генрих II дал имя Артур одному из своих внуков).
Гальфрид рассказывает о любви короля Утера Пендрагона к прекрасной Ингрейне; о том, как Мерлин помог королю проникнуть к ней в замок Тинтаголь, придав ему облик ее мужа Горлоя; о рождении Артура, его подвигах и победах; о поединке между королем и изменившим ему предателем Мордредом в битве у реки Камблан. Упоминается и остров Аваллон, где был изготовлен Калибурн, меч Артура, и куда король был перенесен, чтобы получить исцеление от ран.
Возможно, именно Гальфрид явился создателем образа волшебника Мерлина (поэма «Жизнь Мерлина», близкая по стилю включенному в основной текст «Истории» так называемому «Пророчеству Мерлина», где борьба бриттов и саксов представлена как единоборство красного и белого драконов). Гальфриду принадлежит также легенда о каменном кольце великанов (Стоунхендж), которое Мерлин перенес из Ирландии в Британию и установил над могилами падших воинов.
Современник Гальфрида Монмутского писал, комментируя его труд: «Есть ли место в границах Христианской империи, куда не долетела бы крылатая слава Артура Британца?... Рим, властитель городов, поет о его подвигах, а его войны известны даже сопернику Рима Карфагену. Антиохия, Армения и Палестина воспевают его деяния». В мозаике собора итальянского города Отранто (сер. 12 в.) король Артур представлен вместе с Александром Македонским и праотцем Ноем.
Романы о короле Артуре и его рыцарях на старофранцузском языке
Сочинение Гальфрида Монмутского легло в основу стихотворного романа нормандского поэта Васа (сер. 12 в.), жившего при блистательном дворе короля Генриха II Плантагенета и его жены Алиеноры Аквитанской. Артур предстает здесь как убеленный сединами мудрый правитель, окруженный верными вассалами, королевство его все более приобретает вневременной характер, впервые появляется описание круглого стола короля Артура, ставшего символом единения рыцарства.
В романах англо-нормандских поэтов героика эпоса уступила место занимательным повествованиям о странствиях, подвигах, турнирах и куртуазных приключениях. С артуровским циклом была соединена легенда о короле Марке и любви Тристана и Изольды, одной из первых ее литературных обработок стала поэтическая новелла поэтессы Марии Французской, жившей в Англии в царствование Генриха II. Сохранившийся во фрагментах французский роман о Тристане Беруля (ок. 1180) вводит в число его действующих лиц короля Артура и Гавейна.
К концу 12 в. круг основных героев Артурова цикла был уже очерчен: король Артур щедр и справедлив, королева Гиневра прекрасна и добра, Ланселот молод и безраздельно предан королеве, сенешаль Кей несдержан и завистлив, Гавейн дружествен, открыт, полон энергии и сил.
Новый тип авантюрного рыцарского романа был создан знаменитым французским поэтом Кретьеном де Труа, жизнь которого прошла при дворе Генриха Щедрого, графа Шампанского и его жены Марии, дочери Алиеноры Аквитанской. Кретьен де Труа создал пять романов, которые объединяет сопричастность героев миру короля Артура: «Эрек и Энида» (ок. 1170), «Клижес» (ок. 1176), «Ивейн, или Рыцарь со львом», «Ланселот, или Рыцарь телеги» (1176-81), «Персеваль, или Повесть о Граале» (1181-91). Сюжеты рыцарских романов нашли отражение во французской готической миниатюре 13-14 вв.
Легенды о святом Граале
