В юности я обожал Константина Паустовского, я грезил романтикой пропахших рыбой и соленым морем городов, матросских таверн, обдуваемых со всех сторон ветрами, с дубовыми столами, кувшинами вин, просмоленными моряками с кулачищами величиной с голову и нежной моцартовской стрункой в душе...
Начитавшись его опусов, я уговорил двух подруг с МГУ отправиться летом на Кара-Даг...
Я хотел повторить путь героя романа Паустовского "Черное море"...
Одновременно с этим, чтобы не тянуть времени, я взял дома немного наличности и оставил отцу на столе записку, в которой слезно молил выслать мне в Коктебель почтовый перевод на пропитание и жидкость для поднятия романтического настроения...
Коктебель встретил нас неприветливо - мест в гостинице не было, но не было еще и денег, чтобы снять номера...
Пришлось ночевать прямо под дверями одной столовки в доме отдыха - там были две чудные скамеечки и когда они сдвигались вместе, то получалась почти двуспальная постель. Вот на ней мы и уснули втроем - я посредине, а девочки - по краям.
Утром мы проснулись от удивленного голоса: "Ой! Девочки!!!"... Тут высунулся я. Голос удивился еще больше: "Ой!! тут и мальчик!!!".
Одним словом, вызвали охрану и дали нам в шею за разврат и антисоветский образ жизни.
Теперь ночевать пришлось на пляже...
Быт - бытом, но надо было думать и о духовном - уж очень хотелось жрать, а денег тю-тю.
На троих у нас осталось 15 копеек.
Тогда мы придумали игру "неразменная монетка"... Одна из девочек становилась возле поильного автомата и поджидала дядьку среднего возраста и лоховатого вида. Вот к нему она с ужимками и девичьими блядскими фокусами на лице обращалась с просьбой разменять монетку, дескать "пить хочется, а монетка не подходит".
Дядьки на юге - почти все становятся ловеласами и не могут устоять перед голыми девичьими коленками - конечно давали. Схватив заветный пятак, мы с шумом и гамом исчезали в кустах...
Так и жили дня два, пока не напоролись на жлоба - тот отдал свои пять копеек, но не получив ответного эквивалента, бросился за нашей подругой, поймал ее со словами: "Да ты шалунья!!!" и отборал деньги...
После этого мы дня два собирали пустые бутылки... Ужасное занятие, тоскливое, скучное и недоходное...
Каждый день мы ходили на почту - проверять нет ли денежного перевода...
Прошел еще день и в довершении всех наших бед у меня на пляже украли штаны.
Одна из девочек подарила мне свои запасные, но каков у меня был в них вид?!!!
Я стал похож на педераста, который еще и играется в юного и непорочного инфантила c девственной попкой и порочной душой.
В таком виде мне не хватало только школьного ранца за плечами и губной помады...
Одна из подруг осмотрела меня со всех сторон и одобрила прикид: "Ну вот, Киса, теперь ты созрел для честного нищенства. Скажи мне, как будет по-французски: "Господа, я не ел шесть суток. Подайте что-нибудь бывшему члену Государственной Думы".
Пришлось, чтобы не пугать милицию, днем ходить в плавках, держа под мышкой штаны (чтобы не сперли), а ночью, когда не было видно, что я пидар, одевать их на себя...
Вот как-то, напялив на себя дамские брюки, я вломился в чудный фруктовый сад и, полюбовавшись сквозь стекло на сопящих хозяев, очистил их яблоньку...
Нажравшись неспелых и немытых фруктов, три дня мы промаялись поносом, так что проблем питания временно была снята... Однако, всему хорошему приходит так или иначе конец...
Прошел и наш понос и снова хотелось жрать... Тогда мы начали тырить в столовках - мы выбирали объект мужского пола, средних лет, неказистой внешности и упитанностью выше средней.
Одна из девочек вертела перед ним своей попой, кидала на него заинтересованные глазки, а в это время я, на негнущихся от страха ногах, подходил сзади, брал поднос с едой и уносил его в ближайший кустарник... После этого мы делили добычу по братски.
Постепенно воровство даже как-то вошло в привычку. Я уже машинально хватал все, что плохо лежало и неважно - что это было.
С каждым днем мы буквально чахли и таяли на глазах от недоедания и нехватки витаминов. Однажды я вошел в море и, не проплыв двух метров, начал с жалобным писком тонуть - не было сил, чтобы махать руками.
теперь у моих пидарастических штанов добавилась еще одна проблема - они спадали с меня и приходилось их держать руками... Вот так я и ходил по вечерам - положив руки на пояс. При этом приходилось еще и держать определенную осторожную походку и создавалось впечатление, что по вечерам я тренируюсь в спортивной ходьбе.
Спасла нас от полного краха тетечка из Дома отдыха писателей. Как-то она подсела на скамейку где мы чесали репу и шумно обсуждали - что же нам делать, как она тут же вникнув в беду, дала нам трешку на то, чтобы мы позвонили родителям...
Когда я набрал телефон отца, то выяснилось, что в оставленной мной записке была просьба выслать деньги в Ялту, а не Коктебель... Я так и присел...
Через три дня сытые и полупьяные мы высадились в Феодосии и тут же отправились в дом-музей Александра Грина. Утомленный от солнца и непривычной тяжести пищи, я присел на морской якорь у входа в музей и услышал про себя...
Одна тетечка говорила другой, показывая пальцем на меня: "Ты посмотри! Настоящий гриновский герой - такой же тощий, нетрезвый и небритый"...