Я цеплялась за Колобка и за Щуку.
Я цеплялась за Г-Х Андерсена.
Я цеплялась за Братьев Гримм.
Я цеплялась за Джанни Родари, Родари, Родари.

Я цеплялась за Пушкина, Толстого, Лермонтова, Куприна, Чехова, Чехова.
За Бунина, за Грина, за Лескова, за Гончарова.
Я цеплялась за Достоевского, за Достоевского, и еще раз за Чехова, Чехова. За Уэллса, хихи.
Я цеплялась за Уальда, очень сильно - за Уальда.
Цеплялась за Бальзака, очень много за Бальзака я цеплялась, за Экзюпери, было.
Цеплялась за Булгакова, бывало.
Обожемой, я цеплялась даже за Коэльо, Брауна, Мураками, Голдена и Паланика - кошмаружас, пошлость, да-да.
Цеплялась за Ремарка, за Зюскинда ( о, как же я цеплялась!), за Драйзера, за Коупленда.
Цеплялась за Пелевина, за Кандинского, за Кизи, за Камю.
Цеплялась за Чалдини и Э. Бёрна, за Фромма да Нойманна.
За Монтеня, за Сенеку, за Рериха, за Руссо и мн. др. ( Честно говоря, я многих действительно не помню)

Пока я цеплялась за тех гигантов, я успевала цепляться и за Норбекова, Козлова, Свияш, Крайона, за де Анжелис, за А. Бёрн, за Джонсона, за В.Леви и мн. др. Искала прибежище для своего духа.

Я цеплялась за множество книг и фамилий, я искала. Одни меня воспитали, учили. Другие меня успокаивали, обещали, что всё будет хорошо. Третьи очень горделиво меня пугали и измывались, как им хотелось. Четвертые чрезвычайно жизнеутверждающе меня убеждали, что всё в этом мире очень интересно, глубоко и неоднозначно. Вроде того, что - "не вешай нос, дружище". Они что-то давали, а мне с этим приходилось разбираться самой. Они дарили призрачную надежду, что у меня всё получится и наладится. Жалели, бывало. Ругали, поучали, выбивали из меня дурь. Надменно и хладнокровно несли на дорогом подносе свое отточенное Эго и Знание. Прятали что-то, а я, конечно, всё равно видела это. Фокусники те еще.

А потом я поняла, что они ведь такие же люди, как я. Были или есть сейчас. Им тоже хотелось что-то сделать, и они делали, они боролись, они меняли, ПИСАЛИ. А писать - это ли то же самое, что ДЕЙСТВОВАТЬ? А? Занимались ли они своей жизнью вообще? Или им было нужно только передавать свое знание другим, подкармливая тем самым свое ненасытное Эго и Чувство Собственной Значимости? Понимали ли они, что это всего лишь компенсаторный, защитный рефлекс их сложноорганизованной психики, изувеченной этой многополюсной реальностью, насилующей без спроса их душу? Что это были лишь гениальные и очень красивые попытки спасти себя от реальности, от жизни, которая напала на них без предупреждения, которая впустила их в себя, в этот беспросветный сад бесконечности, без ничего, без карты, без компаса, и даже без цели, без задания? И что им только и оставалось, что придумывать себе эти цели, эти задания, смыслы, ЗАЦЕПКИ. Они цеплялись, они выживали, как и я. Друг за друга, за прошлое, за будущие умы, которые прикасаются к ним сейчас, тоже пытаясь спастись. Они тоже, черт возьми, хотят понять, какого хрена Это Всё свалилось на нас.

Есть такие молодцы, которые довольны тем, что живы, что они живут "здесь-и-сейчас". Это действительно выход. Вопрос "Зачем Всё Это?!" снимается, когда ты о нем не думаешь.
А это же философия идеализма: "Нечто есть, потому что я думаю, что оно есть". Следовательно, если я не думаю о нечто, то его и нет.
Удобно, удобно, очень удобно.