Наибольшее число переводов и подражаний вызвал последний, незавершенный роман Кретьена де Труа «Повесть о Граале». Грааль предстает здесь как таинственная чаша — символ евхаристии; она отождествлялась с чашей, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь распятого Христа. Образ идеального рыцарского содружества, охраняющего замок Грааля, стал особенно притягательным в эпоху Крестовых походов. В многочисленных романах о поисках святого Грааля христианская символика причудливо переплетается с распространенным в кельтских верованиях культом магической чаши, дарующей изобилие и счастье. В монументальном романе Вольфрама фон Эшенбаха «Парсифаль» (1200-10) Грааль изображен как волшебный камень, который дает людям вечную молодость, побеждает смерть, наполняет столы пирующих яствами и винами; служители Грааля выше всего ценят не силу и отвагу, а доброту и милосердие к поверженному врагу. Продолжателями Вольфрама фон Эшенбаха явились Альбрехт («Младший Титурель», ок. 1270), Конрад Вюрцбургский («Рыцарь с лебедем», ок. 12
80), неизвестный автор поэмы «Лоэнгрин» (1290). Образы средневековых романов о Граале вдохновили в 19 в. Р. Вагнера на создание опер «Лоэнгрин» (1850) и «Парсифаль» (1882).
В английской традиции легенда о Граале соединилась с преданием о святых реликвиях, некогда доставленных в Британию Иосифом Аримафейским. Считалось, что Иосиф основал обитель, на месте которой возник позднее монастырь Гластонбери. Хронист Гиральд Камбрийский (ок. 1146-1220) повествует о том, что в 1190 в этом монастыре было обнаружено захоронение короля Артура и королевы Гиневры; по повелению Генриха II их прах был перенесен с монастырского кладбища в церковь (во время реформации в 1539 аббатство было закрыто и все реликвии уничтожены).
Предания о короле Артуре в английской литературе
Артуровская легенда прочно утвердилась в литературной традиции Британии. Повествование о короле Артуре занимает примерно третью часть обширной поэмы Лайамона «Брут» (13 в.), посвященной историческому прошлому Англии и близкой по форме древнеанглийскому героическому эпосу. Эдуард III (1327-77), подражая легендарному королю Артуру, учредил свой рыцарский орден («Орден Подвязки»), установил в Виндзорском дворце круглый стол, покровительствовал поэтам. В этот период в духе древнеанглийской аллитерационной поэзии неизвестными авторами были написаны поэмы «Смерть Артура» (на темы сюжетов Гальфрида Монмутского) и «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь» (наиболее значительное произведение этого круга).
Грандиозным эпилогом, завершающим трехвековую эпоху развития европейского рыцарского романа, стало произведение Томаса Мэлори (ок. 1410-71) «Смерть Артура», написанное им в тюрьме (автор неоднократно называет себя рыцарем-узником и обращается к читателю с просьбой молиться о скорейшем освобождении несчастного сэра Томаса Мэлори). Роман был издан в 1485 известным английским издателем У. Кэкстоном, который разделил его на 21 книгу и 507 глав. Наиболее совершенной заслуженно считается последняя книга, исполненная величия и трагизма: смерть короля Артура знаменует для Мэлори крушение всего мира, основанного на законах рыцарской морали, гибель идеалов благородства, милосердия, братства.
В 16 в. роман Мэлори оказал влияние на поэта Э. Спенсера («Королева фей»), в середине 19 в. А. Теннисон использовал сюжеты и архаический строй речи Мэлори в «Королевских идиллиях»; к образам Мэлори обращались прерафаэлиты (У. Моррис, «Защита Гиневры», 1858; А. Суинберн, «Тристрам из Лайонес», 1882, и др.). В1893 вышло знаменитое издание романа Мэлори с иллюстрациями О. Бердслея.

В течение XIII-XIV веков легенды о короле Артуре и его рыцарях продолжают вдохновлять поэтов: «...стихотворные романы, переведенные или стилизованные под французские, посвященные тому или иному фрагменту обширной волшебной истории, были популярны и среди благородных, и среди простых».

И вот в конце XV века появилось произведение, объединившее в себе все эти мифы. В 1485 году вестминстерская типография Кэкстона выпустила роман английского прозаика Томаса Мэлори «Смерть Артура». Это произведение завершает артуровский цикл средневековья. Оно представляет собой обработку ряда романов артуровского цикла или примыкающих к нему произведений. Пятьдесят шесть раз в тексте своей книги Мэлори повторяет читателям, что источниками для него служили «французские книги», но он, вероятно, пользовался также и английскими стихотворными переработками французских поэм артуровского цикла.

Перелагая весь этот обширный материал на английский язык, Мэлори комбинировал заимствованные мотивы, сокращал и видоизменял образцы и делал собственные вставки; в результате возникло стройное художественное произведение, в котором, кстати, король Артур с супругой Гвиневрой не всегда оказываются на первом плане. Изложение разбивается на множество эпизодов, приключения следуют друг за другом, часто без мотивировки и особой подготовки читателей. Храбрые рыцари, закованные в латы, дерутся друг с другом, прекрасные изгнанницы находят себе приют в сумраке дремучих лесов, карлики и волшебник Мерлин, обладающий чудодейственным даром пророчества, разоблачают тайные связи между героями и возвещают несчастья, которые не могут ни объяснить, ни предотвратить.

Во множестве рассказанных авантюрных историй отчетливее других вырисовывается образ Ланселота, томящегося любовью к супруге своего сюзерена, королеве Гвиневре, и тщетно пытающегося отыскать Грааль, чему препятствует тяготеющий над них грех; Тристрам, роковым образом увлеченный Изольдой; другие заметные фигуры - злой Мордред, похищающий Гвиневру и поднимающий восстание против Артура; злокозненный, а подчас и смешной неудачник, сенешаль сэр Кэй. Во многих эпизодах чувствуется, что Мэлори либо использовал недоступные для нас редакции артуровских сказаний, либо внес в свое повествование новые черты, ввел новых действующих лиц.

Повествования Мэлори полны чарующей наивности, простодушия и бесхитростного изящества. Однако Мэлори нередко обнаруживает склонность к морализации, трезвость, рассудительность и практицизм. Мир французской средневековой поэзии и ее тонкий психологизм ему в значительной мере чужды. Мэлори осуждает любовь ради любви, а любовь в законном браке считает идеальной. Правда, для того, чтобы ясно высказать свою точку зрения, у автора мало поводов; в его книге встречается лишь один случай счастливого супружества - брак родителей Тристрама, но образ Ланселота Мэлори, например, значительно отличается от той трактовки, какую он имел во французской поэзии.

Ланселот - один из интереснейших образов романа, как и в его источниках, Ланселот Мэлори имел все данные для того, чтобы добыть Грааль, но, проникнутый греховной любовью к королеве, он сподобился лишь издали видеть чашу благодати. У Мэлори Ланселот не женится не столько из-за обета рыцарского целомудрия (необходимое условие для достижения святого Грааля), сколько из вполне практических соображений: женитьба, рассуждает он, привяжет его к супруге, заставит сложить оружие, забыть турниры, битвы и рыцарские приключения. Ланселот не хочет заводить и случайные любовные связи, и Мэлори то и дело заставляет его высказывать добродетельную мораль и восставать против ее нарушителей.

Характерно, что, входя в противоречие со своими источниками, Мэлори не решается противопоставить грешного Ланселота целомудренному искателю Грааля Галахаду и что, возвышая Ланселота как идеального рыцаря, Мэлори вместе с тем отступает от церковно-христианских толкований поисков «чаши благодати», которые получают у него более прозаическую и земную окраску занимательных рыцарских авантюр.

По мере того как совершенствуется оружие (появляется арбалет, а затем - в эпоху Возрождения - и огнестрельное оружие), от которого человека уже не могут защитить доспехи, рыцари уходят в прошлое. И теперь мифом становится само понятие рыцарства, создающее идеальный образ мира, в котором людям свойственны отвага, сила, доблесть, недоступные простым смертным, а дружба и любовь являются абсолютными величинами.

Такие узы крепки и нерушимы. С миром рыцарства непосредственно пересекается мир волшебства: персонажи рыцарских романов постоянно общаются с магами и феями, то и дело на их пути попадаются разнообразные предметы, наделенные чудесной силой. Рыцари - особые люди, живущие в особой реальности, и у Мэлори «мы слышим о высоких деяниях любви, верности и мести, представленных великими представителями рыцарства - Гавейном, Ланселотом, Персивалем и Галахадом».

Изначально идеи рыцарства являлись организующей силой и в общественной жизни, и в военной области - и служили оправданию норм поведения, насаждаемых норманнами, а также корректировали взаимоотношения между различными культурными слоями и социальными группами. По мере того как менялись структура общества и культурные нормы, эти мифы все сильнее отражали представления не об идеальных нормах поведения конкретного социального слоя, но об увлекательной, достойной подражания жизни, о правилах, качествах и чувствах которой может мечтать любой. Рыцарские романы все больше отрывались от реальности.

Идея Круглого Стола поздней Артурианы, по существу, воплотила традицию личной преданности вассала своему сюзерену эпохи феодализма, которая была скрепляющим звеном всего феодального общества. В ней воплощалось также одно из противоречий этого общества -король постоянно искал способ вознаградить своих воинов и тем самым сохранить их преданность, не превращая их в феодальных лордов, чьи владения внушали бы им иллюзию независимости и диктовали интересы, расходившиеся с его собственными.

Рыцарские ордена, создававшиеся именно в тот период, когда идея Круглого Стола распространялась особенно широко, имели существенное военное и общественное значение. Но к началу XIV века положение резко изменилось. Ордена все в больше степени шли по пути обогащения и разложения. Профессиональные армии стали вытеснять отдельные отряды рыцарей и их оруженосцев, среди которых какой-либо порядок и дисциплина были невозможны. В то же время рыцарство становилось все более замкнутым, внутри него наблюдалось все большее расслоение, поскольку прежние рыцари, лишаясь военных функций, должны были искать для себя новое поле деятельности и новые возможности для существования.

Таким образом, - и это особенно характерно для Англии - в то время, как дворянская знать и наиболее богатые джентри превращались в придворных, мелкопоместные дворяне все чаще оставались жить в своих поместьях. И если раньше они существовали преимущественно за счет натурального хозяйства и искали дополнительный доход на войне с грабежами и выкупами, то теперь они начали производить шерсть и продукты для продажи, нередко заменяя принудительный труд, характерный для более раннего средневековья, наемным.

По мере того как рыцарство утрачивало свое первоначальное значение, артуровский цикл и рыцарский роман в целом утрачивали связь с действительностью и приобретали все более религиозный и фантастический характер с преобладанием темы Грааля. Произведения этого жанра становились все более изысканными, отражая искусственность поведения и манер рыцарей; сюжеты делались все более фантастическими, гротескно неправдоподобными, бесконечные приключения героев излагались все изощреннее. Падение пафоса и выхолащивание эпического романа изображены в рассуждениях священника у Сервантеса (с небольшими преувеличениями).

По всей видимости, Мэлори предпочитал избегать подобного стиля, о чем, как говорит А.А.Мортон «свидетельствует... безжалостное обращение с темой Грааля, из которой он выбрасывал, насколько только возможно, все мистическое и теологическое, всячески преуменьшая ее значение для артуровского цикла в целом. Не менее отчетливо позиция Мэлори видна и в том, что он заново вводит героические и эпические мотивы, а также в том сильном национальном чувстве, которым пронизано его произведение. Похоже, что он направлял все свои усилия к тому, чтобы восстановить в артуровском цикле ощущение реальности происходящего, еще раз придать ему современное звучание». Тем не менее, времена менялись, и мифы о короле Артуре неизбежно должны были изменить свою смысловую нагрузку, а, следовательно, и форму.

В эпоху Возрождения истории о Круглом Столе стали, скорее, отправной точкой для мифотворчества, где в форме рыцарского романа проповедывались уже совершенно новые идеи. Один из характерных примеров - произведение Гарсии Родригеса Монтальво «Амадис Галльский». «Под пером Монтальво рыцарский роман стал жанром ренессансной литературы. Опираясь на фабульные мотивы средневековых историй о короле Артуре и его сподвижниках, о волшебнике Мерлине, Монтальво отразил присущий его эпохе героический пафос». Мифическая реальность данного произведения, вероятно, находила самый живой отклик у испанских дворян, которым по традиции сызмальства внушались понятия воинской доблести, чести и гордости.

С другой стороны, эпоха Возрождения - это период великих географических открытий. Приключения конкистадоров и мореплавателей способствовали живому восприятию фантастических подвигов рыцарских романов. Впрочем, герои Монтальво были отнюдь не испанцами, кроме того, обращает на себя внимание «схожесть образов и даже ситуаций, описанных у Монтальво, с французскими романами о Тристане и Ланселоте» 76. Миф о людях исключительных физических и душевных качеств, жизнь которых полна удивительных приключений, привлекает в это время многих читателей.

Ярким примером ренессансного рыцарского романа является «Неистовый Роланд» Лудовико Ариосто. Как замечает Д.Е.Михальчи: «Главным героем... он сделал... образцового рыцаря в гуманистическом понимании, неизменного покровителя угнетенных, борца за справедливость; в его лице воплощены в преобразованном виде идеальные качества, которыми обладали герои лучших испанских романов об Амадисе Галльском...». В этом произведении под эгидой «рыцарства» находит выражение возрожденческий миф о гуманизме.

Если для менталитета средневекового человека ключевым является понятие Бога (вспомним роль Грааля в классической Артуриане), то в эпоху Ренессанса на первый план выходит идея антропоцентризма и миф о всесилии человеческого разума (безумие Роланда лишает его абсолютно всех качеств, которыми он обладал, но когда Астольфо исцеляет друга, рыцарь становится «еще более умен и мужествен»).

В произведении Ариосто, сюжетной канвой, казалось бы, никак не связанном с артуровскими сказаниями, в одной из первых глав появляется Мерлин, пророчествующий Брадаманте о ее будущем; причем то, как о нем говорится, предполагает, что его история общеизвестна: «Это древний памятный грот Мерлина, о которрм, верно, ты слыхивала».

Вообще, хотя рыцарские романы эпохи Возрождения по большей части уже не используют сюжетные линии артуровского цикла, имя Артура и его сотоварищей, видимо, знакомо всем. Ф.Петрарка в трактате «О средствах против всякой судьбы», оговариваясь, что это сказка, но не сомневаясь в том, что всем известно ее происхождение, упоминает Артура. Таким образом, у героев данного цикла появляется новое значение - Мерлин из советника короля Артура становится добрым волшебником (чуть не святым), прорицающим и помогающим достойным; имена Артура и его рыцарей приобретают символическое звучание.

На этом этапе мифологичность артуровского цикла теряет свое значение; Круглый Стол и связанные с ним люди и события приобретают статус символа. В отличие от мифа, символ не создает картины мира и ничего не объясняет; скорее он является комплексом представлений, связанных с тем или иным понятием. А.Ф.Лосев пишет, что «...он в скрытой форме содержит в себе все вообще возможные проявления вещи». При этом мы не можем однозначно сказать, что именно кроется за тем или иным символом.

С одной стороны, Артур и братство Круглого Стола возводятся в абсолют и связываются с идеалами справедливости, братства и взаимовыручки, с другой - королевство Логр, покоящееся на этих понятиях, погибает вместе с Артуром.

С символизацией Артурианы заканчивается ее формирование и развитие - цикл прошел путь от кельтских языческих мифов до символа, собственно мифом уже не являющегося.

КОГО ЛЮБИЛА ГВИНЕВЕРА: ЛАНСЕЛОТА ИЛИ ГАВЕЙНА?

01 января 2007 Культура, искусство, история







В VI в. н. э. Британией правил король Артур. В XII-XIII вв. его идеализировали, о нем стали складывать легенды, петь песни и даже писать романы. Реальная история короля Артура малоизвестна. Известно лишь то, что он погиб в 526 г. в битве при горе Бадон, сражаясь с саксами - противниками бриттов (так тогда назывались жители центральной Англии). Отталкиваясь от этого факта, многие писатели средневековья придерживались следующей легенды.

Страшной грозовой ночью умер король Логрии (центральной Англии) Утер Пендрагон. Взрослых наследников мужского пола у него не было. У жены короля Игрейны было две (по некоторым источникам - три) взрослых дочери: Моргана и Моргауза (Анна). Обе были замужем, Моргана - за королем Уэльса, а Моргауза - за королем Лотиана (Шотландии). Прямым наследником считался маленький сын Утера Артур, которого, опасаясь заговоров, волшебник Мерлин забрал себе на воспитание.

Как только Артуру исполнилось 15 лет, ему открыли правду. Вместе с Мерлином юный король вернулся в Камелот (столицу Логрии), за трон которого, пустовавший после смерти Утера, боролись лучшие рыцари королевства. Однако никто из них не смог вынуть заколдованный меч из камня, который, согласно легенде, должен был вынуть истинный король. Юноша смог вынуть этот меч, и его короновали в Камелоте.

По совету волшебника Мерлина, юный король основал Круглый стол - совет лучших рыцарей королевства. Круглый стол привез в Камелот отец будущей жены короля - Гвиневеры. Среди прибывших с Гвиневерой рыцарей был и Ланселот, будущий ее любовник. Король Артур правил мудро и справедливо. Рыцари Круглого Стола, как себя стали именовать его ближайшие советники короля, совершали подвиги, наказывали злодеев, защищая слабых и обездоленных. Самых знаменитых рыцарей короля было 12: Балин и Балан, Тристан, Гавейн, Агравейн, Гахерис, Гарет (племянники короля), Бран, Ивейн, Ланселот, Мадор де Ла Порте, Кэй (названный брат короля). Всего в ордене числилось около 150 рыцарей, возможно, больше (по разным источникам). Славное правление короля Артура закончилось трагедией: король погиб в битве при горе Бадон от руки собственного сына, зачатого от его сестры Моргаузы. А после его смерти королевство распалось.

Эпос о короле Артуре привлекает многих писателей, сценаристов, продюсеров. Несмотря на то, что образы достаточно древние, интерес к ним не устаревает. Наверное, не было ни одного человека на планете, кого бы, не трогали эти волнующие душу истории о любви, предательстве, измене и духовных поисках. Король Артур всегда являлся воплощением добра и милосердия, а Ланселот и Гвиневера - воплощением искренней, пламенной страсти. Однако, все не так просто, как кажется. Некоторая идеализация этих легенд дала почву для споров. Начал дискуссию английский писатель Томас Мэлори (автор романа «Смерть Артура»), который развенчал идеальный образ рыцарей Круглого Стола.

Первым пострадал любвеобильный племянник короля Артура - Гавейн. Его отрицательный образ оказался настолько устойчив, что до сих пор все киноверсии поддерживают его, идеализируя Ланселота. Хотя на самом деле дело обстояло иначе.

Дело в том, что некоторые историки и литературоведы считают, что Ланселот - вымышленный персонаж. И даже, если он и был, то не было никакой красивой истории любви. Есть такое мнение, что этого персонажа придумал знаменитый поэт Кретьен де Труа, в угоду своей покровительнице и любовнице Элеоноре Аквитанской. Шотландская писательница Стюарт, автор серии романов о короле Артуре, тоже отрицает существование Ланселота, хотя не отказывается от идеализации короля Артура. В немецком романе «Ланцеллет» нет никакого намека на связь этого рыцаря с королевой. Герой романа, совершая подвиги, добивается благосклонности любимой им дамы. Что касается Томаса Мэлори, то у него Ланселот далеко не является примером для подражания. Он порочит честное имя королевы повсюду, открыто называя себя ее любовником.

Иначе дело обстоит с Гавейном, одним из племянников короля Артура. Ранние валлийские повести называют Гавейна приближенным короля Артура и любовником его жены. Гавейн, сын Моргаузы, был достаточно мощной фигурой во всех легендах о рыцарях Круглого Стола. Он был выдающимся политиком, поэтом, живописцем. Играл на нескольких инструментах и хорошо пел. У Гавейна была жена, дети, но это не мешало ему менять любовниц, о чем подробно можно прочитать в рыцарских романах. Согласно древним мифам, именно он являлся любовником второй жены короля Артура Гвиневеры, и спасал ее от всяких бед и злоключений, которые женщине подбрасывала судьба.

Так почему же, несмотря на древние свидетельства, Гавейна вытеснил Ланселот? Во-первых, потому, что Гавейн - древний, языческий герой, обладающий магическими способностями. Он мог общаться с миром природы, и знал многие секреты колдовства. Герой-колдун был неугоден, прежде всего, христианским священнослужителям. Более того, любвеобильность сына сестры Артура Моргаузы (из романа в роман ходят легенды о его любовных похождениях) не давала права представить его как положительного героя.

Согласно Гальфриду Монмутскому, король Лот, отец (или отчим) Гавейна, приходился племянником королю Норвегии, и поэтому считался королем Оркнейских островов. Возможно, память о связи этого рыцаря с холодным, таящим опасность варварским Севером, могла сохраняться и в XII-XIII вв., когда писались рыцарские романы. А ведь именно на Севере во многих мифах народов мира находилось царство мертвых…

Поэтому образ Гавейна оказался неугодным, когда древние мифы и легенды стала перерабатывать под себя христианская церковь, возвестившая знаменитый культ «Прекрасной Дамы». И Гавейн был легко заменен простоватым, несколько наглым, но красивым внешне Ланселотом, который стал героем в глазах общества. Этот образ популярен до сих пор.

Таким образом, Гавейн, бывший на деле чуть ли не самым образованным из всех рыцарей Круглого Стола, волей судьбы оказался в центре большой политической игры, которую, возможно, и выиграл (есть свидетельства, что Гавейн занял после короля Артура престол под именем Гавейн I). Роль этого персонажа в истории и в артуровском эпосе забыта, но, возможно, в ближайшее будущее будет доказана.

Авалон – из кельтской мифологии, идиллический остров, потусторонний мир, место, где все обитатели проводят время в вечном празднике, умиротворении, спокойствии, не ведая забот и горестей. Само слово «Авалон» сближали со словами древнебретонского языка «Inis Afalon», что значит – «остров яблонь».


Из исторических летописей:
Что же ты увидел, когда бросил меч в озеро?

? Что увидел? ? смутился Бедивер. ? Ничего. Пошли круги по воде, и всё. ? Значит, ты солгал мне! ? гневно вскричал Артур. ?
Спеши же к озеру и на этот раз исполни в точности моё повеление.

Послушался рыцарь Бедивер. Когда же бросил он меч в озеро, то внезапно показалась из воды рука и поймала меч на лету.

Рассказал Бедивер королю Артуру об этом чуде.

Вот теперь ты говоришь правду, ? промолвил король. ?
Сослужи мне последнюю службу: отнеси меня к морскому берегу.

Уже темнело. Положил Бедивер короля на влажную отмель.

Вдруг вдали показалась ладья. Тихо-тихо скользила она по воде. Сидели в ней женщины в чёрных плащах и капюшонах, и были среди них три королевы, увенчанные золотыми коронами.

Увидев короля Артура, подняли женщины такой жалобный вопль, что казалось, долетел он до самых звёзд.

Рыцарь Бедивер узнал среди них фею Моргану.

Увы, ? вскричала она, ? брат мой Артур, боюсь я, что слишком запоздала и уже не сумею излечить тебя! Поспешим же на остров Авалон.

В той великой битве потеряла королева Моргана всех своих пятерых сыновей, и дрогнуло её жестокое сердце, проснулись в нём любовь и жалость к королю Артуру.

Прощай, друг мой Бедивер! ? слабым голосом промолвил король Артур. ? Скажи людям, что я ещё вернусь, чтобы в час большой беды встать на защиту Британии.



В ирландской саге "Плавание Брана, сына Фебала" описывается Авалон:

Есть далекий-далекий остров,
Вокруг которого сверкают кони морей,
Прекрасен бег их по светлым склонам волн.
На четырех ногах стоит остров.

Стоит остров на ногах из белой бронзы,
Блистающих до конца времен.
Милая страна, во веки веков
Усыпанная множеством цветов.

Там неведома горесть и неведом обман.
На земле родной, плодородной
Нет ни капли горечи, ни капли зла,
Все - сладкая музыка, нежащая слух.

Без скорби, без печали, без смерти,
Без болезней, без дряхлости -
Вот истинный знак Эмайн.
Не найти ей равного чуда...


Легенда об английском короле Артуре и его Круглом столе известна многим. Но происходило ли все это в действительности? И где же находился таинственный остров Авалон - постоянное место жительства легендарного короля? Ведь его нет ни на одной карте.

- Красивая страна,правда?
- Тебе видней.
- А сам ты откуда родом?С черного моря?А для меня здесь просто рай.
- В рай перестаешь верить,пожив в этом аду.Но если ты знаешь где его искать,отведи меня туда...


- Расскажи,как ты жил там на Родине?
- На самом деле,все,что я помню:бескрайние поля до самого горизонта,на коне не доскакать,огромное небо,совсем близко,и никаких границ...
- Некоторые назвали бы это свободой.За это мы и сражаемся,за свою землю,за свой народ,за право самим выбирать свою судьбу.Видишь,как мы с тобой похожи.

- Ни семьи,ни религии.Но во что-то ты веришь?